На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

— За успешное пилотирование чего?! — вскидывается Бас, машинально потирающий ногу, должно быть, отшибленную в бессознательном состоянии о каменную морду лже-капитана.

— «Дерзающего», чего еще, — фыркает Варг. — Второй раз бортач, у которого молоко синтетическое на губах не обсохло, корытом рулит, пока ты в отключке прохлаждаешься. И успешно рулит.

— Ну в этот раз я не виноват совершенно! — огрызается Ксенакис и за спиной Цилли показывает мне кулак. — Вот кто закрылок-то помял, у, гидра воробьиная косорукая! — шипит он.

— Зато все целы, а закрылок вон приготовленной по стандартам космопитания кашей замажем, будет как новенький! — встревает Соколова, успокаивающе похлопывая пилота по плечу. Вступается за меня и Цилли.

Одариваю Баса торжествующим взглядом и заодно — высунутым языком. За спиной Ярки, само собой. Получи, рыжий зануда. Я так-то летать на симуляторах учился, преодолевая мучительную тошноту и мерзкие головокружения. На одной силе воли, можно сказать, без всякой природной предрасположенности.

Следующий на очереди чествований наш самородный агроном. Лимбийцу так редко доводится слышать похвалу в свой адрес, что вместо лиловых разводов его макушка окрашивается в равномерно фиолетовый цвет и даже одно из хвостовых щупалок слегка сиреневеет. Должно быть, новое, не оскверненное еще мутированием в гнусного Врагусика, который прямо подозрительно помалкивает. В поликлинику на опыты не хочет, должно быть.

Тайна бурного роста Шухеровых деточек, как оказалось, кроется в той самой противопожарной системе, которую ксехара ведает какой гений (из моих не менее жопоруких предшественников) на корабль воткнуть догадался. Она, во-первых, древнее «Дерзающего» раза в три, во-вторых, вообще не корабельная ни разу. И когда весь этот вселенский потоп с потолка хлынул, залило и оранжерею, сбив начисто настроенный там режим капельного орошения и породив буйный рост торчавших еще зародышами в семенах гибридов. Не то Шухер и своего ДНК в них подмешал — тут уж он не сознается, но очень на то похоже, только после прорастания у них немедленно установилась прочная ментальная связь, и разом воспрявший духом лимбийский гений решился прийти на помощь своим плененным товарищам. Тем более, что Врагусик тоже не прочь был разгуляться и уничтожить пару-тройку звездных систем.

— Ну вот, а ты скафнил, когда я эту противопожарку на развале в Руллдобе приглядел! Кто ж водой тушит, замкнет же все к зиркам! — передразнивает капитана надутый Базиль. — Вишь, как пригодилась-то! Жизни, считай, спасла.

Однако кэп на вознаграждение за такую прозорливость все равно не расщедривается, только рекомендует экипажу сократить поминание гирганейских тварей всуе.

Получив свою порцию похвал и заслуженную премию, господин Утухенгаль рапортует, что, по его наблюдениям, никакой отдельной выделительной системы его крошки не имеют и плазмюками испражняться не изволят, похоже, переварив тех начисто и выдохнув отходы вместе с ценным для корабельного быта кислородом.

— Зашибись, — резюмирует Варг, но все же настаивает на трехдневном карантине. Потом дело доходит и до Цилли, нашей скромной и совершенно безотказной машины по восстановлению двигательной системы рыдвана. Милости так и сыплются из внезапно расщедрившегося Варга, точно гайки из «Дерзающего» до реставрации, впрочем, премии-то он за счет компании выписывает. Еще не факт, что нам их выплатят.

— А я?! — возмущается Бас, когда на раздаче слонов его фигура единственной оказывается обнесенной ништяками.

— А мы с тобой и так нехилый бонус от адорианцев отхватили, — парирует кэп. — Уж распорядись с умом.

 — Ну и крайний член нашего экипажа, которого мы все знаем под именем Уилсон Рекичински, вполне заслужил не то что двойную премию, а Звезду Героя Галактического Союза, — ошарашивает напоследок Одноглазый. Я аж пыточную ложку роняю от неожиданности. Глаза Баса выкатываются из орбит, словно ему комета в лоб звезданула. Шухер после секундной заминки с энтузиазмом аплодирует всеми щупальцами — он за мир во всем мире и всеобщие премии и награды. Соколова таращится на новоявленного героя во все свои голубые пуговицы.

— С какого это, простите… блин-тридцать-три-печенюхи?! — сиплю я, выковыривая ложку из-под столика и стараясь не попасться ухом мухоловке в пасть. С каких пор гнусных воришек опасной материи к таким наградам представляют?!

— С зиркова, — отрезает Варг, нарушая свою же рекомендацию. — Валяй, Уилсон, свою историю, или уже можно величать тебя настоящим именем?

— Вы меня вызывали? — впархивает в рубку сияющая Тася, должно быть, прискакавшая на звон оброненной ложки. И, не теряясь, мостится к капитану на колени, обвив тонкими, но невероятно сильными ручками его бычью шею. Однако никто на эту роботессину старорежимную выходку никакого специального внимания не обращает, даже сам Варг. Все внезапно разволновавшемуся Герою Галактик чуть не в гланды уже заглядывают.

— Можно и настоящим, хотя никакого значения во всей этой истории оно не имеет, — неловко пожимает плечами тот. — Зовут меня Горан Ларссен, и до этого лета я работал ремонтником на маленькой станции на задворках Млечного Пути. Никаким офицером безопасности я, конечно, не был, тут уж я изрядно… приукрасил свою должность. Думаю, это извинительно, когда тебе в физиономию тычут горелкой беспринципные роботовоспитанники, — криво улыбается он, косясь на нас с Цилли. — Станция наша отродясь никого не интересовала, но в один не самый прекрасный день на нее прибыл небольшой разведывательный корабль Союзного Флота, однако ж с целым адмиралом на борту. А у нас, как обычно, в который раз полетела система кондиционирования в жилом секторе. Вот мне и велели ради высоких гостей живо лезть в вентиляцию и искать неполадку. И пока я по-пластунски ползал в узких ходах, случайно подслушал разговор в одном из номеров. Говорили о страпельке и дальнейших планах ее использования, вплоть до завоевания всех галактик. Я сперва подумал, что они просто малость звезданувшиеся или водородного наркоза хапнули*, подобрался к защитной решетке и заглянул внутрь. И вот тут мне уж сплохело — как раз застал интимный момент, когда один из них в лужицу протоплазмы растекается…

— Токто**. Притуши дюзы, новоявленный Горан, — перебиваю я. — Хочешь сказать, плазмюки трещали на общегалактическом? Вот прям специально, чтоб ты там уши погрел?

— Они говорили на марсианском диалекте общеземного. Мне даже переводчиком пользоваться не пришлось, это мой родной диалект, — огорошивает меня лже-Рекичински. Еще и соседушка, как оказалось. Потомок самых первых колонистов. Уважаемая в системе земных миров ветвь. Сроду б не подумал. У него и акцента марсианского нет.

— Вряд ли они ожидали встретить в такой глуши марсианина, вот и говорили на нем. В общем… Я-то воображал, что самое мерзкое уже увидел, но потом этот… который в лужу превратился, стал вдруг подниматься, этаким мини-цунами. Секунда — и он на адмирала того бросился. И мне показалось, тот будто в каком-то пузыре, — с легкой запинкой продолжает суперкарго. — А когда он… оно с него сползло, то адмирала больше не было. Вообще. Словно сожрал и переварил моментально.

Тася испуганно ахает, крепче прижимаясь к могучему капитанову торсу. Ох уж эта базовая эмоциональность.

— Бр-р-р, — ежится Ярка. — Нам, выходит, еще повезло…

— Может, у них не все так умеют, а только самые старшие или главные? — предполагаю я, начиная верить во всю эту историю — настолько она занятная, что, скорее всего, и есть чистая правда.

— Думаю, мы им еще были нужны, — говорит Ларссен. — Они же хотели точно узнать, где страпелька и не собирались раньше времени нас истреблять. Ярка здорово всех выручила, когда затеяла спектакль. Признаться по правде, сам я даже не знал, что им сказать и не сделаю ли этим еще хуже. Хотя куда уж было хуже… Тогда я по-настоящему испугался, потому что осознал окончательно, во что вас втянул.

— Да ладно, чего уж там, всегда обращайтесь, — неожиданно смущается и Соколова, к смущению не расположенная от слова совсем.