Фернандо Гамбоа - Черный Город

— Я бы сказала, пятилетнего, — поправила его Кассандра, — причем не очень умного.

— Не могу не согласиться, что моя идея кажется немного безрассудной, — продолжал настаивать я, с пониманием относясь к возражениям, которые высказывали мои друзья, — но другого способа выбраться отсюда у нас попросту нет. Во всяком случае, лично мне не приходит в голову ничего другого. У нас есть средства, необходимые для осуществления этой затеи, а также изобретательность и осознание того, что мы должны что-то срочно предпринять. Что еще вам нужно?

— Может, ты предложишь уехать отсюда на такси?

— Мы обязаны приступить к реализации придуманного мною плана прямо сейчас, — сказал я, игнорируя реплику Касси. — Нам нельзя терять время.

— Но ведь то, что ты предлагаешь, осуществить будет очень и очень трудно… — Профессор недоверчиво покачал головой. — За сколько, по-твоему, дней мы сможем это сделать?

Я посмотрел на неподвижно лежащую на носилках Анжелику, на одежде которой темнели пятна крови.

— Счет будет идти не на дни, — решительно заявил я. — Нам необходимо сконструировать дирижабль и выбраться отсюда не далее как сегодня — еще до того, как снова наступит ночь. В противном случае Анжелика умрет… И мы, конечно же, тоже.

105

— А с чего мы начнем? — спросила Валерия, когда мне наконец-таки удалось в какой-то степени убедить своих друзей, что моя затея вполне осуществима. — Лично я даже и понятия не имею, как мы могли бы это сделать.

Я кивнул в сторону выхода из храма.

— В лагере наемников, рядом с запасами провизии, я видел семь свернутых парашютов, уложенных в большие черные сумки. Если добавить к ним семь запасных парашютов, лежащих в тех же сумках, то тогда получается уже целых четырнадцать парашютов. В куполе каждого из них примерно по двадцать пять квадратных метров материи, а это значит, что всего…

Я никогда не был силен в математике, а потому, пока я, хмуря брови, напрягал мозги, профессор быстренько перемножил в уме две цифры и договорил вместо меня:

— Триста пятьдесят квадратных метров.

— Да, спасибо, проф… Нам остается только соединить их купола друг с другом.

— Каким же это образом? — поинтересовалась Кассандра. — Я забыла свою швейную машинку дома.

— Этого я еще не придумал, — ответил я, подмигивая. — Однако, если учесть, что данная задача будет возложена на вас троих, — я поочередно показал рукой на Касси, профессора и его дочь, — и что у вас в совокупности имеется целая куча университетских дипломов и научных званий, то можно не сомневаться, что вы что-нибудь да придумаете. Короче, вам придется сходить за парашютами в лагерь наемников, принести их сюда и затем каким-либо образом сшить в единое целое.

— Это ты таким забавным способом мстишь нам за то, что у нас есть высшее образование, а у тебя его нет?

— Может, и мщу, — ответил я, невесело улыбнувшись.

— А чем в это время будешь заниматься ты? — поинтересовалась, меняя тему, Валерия.

— Мы вдвоем с Иаком пойдем и раздобудем то, что поможет нам сделать швы между материей парашютов герметичными, — ответил я.

Еще до того, как мы с Иаком ушли, профессор, его дочь и Кассандра придумали, каким образом можно соединить друг с другом четырнадцать куполов парашютов, чтобы получился матерчатый корпус будущего дирижабля: они решили, накладывая край одного купола на край другого, проделывать в них обоих в одну линию и близко друг от друга дырочки и, отрезав одну из многочисленных строп, соединяющих купол каждого парашюта с его подвесной системой, пропускать ее в качестве нити через эти дырочки. Когда стропа закончится, к ней будет привязываться следующая — отрезанная от парашюта — стропа.

Когда они втроем едва ли не бегом отправились за парашютами, мы с Иаком тоже поспешно вышли из храма.

Если обычно время считается золотом, то в этот день оно стало для нас золотом с вставками из бриллиантов и узорами из платины.

— Сколько молоко из дерево ты хотеть? — спросил туземец, идя быстрым шагом по направлению к участку сельвы, на котором он, по его словам, видел много каучуковых деревьев.

— Не знаю, — признался я, тяжело дыша от быстрой ходьбы. — Столько, сколько мы сможем раздобыть до полудня.

Туземец посмотрел на меня с таким выражением лица, как будто он разговаривал с чокнутым, с которым лучше во всем соглашаться.

— Ты и я подходить к первое дерево, — сказал он затем, — ты смотреть, как я делать, и потом каждый идти искать другие деревья. Хорошо?

— По-моему, лучше и не придумаешь, — кивнул я.

Пройдя примерно километр, мы оказались в районе сельвы, где в тени громадных хлопковых деревьев и вперемешку с ними росло несколько десятков каучуковых деревьев. Их кора была похожа на кору буков.

Голубоглазый туземец, как мы с ним и договорились, показал мне, каким образом добывается сок этих деревьев: нужно было сделать диагональный надрез на стволе и затем, используя маленькие лианы и скорлупу упавших с пальм кокосовых орехов, собирать вытекающую из надреза жидкость, не причиняя большого вреда дереву (хотя в тот день мне, вообще-то, было явно не до заботы о сохранности каучуковых деревьев). Когда я все это понял, мы сразу же взялись за работу. Разойдясь в разные стороны, мы предварительно договорились, что пойдем обратно в храм после того, как солнце достигнет зенита, и принесем туда столько белой жидкости, вытекающей из каучуковых деревьев, сколько успеем собрать.

Данная задача оказалась гораздо более трудной, чем я предполагал, и, изнывая от жары, отбиваясь от москитов и продираясь через заросли в поисках новых каучуковых деревьев, из которых можно было бы извлечь ценный сок, я очень быстро выбился из сил, изошел пóтом и вымазался с головы до ног клейкой жидкостью. Кроме того, хотя примерно через час я более-менее наловчился выполнять данную работу, первые из обнаруженных мною деревьев почему-то «отказались» отдавать мне свой сок подобру-поздорову, и я в припадке гнева и отчаяния так сильно искромсал кору двух или трех из них, что любой благоразумный судья наверняка изолировал бы меня от общества, если бы увидел, что я веду себя как сумасшедший, бросаясь с ножом на деревья, которые не сделали и не могли сделать мне ничего плохого.

Четыре часа спустя я вернулся в храм, неся три ствола бамбука, превращенные в сосуды и наполненные жидкостью, которая, как я надеялся, поможет нам выбраться из этого гиблого места еще до заката солнца.

— Посмотрите, что я принес! — воскликнул я, с гордым видом показывая на результат своей работы. — Целое море жидкого каучука!