Египтянка - Сергей Галкин
Между тем Вере казалось, что она находится в каком-нибудь кино. Вечер был восхитителен, было нежарко, дул несильный прохладный ветерок, корабль не торопясь плыл по реке, которую видно не было, слышен был только плеск волн. Луна и звезды висели в черном бездонном небе как фонарики, огни с берега, перемешиваясь со светом Луны, отражались в воде. На их корабле играла какая-то медленная тягучая мелодия, так, наверно, звучала музыка в сказках «Тысяча и одна ночь», казалось, нега Востока раскинула свое покрывало над Нилом.
Напротив Веры сидел очень интересный мужчина, который и подарил ей этот вечер. Египтянин, гораздо старше ее, но приятный, хорошо воспитанный, умный, влиятельный и богатый. Тут Вера, как советский человек, сама себя одернула, причем тут богатство, даже если у Шарифа ничего не было бы за душой, она бы с ним все равно бы общалась и узнавала много нового. Взять хотя его познания в английском языке, она уже от него многому научилась.
Но в глубине души она отлично понимала, что именно его влияние и богатство позволило ей остаться в Египте и находиться сейчас на пароходике под названием «Слава».
Так, пытаясь понять друг друга, поедая какие-то безумно вкусные восточные блюда и попивая французское шампанское, они плыли по реке. Разговаривали на нейтральные темы, пока Шариф не поинтересовался о семье Веры.
Сначала Вера рассказывала о бабушке, маме, сестре, чем они занимаются, где живут. Затем Шариф поинтересовался про ее отца. Узнав, что Вера его практически не помнит, так как он пропал в самом начале войны, почему-то заинтересовался и стал задавать про него много вопросов — где и в каких войсках он служил, в каком звании находился. Вера, как могла, отвечала на его вопросы. Похоже, факт, что она дочь кадрового военного, вступившего в бой в первые часы войны, возвысил ее в глазах генерала.
После этого Шариф рассказал о том, что тоже участвовал в боевых действиях против фашистов в составе английских королевских военно-воздушных сил в Греции и Италии, но никогда во время войны не встречался с русскими. С американцами и французами приходилось встречаться в ходе совместных операций, а вот с русскими нет. Когда он был в Италии, советские войска дрались с немцами на Балканах и английские летчики, переведенные оттуда, рассказывали, что это самые храбрые солдаты, которых они видели.
Наступила ночь, количество плавающих по реке кораблей и лодок изрядно уменьшилось. Шариф поинтересовался у Веры, не надоело ли ей кататься по Нилу и не хочет ли она сходить в один из Дансинг-клубов немного потанцевать. Оркестр там, кроме всего прочего, играет новомодный американский твист, что делает это место очень модным.
Вере было хорошо и просто так плыть по Нилу на этом отличном пароходике. Однако она честно сказала Шарифу, что никогда не была в танцевальном клубе и с удовольствием сходит посмотреть такое заведение, и вдруг, неизвестно для чего добавила — только ненадолго. Надо возвращаться домой, не то на охране подумают непонятно чего.
Генерал ее внимательно выслушал и переспросил, что она понимает под понятием «непонятно чего», чем вогнал Веру в краску. Пришлось, путаясь в английских выражениях, объяснять, что это означает. Шариф Камаль внимательно выслушал свою спутницу и понятно кивнул. После чего предложил перенести посещение танцев на завтра, так как идти туда на полчаса нет смысла. После чего без всякой иронии поинтересовался, во сколько ей удобно возвращаться домой. Чем даже разозлил Веру, которой вдруг показалось, что с ней обращаются как с маленькой девочкой, а не как с взрослой женщиной, поэтому она с вызовом ответила:
— Anytime, but not today (В любое время, но только не сегодня)-
Генерал понятно кивнул и, как показалась Вере, незаметно ухмыльнулся в свои усы, предложил причалить к берегу через полчасика, поближе к месту, где находится Верин дом, а там на машине до него минут пятнадцать. Пришлось согласиться с предложением Шарифа.
Вера встала из-за стола, подошла к борту и облокотившись на него, стала смотреть на воду и огни берега. Вера была зла на себя, зачем она сказала своему спутнику, что ей надо домой. Домой ей совершенно не хотелось. Кто ее дернул за язык сказать такое? Она же мечтала посмотреть настоящий танцевальный клуб, да еще с таким спутником, с которым, теперь она точно знала, ей гораздо приятнее проводить время, чем со своими сверстниками.
— Ну, вот Белова, попала ты под влияние капитализма, в лице генерала Шарифа Камаля, — подумала про себя Вера.
Между тем освещение палубы, где стоял их стол, внезапно выключили. Палуба освещалась только огнями с берега и огромной южной луной, отчего вода внезапно стала светлее, и все вокруг приобрело какой-то волшебный оттенок. Выключили и музыку, стало слышно журчание воды за бортом, далекие сигналы кораблей на реке и монотонный шум огромного города вокруг Нила.
Шариф Камаль встал рядом с Верой и то же молча смотрел на воду. Тут Вера подумала, что согласилась бы всю жизнь вот так плыть по Нилу в компании генерала и сама смутилась своим мыслям. Вера не имела ничего против того, чтобы он обнял ее и поцеловал крепко, крепко. Разница в возрасте и положении для нее исчезла. Сейчас этот респектабельный мужчина, генерал и египтянин, был просто ее парнем.
Шариф Камаль, с учетом своего опыта общения с женщинами, понимал романтические мысли Веры и отлично видел, что сегодняшней прогулкой покорил ее сердце. При посещении Дансинг клуба он собирался перейти к действию по дальнейшему обольщению своей сероглазой спутницы. Но ее наивная информация о том, что ей надо вернуться домой не совсем поздно, не то охрана подумает о ней плохо, заставила Шарифа изменить планы и еще раз подумать о загадочной душе советской девушки.
При этом Шариф постарался не потерять завоеванные в сердце или душе Веры позиции. Стоя рядом с Верой, он стал на английском языке не торопясь декларировать, как, бы не обращаясь к ней, один из сонетов Шекспира. Он и сам не помнил его номера, но еще со времен своей молодости знал, что он отлично действует на романтичных особ женского пола. Правда, он не знал, какую романтику предпочитает советская молодежь, но решил попробовать.
Когда Шариф дошел до слов: «…не знаю я, как шествуют богини, но милая ступает по земле», он почувствовал, как Вера внезапно ласково прижалась к нему боком и почему-то шепотом сказала, что это и один из ее любимых стихов, а затем:
— Do not be offended by me, today I really
