Добро. Первая часть - Павел Нефедов
Фантазия! – Усмехнулся я. – Так и хочет быть необычной, и естественно заново рожденной.
«Молния» не могла называться молнией, и не только потому, что ее направление было непривычным. Она словно состояла из другой энергии. Более разрозненной и зыбучей. И когда направление света начинало выписывать хоть какое-то очертание линий, тут же гремел гром, и «молния» рассыпалась, как песок, в который рухнула небольшая бомба. Что-то среднее, между прямое, и косвенное попадание.
По телу пошло ощущение влаги, будто полил дождь. Но его не было.
– Как быстро действует устаревший разум, – подумал я.
И как бы я не старался, ощущение сырости не прекратилось. Наоборот, я будто бы промокал все больше и больше. И в какой-то момент я поймал кайф от этого. Меня прям размазало по поверхности этого мира, насколько было приятно. Я знал, что не промок, но чувствовал сырость, приятную и освежающую сырость. Именно теперь, я понимал, что сырость не противная штука, а очень даже сногсшибательно классная вещь.
– Ну и по традиции, – засмеялся я, – после того, как вымок, необходимо зайти внутрь и высохнуть, согреться и испить чашечку горячего чая, ну или хотя бы чего-нибудь горячего, что окажется под рукой.
Мне даже не пришлось делать шаг в направлении пещеры. Настолько сильно мне захотелось исполнить свое намерение, что я тут же оказался внутри.
А в руках появилось состояние тепла и уюта. Ощущение сырости пропало. Тело будто бы прилегло и начало отдыхать. А организм наполнился чем-то горячим и успокаивающим. Я не знал, что это, чай или что-то еще, но чувства не обманывали, хотя ум дремал, и ничего не видел «реально». Еще мгновение, и я очарованный происходящим отключился. – Так здесь проявлялся сон, его не было, но он приятно и отсутственно расслаблял. Я даже видел себя со стороны, как я отдыхал, стирал сам у себя лишнюю информацию, и как блаженно отдыхал от постоянного созидательного творчества.
«Новый день» в новом мире ничем не отличался от земного, единственное, я не осознавал наступления его, как после ночи. Пещера внутри оставалась той же. И мне пришла в голову идея, я взял одну из нескольких стен и взглянул сквозь нее. Так и случилось, – стена стала прозрачной. Она не напоминала большое окно, стена ощущалась, но была совершенно прозрачной. Это дало такой мощный и ослепительный эффект, что свет от двух «небесных» светил приятно пронзил меня озарением. Словно я увидел нечто такое, чего раньше не знал. Настроение стало веселым и теплым, я был самым счастливым человеком вне земного восприятия. Да и был ли я теперь человеком?
Ко внутреннему уюту я потерял интерес также, как его обрел. Больше всего мне нравилось создавать. И пока, на пещере я решил поставить точку.
Я вышел и поразился, даже прозрачная стена не могла передать того великолепия, что простиралось снаружи.
– Зарево и красота! – Восхитился я.
И с моими новыми впечатлениями к уже созданному, изменился и сам мир. Он начал раскрашиваться такими красками, которые я не предполагал в его созидании. Вернее, не знал разумно. Спектр их оттенков разнился от ноля, до постоянно расширяющейся бесконечности.
Казалось, что и сами цвета, внутри себя, делились на разнообразные узоры. Конечно же я осознавал, что это мое божественное впечатление – новый разум, дарило мне такое фантастическое видение цветовой гаммы.
– Сюда бы какого-нибудь ученого, – думал я, – он бы сразу же начал изучать и придумывать термины на эту красоту. Хотя кто такие ученые? Они и есть самые великие фантазеры!
После моих слов мир еще более раскрасился.
– Куда уж более? – Усмехнулся я. – Пора мне на время остановится. А то так и не останется места для новых впечатлений.
– Это только начало! – Наконец, хоть что-то произнес внутренний учитель. – Расширению сознания нет границ! Создавая, или проходя заново, оно всегда – это расширение, будет давать рождение…
Я осознал эти слова так ясно, будто бы их мне передал Бог, причем лично и во всех проявлениях передачи информации.
Молчание, долгое молчание. Тишина во мне возникла внезапно. Я даже новый мир не замечал. Я находился внутри себя, в абсолютной пустоте. Но это не пугало меня. Ведь пустота – это ничего, даже беж осмысления этого самого ничего. А раз я находился внутри себя и знал об этом, то эта пустота была не концом моей истории.
– Да уж, точно не конец! – Смеялся я сам с собой. – Когда я растворюсь в этой пустоте, и сам стану ей, мысли о самом себе исчезнут…
Что это было, после такого изумительного созидания? – Спросите вы. А я поясню. Так строится любой мир. Ведь, если он строится, то он для чего-то строится. Как бы это не звучало банально. А в любом строительстве есть система. Хоть на земле, хоть в разуме, хоть в новомодном слове – сознание, да везде, даже в том же все великом ничто. И именно поэтому, как ни крути, но интерес строительства, ну, или созидания, рождения – это разум. Все разум – ум, сердце, энергия, компьютерный код, интернетная информационная частичка, иллюзия, да назовите, как хотите, смысл от этого не изменится. Даже в другой вселенной, в другом измерении, в ином божественном мире, его могут назвать «Зендером», но смысл разума останется неизменным. – Это то, что существует. Как истинная и нерушимая медитация.
Вот почему многие волшебники, осознанные, просветленные, ангелы и боги, рано или поздно становятся снова обычными существами, вроде людей, старятся и умирают. Вечность без фантазии дает только уныние. А фантазия – это движение.
Я немного поясню. Человек вначале хмурится, а потом веселиться. Здесь же, в новом мире, где я обрел возможность иметь мгновенное намерение – исполнение желаний, созидание фантазий, я стал более глубинным. Хмурится – для меня стало вакуумной пустотой, а веселиться – превратилось во всеобъемлющую любовь. Кто еще до сих пор не понял, то всеобъемлющая любовь – это приятие. Как улыбка дождику или солнцу, без надобности – выдавать эту улыбку на показ.
Так вот, молчание. Смешно сказать, но оно продлилось сто человеческих жизней. Ведь, если со мной рядом были бы люди, то я уверен, они сто раз бы проворчали: «Как быстро пролетела жизнь!» Я этого не замечал, но в месте, где ты создал это место, все исходит от твоих мыслей или желаний. И если я сказал прошло сто жизней, значит так и было.
Меня это не напрягало так, как это бывает с унынием на земле. Не было предпосылок к осмыслению, плохо это или хорошо. Я просто осознавал, что я получаю разные оттенки впечатлений, от создания, до
