Виктор Сафронов - Пляски демонов
Дальше, больше. Качающаяся на ветру занавеска, темные портьеры, посторонний посетитель алькова. Потаённые желания привели меня в достаточно неожиданное место — солдатский сортир. Долго же я буду вспоминать это место скорби и несчастья: холод, грязь, а тут ещё и запоры от тушёнки. К чему эти видения?
После этого, от раздающегося изнутри стука я проснулся. Непонятный звук получался оттого, что мои зубы, азбукой Морзе, от холода выстукивали сигнал SOS.
Стряхнул с себя мокриц, смахнул с простыни тараканов, уютно устроившись в тепле моего лежбища. Разобрался, что хочется пить и почистить зубы… Еда? Нет, не хочется. Гостиница под звук воды и моё кряхтение над умывальной раковиной, наполнялась шумом и женскими криками.
* * *Первоначальное желание метнуться в двухнедельный пеший поход для того, чтобы из базового лагеря вершины Кала Патара с высоты пяти с половиной тысяч метров, задрав голову, пару минут потаращиться на Эверест и Лцхозе, поначалу меня увлекло. Мне хотелось в суровых горных буднях, с ночевками в промерзших палатках, с едой из пакетов, с обморожениями и поражениями в правах, в общении на пальцах и жестикуляциях с шерпом носильщиком — проверить себя на мужественность и выносливость. С высокой температурой, расстройством желудка от перепадов высот, крупозным воспалением лёгких и постоянной нехваткой в них кислорода, мечтал пройти по пути народного героя Непала сэра Эдмунда Хиллари и носильщика Норгея Тенцинга. Однако в карте гостя, было белым по чёрному написано — сезон восхождений на Эверест в Гималаях длится с марта по май. Сейчас ноябрь. Ударил кулаком по ладони: «Эх, жаль не удалось. Не судьба. Придётся ждать до марта». А сам, выходя в гостиничный коридора подумал: опять судьба сберегла меня для больших дел и великих свершений.
* * *Украинская группа «альпинистов-спелеологов», занимала почти весь этаж вонючей гостиницы. О том, что эти горластые, перевязанные поперек живота тетки проснулись, я узнал очень быстро. Тонкие стенки отеля возводились с учетом малокровного и низкорослого местного населения, на славянский напор и «доброе» слово они рассчитаны не были. Поэтому пришлось болтаться по этажу вместе с пахучими запахами разогретых южных тел и шумными криками.
— Ой, какой здоровенный мусчина, — проворковал мне в спину чей-то томный грудной голос. — Галя, посотрите на их… Мычцы, кахие храсивые, как у маво Миколы… пирид свабдяй…
— Видно… Здоровый бугай, — оценивающе ответила Галя, дородная тетка с тройным подбородком нежнейшего сала. — То-то, ты — ужака, всю ночь крутилась, вертелась… Заснуть не могла… Мужика почуяла… Прямо, я удивляюсь на тебя. Вот товар он мог бы нам помочь поднести… А может он жулик, штаны на нем какие-то потертые?
— Бросьте, Галя, свои глупые глупости глупить, — ответила ей товарка. — Ну откуда у жулика, могут быть такие громадные деньжищи на такую дорогую гостиницу? Прямо смешно… А вот насчет штанов..?
Не давая дородным девчатам, дальше развернуть свою мысль вширь и от обсуждения моих мычц перейти к горячей дискуссии по поводу моих мужских достоинств, находящихся в брюках, я разоружился перед ними, и с криком: «Здорово землячки! А скуль вы, такие гарные, сами будете?» — показал, что мусчина к контакту готов. Раз с покорением Эвереста вышла небольшая проблема, следовало развлечь себя чем-то иным.
Поговорили. Оказалось малоросски, с просторов то ли херсонщины, то ли хер… Нет, не помню… Хотя на всякий случай спросил, знают ли они моего дружка закадычного и собутыльника верного — Юрку Бездольного и жену его Татьяну? Выяснилось — не знают. А зря, мировые ребята.
Судя по всему там, на ридной стороне их ждали и мужья и дети, поэтому рассказывать биографию — с перечислением деталей, первому встречному в подозрительных оттопыренных на коленях штанах, тем более с которым возможна мощная, всепоглощающая и настоящая любовь, резонов не было.
— Что ж вы сюда припёр… пардон, приехали? — галантно начал я разговор на близкую им тему. — Турция же рядом… Или «не нужен нам берег турецкий, чужая земля не нужна», так что ли?
— А чем вы, Леша, сегодня в день занимаетесь? — полностью удовлетворяя моё любопытство, ответили мне вопросом на вопрос. Спросила меня Оксана (это та — которая не спала, почуяв за стеной мужика).
Рассказывать о своем горе, о полученной в токийском аэропорту оплеухе, о конфискованной таможенниками грелке и о не сбывшихся желаниях забраться на гору я не стал и разные глупости про музеи не выдумывал. Поэтому честно признался, что ни чем не занимаюсь, зато очень рад встрече с земляками…
— Ой, так пойдемте же, ведь с нами, — покраснев и начав теребить край кофточки, проворковала горячая Оксана. — У нас и гид свой есть, и заниматься много чем сегодня предстоит… Будет весело.
И без паузы продолжила: «А вы сами-то, в каком номере с женой живете?».
Исполнив, согласно заветам старика Станиславского затяжную паузу, тем самым, усиливая интерес к своей персоне, потупясь и повздыхав, я поддался легкому (как тогда казалось) флирту и признался, что живу скучно, живу один в двадцать пятом номере… Да и не живу вовсе, а просто прозябаю — лишенный женского тепла и ея же ласки, т. к. одинок, позабыт, позаброшен… Дальше, в связи с тем, что был не жравши, прижав руки к груди говорил долго, красочно и убедительно.
Тётки, судя по их восклицаниям и слезливым междометиям, готовы были прямо в коридоре разрыдаться на моей груди и тут же усыновить меня… Но, наблюдая за тем, как они между собой переглядываются и вздыхают, ни одному моему слову не поверили… Вот такие они, девушки с херсонки.
* * *Организаторы тура, досконально изучив особенности «славянских альпинистов» прямо с утра повезли их и меня, добровольно примкнувшего к группе, не на покорение горных вершин и изучение пещер со сталактитами, а в огромный магазин без крыши, оказавшийся оптовым рынком.
Добравшись до заветных «соток» тетки стали скупать на корню немыслимое количество барахла, после чего повезли его на товарную станцию для загрузки в контейнеры.
Меня, ушлые торговки, использовали, как мальчика-рикшу и китайского кули в одном лице. Контейнеры были уже заполнены на одну треть, а тут еще подвезли… На глаз, прикинув вместимость металлических ящиков, понял, что, как минимум недельку им еще придется посещать это место.
В конце концов, уверовав, что я полностью покорен безразмерной красотой луноподобной и солнцеликой Оксанки, немыслимыми размерами ее натуральной груди, девчата даже стали весело покрикивать на меня и обидно понукать. Но если взялся за грудь, э-э… то есть — за гуж, не говори, что не дюж… Грузи. Перемещай. Запаковывай. А если, что не нравиться, ползи в свою нору и оттуда наблюдай за настоящей, полноценной жизнью.
