Александр Мартынов - В заповедной глуши
Чёрный "хаммер" стоял почти у подъезда. Возле него никого не было, но двое пар-ней сидели под грибком, да и за тонированными стёклами ощущалась настороженная жизнь.
Интересно... Валька осторожно выглянул на лестничную площадку. Пролётом ни-же сидел на подоконнике охранник. Он оглянулся мгновенно, кивнул Вальке молча. У отца неприятности... но какого плана, если он оставил охранять сына не меньше четырёх че-ловек?
Валька попробовал позвонить отцу и матери - и с мобильного, и с обычного теле-фона - но каждый раз чутко засекал странноватые шорохи и попискиванья, свидетель-ствующие о том, что аппараты на прослушке. Но кто мог прослушивать отца - челове-ка, слово которого было законом от Волги до украинской границы, от Тамбова до Став-рополя?!
"Только ОНИ, - холодно подумал Валька. - Государство. ФСБ или кто-то вроде." Валька хорошо знал со слов отца, что все рассказы типа того, что "мафия бессмертна"
25.
- анекдотическая чушь. Любая мафия (и вообще любые организации) существует толь-ко до тех пор, пока это безразлично (или выгодно) государству. Как только нарушаются его интересы...
Он перестал названивать и вернулся к себе в комнату. Лёг в постель и уснул опять - глухо выключился, а открыл глаза уже только вечером. Первой мыслью было - до чего бездарно прошло воскресенье. Второй - где родители?
Как раз в этот момент зазвонил телефон. Валька сорвал трубку:
- Да?!
- Валь. Ты дома? - голос отца был спокойным, весёлым даже. - Мы едем, через полчаса будем. Что делал?
- Спал, - беззаботно ответил Валька. - За всю неделю отсыпался... Ну, я жду. Пока.
- Пока, - это был голос мамы, чуть подальше. Телефон выключился.
Валька перевёл дух. По крайней мере, они живы оба. Подошёл к окну - охрана нику-да не делась. Ну что ж...
...Он успел поесть, когда в прихожей послышались щелчки. Пулей Валька вылетел наружу и, сам от себя того не ожидая, повис на шее у отца:
- Пап!!!
- Ну ты чего? - Каховский-старший засмеялся, отцепил от себя сына. Тот обнял и поце-ловал мать, быстро спросил:
- Всё нормально?
- Да абсолютно, - беззаботно ответила она. - Сейчас есть будем.
- А я не голодный, - весело ответил Валька.
- Ну ещё бы, ты на выходные как медведь - поешь и в спячку...
Это было несправедливо, но Валька и не подумал обижаться или возмущаться.
Родители были дома.
Он крутнулся на одной ноге, шагнул к лестнице. Но, уже стоя на первой ступеньке, обернулся и сказал:
- А я вас очень люблю, - и побежал вверх, отчётливо отсчитывая каждую ступеньку.
Он не слышал, как Ирина сказала мужу - и в голосе была горечь, похожая на вкус яда: когда уже начал пить и с ужасом понимаешь - отравлен!
- Как же быть?
- Он справится, - ответил Каховский-старший. И, обняв жену, изо всех сил прижал её к себе - безнадёжным жестом сильного и смелого человека, который уже не может защи-тить тех, кто ему дорог...
...Уроки на понедельник Валька всегда делал в пятницу, хотя и знал, что почти все его одноклассники поступают по-другому. Поэтому вечер воскресенья остался свобод-ным, и даже мысль, что завтра в школу, не пугала - неделя-то была последней, а потом, как ни крути, как ни думай об экзаменах - всё же лето...
Сидя за роялем в холле, Валька играл Моцарта. Он знал, что мать и отец слушают сейчас у себя, и эта мысль доставляла ему удовольствие,как и льющаяся каплями музыка. Мысли были лёгкими и спокойными, от странного недомогания не осталось и следа. "Рас-ту, - подумал Валька иронично, - матерею...".
Моцарт... Валька прервал игру, сел удобнее на стульчике. Нажал несколько клавиш - просто так. Он и сам пробовал сочинять музыку, но скоро понял, что ничего не получа-ется. Так зачем мучиться, если есть чужая - но она же и твоя, когда её играешь...
Неожиданно и резко ему почудилось чужое присутствие. Не матери или отца - именно чужое. Мальчишка вскинулся. В холле царила полутьма майского вечера. И в этой полутьме Валька заметил около двери промельк - словно махнуло чёрное крыло.
Он вскочил. Бесшумно зажёг свет.
- Ва-аль? - окликнула мама.
- Всё нормально, - спокойно отозвался он, стоя возле выключателя с колотящимся серд-
26.
цем. Конечно, в холле никого не было, и в коридоре тоже. Да и не могло быть.
За несколько дней до смерти чёрный человек заказал Моцарту реквием - музыку "за упокой души", сказав, что это будут играть на похоронах одного известного лица. "Рек-вием" играли на похоронах Моцарта...
Валька помотал головой. К концу учебного года расшатались нервы,попытался сно-ва иронизировать мальчишка, но это не получилось.
Он поднялся к себе в комнату и сел возле окна, не зажигая света. Охраны не было, под грибком собралась компания. Валька тихо распахнул двойной стеклопакет окна. Май-ская ночь ввалилась в комнату - тёплая, пахнущая не городской пылью и выхлопами ма-шин,а - неожиданно! - сиренью и ветерком. Валька оперся грудью и раскинутыми руками о подоконник - и услышал, как внизу не очень умело играет гитара и кто-то поёт песню Шевчука:
- Закрылась дверь - он вышел и пропал.
Навек исчез - ни адреса, ни тени...
Быть может, просто что-то он узнал
Про суть дорог и красоту сирени?
Пропавший без вести, скажи, как мне найти?
Открыткой стать иль вырваться из Сети?
Неверный шаг,
растаявший в пути
Всеперемалывающих
столетий...
Я замечаю: вижу - ты везде.
Лежишь печально снегом на аллеях...
В листве сырой, в растрёпанном гнезде,
На мёртвых пулях - и убитых целях...
Пропавший без вести, я где-то замечал
Твои глаза, улыбку и походку...
Ты, исчезая,
что-то мне кричал
О злой любви
и требовал на водку...
