Кирилл Еськов - Баллады о Боре-Робингуде: Из России – с приветом
– Ну, бардак! Довели страну… Все без понятия, чья работа: омон кивает на РУБОП, РУБОП – на омон, и оба-два – на ФСБ. Развели Рэмбей – плюнуть некуда… А, и хрен бы с ними со всеми – похоже, уже само рассасывается…
– А ФСБ на кого кивает?
– А ФСБ и не кивает – просто посылает…
– Дядь Коль, может подойти, разобраться, а? Типа – чего загодя-то не обозначились?
Состарившийся дарит своего зеленого напарника таким взглядом, будто тот вознамерился вылезти из дому под обложной дождь, дабы полить клумбу, и в конце концов роняет-таки сакраментальное:
– Оно тебе надо?..
23
Собственно говоря, единственным назначением развернутого трейлера было – скрыть от взглядов гаишников НАСТОЯЩУЮ операцию, ту, что тем временем шла позади этого «театрального занавеса», в образовавшемся там заторе.
Надо полагать, у людей, попавших в пробку, мизансцена не вызвала никаких эмоций, кроме вялого интереса – благо они чуть не ежедневно видят такое по телевизору: пост ГАИ, тормознутый трейлер, вокруг омоновцы в масках, шмонающие живописно разложенных на асфальте черных… Неизвестно, счел ли эту картину банальной и не заслуживающей внимания экипаж белой «Тоеты» – микроавтобуса с тонированными, явно броневых достоинств, стеклами и красными дипломатическими номерами, однако затормозить ему приходится по-любому – а куда денешься?
Впоследствии Миллидж много раз просматривал свою запись, и даже раскадрировал ее, однако до конца разобраться – как группа захвата сумела просочиться сквозь пробку к «Тоете», так и не сумел: просто мистика! Мгновение – и машина ослепла: лобовое стекло оказалось сплошь залепленным какой-то хитрой пеной; негромко, без вспышки, ахнул ма-а-аленький направленный взрыв, раздвижная дверь микроавтобуса отлетела в сторону, и в пролом крепостной стены полез рыцарь в титановых доспехах; гарнизон о сдаче и не помышлял – изнутри тотчас донеслись характерные хлопки, от шлема и нагрудника рыцаря во все стороны полетели искры, – однако крепость с выбитыми воротами – уже не крепость. Внутрь полетели газовые распылители, и спустя пару секунд всё было кончено; когда бээмвэшка с репортером и Подполковником подоспела к месту событий, камуфляжник в газовой маске, втиснувшийся на сидение водителя, уже вывел «тоету» из начавшей рассасываться пробки и пристроил ее на обочине.
Внутри «тоеты» имеют место быть три бесчувственных тела – шофер и пара охранников («Да живы, они, живы – проснутся через часок как новенькие») и человек в маске и камуфляже, колдующий над контейнером с диппочтой. Когда у дверцы возникает репортер с камерой, камуфляжник что-то раздраженно бросает через плечо.
– Он настоятельно рекомендует вам на некоторое время отойти подальше, мистер Миллидж, – переводит Подполковник. – Контейнер заминирован – как говорят у нас в России: «Рванет так, что яйца не поймаешь».
– Ну, это уж, извините, мои проблемы. Нормальный профессиональный риск…
Спустя пару минут минер вновь обменивается с Подполковником парой реплик, от коих тот становится очень серьезным:
– Он настаивает, чтобы вы всё же отошли, мистер Миллидж: взрывное устройство оказалось сложнее, чем мы ожидали, а временя поджимает; так что сейчас ему придется просто сыграть в орлянку… или, если угодно, в «русскую рулетку».
«Только после вас…» – сквозь зубы ответствует англичанин, не выпуская из видоискателя рук минера. Тот наконец перекусывает один из проводков, наверченных вокруг опечатанной крышки контейнера и, мелко перекрестясь, опускается на боковое сиденье; стаскивает с головы шапочку-маску, вытирает прямо ею совершенно мокрое от пота лицо (не забыв, однако, отвернуться от камеры) и отпивает пару глотков из плоской коньячной фляжки, протянутой стоящим рядом человеком в маске, в котором безошибочно угадывается командующий. И тут репортер отчего-то тоже вдруг ощущает настоятельную потребность присесть и глотнуть… Человек в маске, испытующе глянув на англичанина, бросает Подполковнику фразу на русском (позже, уже в Лондоне, Миллидж не поленился перевести ее по пленке – «Мужик, похоже, только сейчас въехал, что всё всерьез – а то думал, небось, что мы ему тут разыгрываем страшные Соломоновы острова»; забавная русская идиома – «Страшные Соломоновы острова», откуда она – спросить, что ль, у славистов?), после чего обращается непосредственно к британцу – только не на кокни, как предыдущий его собеседник, а на американском пиджине:
– В голливудском боевике, мистер Миллидж, самое время было бы спросить: «Ты в порядке?»
– А как в российском? – криво усмехается тот, принимая из рук маскированного фляжку.
– Здесь канон пока не отстоялся; будь я сценаристом – поздравил бы вас «со вторым рождением», тем более, что это чистая правда… Ну ладно, мистер Миллидж, к делу: преамбула окончена, начинается амбула… Снаружи вы машину хорошо отсняли – номера, и всё такое?..
– Как это по-русски?.. а, – «OBIZHAYESH, NACHALNIK!»
…Распахнутый контейнер для диппочты доверху забит заваренными прозрачными пакетами с белым порошком. Пакеты вполне фабричного облика: толстый, армированный капроновой нитью полиэтилен с выдавленными прямо на нем фирменными значками – перекрещенные сабли в картуше из арабской вязи. Робингуд десантным ножом вспарывает один из пакетов и, вытряхнув героин прямо на пол, протягивает пустую упаковку англичанину, вместе с аккуратно срезанной с контейнера сургучной печатью – «Republic of Turkestan. Ministry of Foreign Affairs»:
– Возьмете с собой в Лондон. Не бойтесь – под контрабанду наркотиков этот кусок полиэтилена не подведет ни одна таможня, а вот следы героина на нем в любой лаборатории найдут на раз. Это всё на тот случай, если кто-нибудь у вас, в Европе, потребует ПРЯМЫХ доказательств… Всё, мистер Миллидж, пора уносить ноги. Вам – в Аэропорт.
24
Бээмвэшка, миновав пост ГАИ, движется по направлению к Москве в поисках обратного разворота к Аэропорту. «Омоновский» камаз же, сопровождаемый «трофейным» трейлером, тормозит прямо у поста. С пассажирского места в кабине камаза выпрыгивает на асфальт Робингуд – в камуфляже и шапочке-маске, при автомате и бронежилете; он неспешно стопошествует к кубику и с привычной лихостью козыряет высунувшемуся из своей избушки на курьих ножках «состарившемуся»:
– Бригада «С», майор Володьин. Капитан Аникушкин, если я не ошибаюсь?
– Так точно… – озадаченно козыряет в ответ гаишник. Странная у мужика нарукавная эмблема, незнакомая; хотя, раз есть саблезубые тигры и грифоны, почему бы не быть и растопыренной белой пятерне в черном круге?..
– Вас что, – всей позою своей ответно озадачивается Робингуд, – не предупредили о нашей операции?
