Медж Мванги - Тени в апельсиновой роще
— Ты спятил! Разве приличные люди думают о таких вещах перед кончиной! На смертном одре о женщинах не мечтают.
— А ты откуда знаешь, разве ты уже умирал?
— Сколько раз тебе повторять — я унаследовал всю мудрость моего народа!
— А я унаследовал у предков неслыханную мужскую прыть, — похвастался Фрэнк. — Не могу дождаться, когда снова окажусь в Найроби. У меня там сразу три подруги: две блондинки, одна брюнетка, каждой нет и двадцати, все от меня без ума.
Понятно, тут было некоторое преувеличение. Впрочем, Фрэнк действительно знал немало женщин в столице, иногда вывозил их «в свет». В эту ночь, лежа под открытым небом у костра, он с томлением вспоминал одну из своих столичных знакомых — заводную дамочку Миру Ластмен.
Кимати же думал лишь о своей возлюбленной — Софии. Припоминал недавний разговор со своим дядюшкой, живущим в Найроби.
С первым проблеском зари они тронулись в путь. Следуя невидимой тропе в зарослях кустарника, известной лишь им двоим, они обогнули на «лендровере» холм и взяли курс на восток.
Когда первые оранжевые лучи солнца выглянули из-за отдаленных гор Вачу, егеря подкатили к водоему Омара. Проехав еще два километра на восток, они выбрались на проселок и свернули на юг, к Конто.
— Пока все в порядке, — сказал Кимати, доставая пачку сигарет. — Курить будешь?
Фрэнк взял сигарету, оба задымили. Проехав несколько километров, они снова съехали с проселка на известную лишь им тропу и устремились на восток к водоему Афтути. Они достигли около десяти утра. И снова, сколько хватало глаз, никаких следов браконьеров либо крупного зверья. Поводив по прилегающей к водоему местности биноклем и убедившись, что никто не прячется в засаде, сели перекусить.
— Ну что, на сегодня хватит? — спросил Кимати, когда они подкрепились.
— А ты как думаешь? — отозвался Фрэнк.
— Кончаем дежурство, — решил Кимати.
От водоема Афтути они покатили кратчайшим путем к егерской базе у подножия гор Лали и в полдень прибыли на место.
База представляла собой скопище деревянных жилых домиков, окружавших административное здание, словно загораживая его от западных ветров, дующих и днем и ночью. Стены домов были выкрашены в черный цвет, крыши — в зеленый. Домики были крошечные, всего в одну комнату, но егерям и не надо больше — почти все они были не женаты.
Чуть выше по склону лепились хижины обходчиков-следопытов. У входа в административный корпус на высокой мачте лениво полоскался на ветру флаг министерства туризма и заповедников.
Мусоки, старший егерь, вышел из административного корпуса им навстречу. «Лендровер», взметнув облако бурой пыли, затормозил у крыльца. Мусоки, улыбаясь, спустился с деревянных ступенек.
— Доброе утро, шеф, — сказал Фрэнк, протягивая левую руку.
— Как ты себя чувствуешь, дружище?
— Немного побаливает, а в остальном все нормально.
— Черт возьми! — напустился начальник на Кимати. — Что это ты выдумал таскать больного человека на дежурство!
— Это его затея, — оправдывался Кимаги. Я вас ждал, — сказал старший егерь. — Войдем-ка внутрь.
Глава 6
Мими разбудила его на рассвете, ища мужниной ласки, но Аль Хаджи ждал телефонного звонка из Нью-Йорка, назначенного на шесть утра, и уже в пять отправился в свой кабинет.
Мими все утро пребывала не в духе. В десять она решила съездить за покупками. Аль Хаджи не стал спорить, чтобы вконец не испортить ей настроение, и позволил жене поехать в город на его «мерседесе» с шофером. Он даже вышел проводить ее и, стараясь приободрить Мими, намекнул, что вечером будет с ней обходительнее.
Проводив жену, он вернулся в свой кабинет, намереваясь сделать ряд важных звонков. Прежде всего он набрал номер «своего человека», служащего в таможенном отделении Международного аэропорта. Секретарша ответила, что Майк Мзее отлучился выпить кофе. Что-нибудь ему передать? Да, пожалуйста, звонил такой-то...
Затем Аль Хаджи связался с Курией.
— Мне надо тебя немедленно видеть, — сказал он в трубку,
— Прямо сейчас? — неуверенно переспросил Курия.
— Вот именно! — сухо подтвердил Аль Хаджи.
— Но у меня нет транспорта. Моя машина в ремонте...
— Я пошлю за тобой вертолет! — И Аль Хаджи повесил трубку.
Поговорив в шесть утра с Артуро Спинелли, Аль Хаджи заметно помрачнел. Люди в Гонконге не желают ждать. Счастливчик Джо сердится, а семейный совет клана Делори требует заменить Аль Хаджи кем-то другим. Артуро не преминул сообщить, что, по общему мнению, Аль Хаджи позорит честь Семьи в глазах гонконгских клиентов. Что же он, Аль Хаджи, намерен в связи со всем этим предпринять?
Аль Хаджи раскурил сигару и задумался. «Я им покажу, отправлю им столько слоновой кости, что они в ней утонут!»
Настало время расширить сферу действий, распространить их на заповедники Танзании. А может быть, и Замбии? Нет, Замбия слишком далеко отсюда, трудно будет осуществлять контроль. Скорее уж Уганда. Оттуда слоновую кость вывезти контрабандой не сложнее, чем кофе. Можно использовать ту же сеть агентов. Надо потолковать на этот счет с Хамади.
Из окна кабинета видна была зеленая лужайка, окаймленная стройными деревьями. Когда дом построили, зелени вокруг не было — один лишь колючий кустарник торчал из каменистой почвы.
Деньги Делори превратили окружающую местность из диких зарослей в ухоженную, цветущую плантацию. Ежегодно отсюда везли в Европу тонны апельсинов. Но доход от них составлял лишь малую часть денег, которые стекались в руки Аль Хаджи.
Аль Хаджи вел дела семьи Делори весьма искусно. Он знал, что его жизнь в руках мафии. Стоит Счастливчику Джо позвонить в два-три места, и Аль Хаджи не сносить головы, в лучшем случае придется сидеть в тюрьме до самой смерти. И Аль Хаджи забрался в такую даль, чтобы удрать от своего прошлого. В Кению он прибыл кружным путем через всю Африку, покрыв много тысяч миль по воздуху, по морю и суше; ему все время приходилось петлять, чтобы сбить с толку преследователей из ФБР; три раза он менял имя; но агенты шли за ним по пятам, и от него потребовалась огромная выдержка и множество хитроумных уловок, чтобы провести американских блюстителей закона. В конце концов он добрался до Найроби. В память о долгом хождении по мукам через неприветливый континент — родину его предков, он поменял имя на Аль Хаджи, что на арабском и местном языке суахили означает «паломник, побывавший в Мекке». Он стал своим человеком в местном преступном мире, купил себе настоящий кенийский паспорт и женился на Мими, простой и скромной женщине родом из Момбасы.
