Йен Лоуренс - Грабители
— В следующий раз, когда судно выкинет на Надгробные Камни, я поплыву к нему. — Ее руки прошлись по загривку пони и легли на его спину. — Я как-нибудь проникну на борт и привяжусь к мачте. И если они захотят грабить судно, им придется меня убить.
— Они и убьют.
— Может быть, — кивнула она. — А может быть, и нет.
Не слишком удачным показался мне этот план. Но я видел по ее лицу, по строгости ее глаз, что она собирается попытаться осуществить его.
— Я знаю, Джон, — сказала она с усилившимся корнуолльским акцентом,— как бы ни получилось, это лучше, чем ничего не делать.
Эта девушка была храбрее меня. Мы стояли на краю пустоши, ветер трепал траву, и она ожидала — так мне казалось,— что я соглашусь с ней, приму участие в ее безумной затее. Но ничто на свете не могло заставить меня вернуться к Надгробным Камням, на палубу обреченного парусника и противостоять Калебу Страттону и его людям, вооруженным баграми и топорами.
Пони заржали, уздечки их натянулись. Мэри не двигалась с места, ее рука поднималась и опускалась, когда пони тянул за повод. Она не отводила от меня глаз.
Я снова услышал лошадей и скрип колес.
— Кто-то на подходе,— сказал я.
Мне сначала было непонятно, откуда доносился звук. Затем со стороны деревни показался вихрь пыли, который несло на пустошь. И через мгновение две черных лошади и громыхающая телега появились на подъеме.
— Это Вдова, — сказала Мэри.
7
ДУРНОЙ ГЛАЗ
Сопровождаемая грохотом копыт и скрипом досок, повозка, переваливаясь из стороны в сторону, направлялась к нам в облаке пыли. Лошадей такой величины я вообще никогда еще не видел. Они фыркали в упряжи, возница кричал на них и тряс вожжами. Это был крохотный человечек в лихо заломленном картузе, рот и нос которого закрывал шейный платок. За ним виднелось лицо женщины, окаймленное массой снежно-белых волос.
— Говорят, Вдова управляет ветрами, — сказала Мэри. — Она может поднять бурю.
Вдова стояла опираясь на плечи своего кучера. Ее лицо было коричневым, как старый пергамент, и морщинистым, как многократно сложенная карта. Она глядела прямо на меня, глаза светились розовым светом, как тлеющие угольки. Когда повозка оказалась в дюжине ярдов от нас, она крикнула, но не кучеру, а лошадям. Животные оскалились и взмахнули головами, выдохнув пар из ноздрей, как будто они выпустили дым, как драконы. Лошади перешли на шаг, копыта равномерно застучали по дороге.
Вдова по-прежнему держала руки на плечах своего человечка, для устойчивости широко расставив ноги. Она повернула голову и гипнотизировала меня взглядом, пока ее колесница следовала мимо. Взгляд был тяжелым, испытующим, глаза горели ненавистью. Я не мог пошевелиться, просто был не в состоянии. Мне казалось, что она проникает в мой мозг, как будто ее пальцы роются в моем черепе. Затем женщина протянула в моем направлении руку.
— Убирайся! — крикнула Вдова. — Убирайся туда, откуда пришел!
Так она стояла, стоял и я, замерев под ее взглядом, пока телега не поднялась на следующий гребень и не исчезла за ним. Как будто погрузилась под землю.
— Она закляла тебя дурным глазом. Тебе надо ее остерегаться.
Наши бедные пони сильно испугались. Они дрожали, прижав уши к голове, закатив глаза, выставив белки, похожие на сваренные вкрутую яйца.
— Тишшше, — шептала Мэри своему.— Тишшше...
Он вздрогнул от прикосновения, но постепенно успокоился под ее рукой.
— Вдова разозлилась, — сказала Мэри, похлопывая пони. — Люди говорят, что она ведьма, но мне кажется, она просто сумасшедшая. У нее на глазах утонул брат. До него утонул муж, тело которого так и не нашли.
— Но как она на меня смотрела...
— Она думает, что ты — это он, восставший из мертвых. — Мэри схватила гриву пони и вскочила ему на спину. — Дело тут не в тебе, а в том, что ты спасся при кораблекрушении. Она так думает о каждом, кто добирается до берега с тонущего судна.
— Откуда она знает, что я спасся с тонущего судна?
— У новостей длинные ноги. — Мэри наблюдала, как я взбирался на своего пони. — О тебе уже, наверное, знают в Полруане, а это в двадцати с лишним милях отсюда.
Мы пустились по дороге вслед за Вдовой. Пыль от ее телеги маячила впереди, как маленький смерч.
— Значит, есть и другие, — подумал я вслух.
— Кто — другие?
— Спасшиеся.
— Некоторые добрались до берега,— сказала она.
Это было все, что она сказала. Сразу после этого Мэри крикнула, чтобы я догонял, и рванула пони в галоп.
Хотя мы неслись как ветер, мы так и не догнали Вдову. Мэри опережала меня на корпус, из-под копыт ее пони летели куски дерна. Она обернулась, и я увидел ее лицо сквозь завесу волос. Я наклонился вперед, как жокей, вытянулся вдоль гривы так, что смотрел между ушей своего пони. Вырвался вперед, отстал, снова догнал. Ноздря в ноздрю мы взлетели на подъем, где вчера остановился Саймон Моган, чтобы взглянуть на свое поместье. Мэри смеялась.
— Проигравший, — крикнула она, — ставит пони в конюшню.
В проход между холмами пони вошли вместе, их копыта стучали в унисон. Я скакал со стороны дома, Мэри должна была пройти спереди или сзади.
Тропа сворачивала влево, потом выпрямилась, потом свернула вправо. Я уже видел разрыв в живой изгороди. Мэри скакала рядом, губы серые от пыли. И вдруг она исчезла.
Я мог кинуть лишь беглый взгляд. Она сдержала пони и скользнула назад вплотную ко мне, я почувствовал толчок. И вот она уже сошла с тропы на пустоши.
Моя лошадка сбавила темп перед проходом, Мэри ускорила свою и направилась прямо в изгородь.
Я миновал въезд. А впереди справа пони Мэри, как Пегас, взлетел над кустами изгороди. Мэри сидела на нем грациозно, как ангел. Казалось, она на мгновение зависла над кустарником. Но вот задние ноги пони прорвались сквозь кусты, срывая пожухлые листья. Пони тяжело осел, почти коснувшись коленями земли, затем выпрямился и остановился. Мэри выиграла у меня дюжину ярдов.
Она засмеялась:
— Ты знаешь, где конюшня. Если увидишь дядю Саймона, скажи ему, что на ужин приготовлен приятный сюрприз. Я сделала его сегодня утром.
Лошадки потрусили к конюшне, к своему дому, я зашагал за ними и услышал голос Саймона Могана, настолько громкий от гнева, что казалось, он орет мне прямо в ухо.
— Лопни мои глаза! — гаркнул он. — Говорил я тебе следить за парнем? Куда они запропастились?
Ответа не было. Неужто он говорил сам с собой?
— Покажи! — заорал он.
Один из пони ткнулся в дверь. Внутри что-то загрохотало, Моган прорычал:
— Кто там?
