Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга
— А ты разве веселый? — вопросом на вопрос ответил юноша, — Я не привык унывать.
— Вижу, что тебе хочется со мной поболтать.
— Ты угадал. Давай познакомимся.
— Давай. Мое имя — Сергей, но можешь звать Саором, так звал меня один парень в Алегри.
— А я — Молос, но удобнее просто: Мол.
Юноши и не подозревали, что их разговор слышал надсмотрщик, стоявший за кучей кофейной шелухи. Как только возобновилась работа, он подошел к управляющему и что-то шепнул ему на ухо. На следующий день Молоса вызвал сам плантатор сеньор Гарсия Кольеш.
Но не будем опережать события, расскажем, что случилось на плантации после обеда в день знакомства Молоса и Сергея.
Когда ударил гонг, возвещавший о возобновлении работы, к Молосу подошел мексиканец с худощавым лицом и черными, как тропическая ночь, волосами.
— Ты скоро будешь за воротами, — сказал он.
— Почему?
— Сыпь в корзину эти зерна, — черноволосый показал на кучу неочищенных ягод.
Молос смутился.
— А если обнаружит приемщик?
— Я покажу тебе один фокус. Этот дурень не заметит.
Мексиканец насыпал на дно корзины Молоса неочищенных зерен, старательно присыпал их сверху очищенными. Взвалив корзины на плечи, они оба отправились на приемный пункт.
Все оказалось очень просто. Готовое к отправке кофе пересыпалось точно в такие же корзины, как и те, с которыми работали сортировщики. Корзины с отсортированными зернами стояли тут же. Нужно было незаметно поставить свою корзину рядом с принятой к отправке и обменить. Мексиканец проделал это очень ловко.
Рабочие, пересыпавшие кофе в мешки, конечно, знали, что зерна идут не очищенными, но виду не показывали, только проворнее работали длинными иглами, накладывая швы на запыленные мешки.
— Научи его! — многозначительно показал глазами мексиканец в сторону Сергея, когда тот наполнял корзину.
— Нет, Мол, я не буду подменять корзины, — отказался Сергей, когда Молос объяснил, как можно надуть приемщика.
— Почему? — изумился бразилец.
— Это обман.
— А разве нас не обманывают плантаторы, разве они не наживаются на наших шкурах? — разгорячился Молос.
— Но я не плантатор и обманывать не хочу.
Молос пожал плечами: человеку предоставляется возможность облегчить свой труд, а он отказывается, не глупость ли это? Но часа через два Молосу пришлось удивляться еще больше.
Рядом с ним работал старик-негр. Как и большинство сортировщиков он также вниз корзины клал неочищенные зерна. И надо же было случиться несчастью. Только старик опустил свою корзину на землю, чтобы подменить ее, как проходивший мимо надсмотрщик споткнулся и опрокинул корзину. Он выругался, стал подниматься на ноги, но вдруг наклонился, внимательно рассматривая рассыпанные зерна.
У всех, кто находился поблизости, замерло дыхание. Надсмотрщик обнаружил в корзине неочищенные зерна кофе. Если сейчас он начнет проверять все корзины, половина сортировщиков окажется за воротами. Это станет известно полковнику, и тот заставит проверить все мешки. Достанется упаковщикам. У старика-негра от страха дергалось лицо, глаза буквально вылезли из орбит.
В этот момент к надсмотрщику подошел русский. Он наклонился и что-то сказал вполголоса. Надсмотрщик странно усмехнулся, молча кивнул головой. Сергей поспешно собрал рассыпанные зерна и поставил корзину на место. Молос, наблюдавший эту сцену, недоумевал: почему надсмотрщик не поднял шума? Что сказал ему Саор?
Остаток дня прошел спокойно. Вечером Молос присел на койку Сергея и спросил, чем он утихомирил надсмотрщика.
— Я сказал ему, что не стоит поднимать шума из-за горсти неочищенных зерен. Вот и все, — ответил Сергей, давая понять, что продолжать разговор он не намерен.
Молос чувствовал, что Сергей чего-то не договаривает. Вряд ли надсмотрщик послушается рабочего. Ему тоже может влететь, если узнает управляющий. И все это из-за проклятого кофе!
— Скажи, Саор, у вас в России коммунисты тоже пьют кофе? — неожиданно спросил Молос.
— Конечно, пьют, — улыбнулся Сергей. — А почему бы не пить?
— Будь оно проклято! Я решил больше никогда не брать кофе в рот.
— От этого хуже будет только тебе.
Молос потрогал серьгу, задумчиво почесал за ухом.
— Если все люди нашей страны сговорились бы в один день не пить больше кофе, то наш хозяин разорился бы и прикрыл свою плантацию.
— А мы остались без работы, — в тон бразильцу договорил Сергей.
— Это, конечно, скверно. Но послушай, какая у нас получается карусель. Бразильцы выращивают кофе, наш хозяин отправляет его американской компании. Гринго везут кофе в свою страну, а потом продают нам же, только в десять раз дороже.
— Мне думается, лучше, если бы бразильцы сами покупали у себя свое кофе.
— В том-то и дело, что бразильцы не имеют своего кофе. Все урожаи в стране скупают гринго, устанавливая цены, какие им вздумается. В Сан-Пауло есть кофейная фабрика сеньора Карвера, она простаивает из-за отсутствия сырья, а наш хозяин не имеет права продавать кофе Карверу, так как оно закуплено на корню компанией Самюэля Макенди. В прошлом году этот Сэм, чтобы не сбить цены на кофе, утопил в море урожай с десятка, если не больше, таких плантаций, как наша.
— Да, невеселая картина, — задумчиво протянул Сергей.
— Это еще не все, Саор. Я тут прочел у парня газету «Класс оперрарий». Там написано, что за последние десять лет выброшено на дно океана и сгорело в топках пароходов восемьдесят миллионов мешков первосортного бразильского кофе!
Представляешь, сколько работы было матросам и кочегарам? А у себя в Штатах гринго уничтожают картошку, мясо, хлеб, чтобы не уронить цен, тогда как мы голодаем.
— Плохо, Мол, очень плохо!
— Это так плохо, Саор, что я решил, не стоит больше выращивать проклятое кофе. Я объявляю ему войну! Если все порядочные люди хотя бы два-три года не будут пить кофе, то все компании вылетят в трубу. На месте кофейных деревьев они вынуждены будут сажать пшеницу и бобы, разведут скот. Подумай только, Саор. Мы покупаем пшеницу у гринго, когда можем снимать урожаи ее по три раза в год!
— Э, да ты, Мол, я вижу, не только футболист и сортировщик кофе, но и великий реформатор, — улыбнулся Сергей.
— Не смейся, злодей! Отныне всякий, кто пьет кофе, мой личный враг.
— Тогда у тебя окажется слишком много врагов. Нет, Мол, дело не только в кофе.
Дело обстоит куда сложнее, нежели тебе кажется. Однако хватит! Давай спать, завтра поговорим…
Утром следующего дня Молоса вызвал к себе сеньор Гарсия Кольеш. Разговор происходил без свидетелей. Несколько дней после этой встречи Молос ходил задумчивым, с Сергеем не заговаривал и вечером сразу после ужина заваливался спать. Но вот как-то вечером Молос все же подошел к койке Сергея. Лицо его было серьезным, сосредоточенным. Он оглянулся вокруг, не подслушивает ли их кто, и сказал шепотом:
