Иван Колос - За час до рассвета. Документально-приключенческая повесть

Летом 1943 года разведчики бригады доложили Томилову, что в селе Оздамичи разместился гарнизон из восьмидесяти эсэсовцев и шестидесяти полицейских. Они обосновались в центре села, вырыли окопы, огородились колючей проволокой и, видимо, считали себя в полной безопасности.

Томилов, разработав план операции, решил уничтожить этот гарнизон.

Ночью партизаны с трех сторон незаметно подошли к селу и открыли внезапный огонь. В первые же минуты боя были взяты в плен более двадцати эсэсовцев и шесть полицейских. Остальные засели в центре села в каменных зданиях и начали отчаянно отстреливаться. Бой длился около полутора часов. Томилов дважды посылал ударную группу на подавление огневых точек, но безуспешно. Тогда он приказал дать три-четыре выстрела из ротного миномета. Из минометов партизаны стреляли в исключительных случаях, так как у них было всего двадцать мин.

Раздался первый выстрел, и мина со свистом понеслась к центру села. Взрыв. Еще один выстрел… И тут гитлеровцы не выдержали и стали поспешно отступать в сторону деревни Ольшаны.

В шести километрах от Оздамич находилась в засаде партизанская застава под командованием комиссара бригады Ивана Андреевича Смотрова. Застава, как и было предусмотрено планом операции, должна была отрезать пути отхода гитлеровцев из Оздамич в сторону Давид-Городка.

На рассвете партизаны заметили, что по грунтовой дороге по направлению к ним движутся немцы и полицейские. Подпустив врагов совсем близко, партизаны открыли огонь. Часть фашистов была уничтожена, остальные бросились в лес. Но тут Смотрову доложили, что на опушке леса показалась новая группа гитлеровцев. Комиссар поднял с левого фланга шестерых партизан и по кустам стал заходить противнику в тыл. Вдруг послышался голос:

— Товарищ, помогите!

Комиссар думал, что помощи просит кто-то из партизан, и бросился на зов. В кювете он увидел лежащего в красноармейской форме человека. Лицо его было в синяках, на губах запеклась кровь, в глазах застыло отчаяние, гимнастерка на груди была в темных пятнах крови.

— Ты кто? Партизан?

— Нет. Я пленный. Немцы хотели меня увезти с собой. Я сидел в Оздамичах в подвале. Они меня истязали. А сейчас, когда вы напали, убежали. Помогите мне, товарищи!..

Смотров быстро снял с ремня флягу с водой, дал ее бойцу и скомандовал:

— Огонь по извергам!

В этом бою были убиты двенадцать эсэсовцев и восемь взяты в плен… Когда бой закончился, Смотров с партизанами подошел к бойцу. Помогли ему встать, положили на повозку. В землянке его осмотрел партизанский доктор. На теле этого человека было шесть ножевых ранений, на груди вырезана звезда.

Документов у бойца не было. Только из его рассказа стало известно, как он попал в Оздамичи.

Фамилия бойца была Малашенко, родом он был из Сумской области. До войны служил на границе. В первые дни войны, как и многие другие, попал в окружение, затем — в плен. Почти два года пробыл в лагере военнопленных в Лунинце. Как-то ночью организовал побег группы красноармейцев. В поисках партизан они недалеко от села Оздамичи нарвались на вражескую засаду. Товарищи погибли в бою, а он был схвачен и брошен в подвал.

Партизаны отнеслись к Малашенко с большим сочувствием. Доктор, делая ему перевязки, говорил:

— Теперь ты, браток, поправишься. Доктор я партизанский, быстро подниму на ноги…

Через две недели Малашенко был «выписан» из партизанского «госпиталя». Он горячо всех благодарил.

После выздоровления он попросился в разведку. Но командование решило зачислить его в бригадный хозвзвод, так как Малашенко еще не окреп.

Хозвзвод часто выезжал на операции вместе с отрядами. Малашенко отличался храбростью, сообразительностью, легким, веселым нравом. Когда партизаны, измученные, возвращались в лагерь после очередной операции, Малашенко прибаутками и остротами поднимал дух своих боевых друзей.

Так прошло три месяца. В середине лета Малашенко был назначен командиром хозвзвода, а позже — командиром разведки. Когда мы прибыли в бригаду «Советская Белоруссия», я, естественно, поинтересовался человеком, который возглавлял в бригаде разведку. Мне подробно рассказали, при каких обстоятельствах Малашенко попал к партизанам. Я посоветовался со своими товарищами из разведгруппы, и мы решили не привлекать пока Малашенко к своей работе: слишком уж извилист был его путь к партизанам. Взяли к себе его заместителя, Андрея Савчука — храброго партизанского разведчика.

Как-то в одну из январских ночей 1943 года в город Пинск прибыли немецкие разведчики майор Ходзи и капитан Фок. Утром, доложив коменданту города подполковнику СС Рейдлиху о своем прибытии, предъявили ему предписание, в котором было сказано, что им поручается выбрать в окрестностях города Пинска место для размещения специальных автомобильных мастерских, а на самом деле филиала шпионской школы.

На следующий день майор Ходзи и капитан Фок в сопровождении вооруженной охраны объезжали окрестности Пинска в поисках подходящего места для «мастерских».

Они остановились на селе Ставок, что находилось в двенадцати километрах от Пинска.

Для размещения агентов на жительство выбрали села Оснежицы и Шовкуны.

Через неделю ночью в Ставок приехали восемнадцать груженых машин, а в Пинск — специальный поезд. В село было доставлено продовольствие, экипировка и необходимое походное оборудование. Сюда же прибыл начальник школы полковник Дирлевангер и его офицеры. Въезд посторонним лицам в село был запрещен, а на здании бывшей советской школы появилась вывеска: «Специальные автомобильные мастерские».

На третьи сутки, ночью, привезли и учеников.

Вскоре «автомобильные мастерские» приступили к работе. Капитану Фоку было поручено готовить агентов для засылки в расположение советских партизан, а майору Ходзи, который считался асом разведки, — готовить шпионов для заброски в советский тыл.

В один из апрельских дней майор Ходзи представил руководству разведки агентов Василия Попенко и Петра Месяца. Они жили вместе в одной крестьянской хате в деревне Оснежицы. Попенко и Месяц были одеты в полицейскую форму: защитного цвета гимнастерка, брюки, сапоги, пилотка.

До войны Василий Попенко жил в Черновицкой области, а Петр Месяц — в Курской. В шпионскую школу их привел один путь. Попенко в первые же дни войны сдался в плен и был полицейским в Воронежской области. Петр Месяц расстреливал советских людей на Смоленщине. Он был преданным слугой шефа полиции в Смоленске. Когда части Советской Армии освобождали эти места, матерым предателям удалось бежать, позже они были направлены гитлеровцами в Ставок.