Георгий Тушкан - Джура
Максимов сразу заинтересовался происшедшим. Сомнений быть не могло. По описаниям, это был тот самый Джура из Мин-Архара, которого басмачи Юсуфа увезли прошлой осенью с собой.
Разговор зашел о банде Ибрагим-бека. Ашубаев рассказал, что в Кашгарии говорят о басмачах Тагая, которые должны перейти границу для помощи Ибрагим-беку.
Вдруг собачка, до сих пор спавшая спокойно, вскочила и отчаянно залаяла на груду камней. Верблюды, подняв голову, смотрели на эти же камни.
— Верблюжий вор? — спросил Максимов.
Этого было достаточно, чтобы караванщики, чувствовавшие себя весьма храбро в присутствии Максимова, побежали к камням. После непродолжительной борьбы они приволокли к костру невысокого коренастого киргиза. Это был Кучак. У одного караванщика лоб был рассечен и кровь заливала глаза. Караван-баши держал камчу, вырванную из рук киргиза, и с удивлением рассматривал ее.
— Не трогайте меня! — громко кричал Кучак. — Если хоть один волос упадет с моей головы, виновника постигнет смерть от руки моего друга Максимова. Я спешу к нему, и горе вам, преграждающим мой путь! Я болен множеством ужасных болезней: оспой, проказой… — Он осекся, увидев знакомое лицо караван-баши. — А-а-а-а… Это ты… — смущенно продолжал он. — Дай же мне идти дальше. У меня важные вести. Мой друг Максимов наградит тебя.
— А кто он, этот твой друг? — перебил его Максимов с интересом.
— Максимов? — спросил путник. — О, это «Человек, который везде»! И он не любит длинных языков и пустого любопытства!
Путник пошатнулся, замолк и быстро опустился возле костра. Пыльный халат, порванные ичиги и выражение усталости на осунувшемся лице показывали, что он прошел длинный путь.
— А где твой конь? — спросил Максимов.
— На дороге остался, — устало ответил незнакомец. — Отдай мне своего коня. Максимов возвратит тебе два.
— Кто ты такой? — спросил Максимов.
— Я? Я… я киргиз… Какое тебе дело, кто я? Я друг Максимова.
— Я — Максимов! И совершенно не знаю тебя. Довольно болтать, сейчас же говори правду! Кто ты и откуда?
— Ты Максимов? — удивился путник. — Нет, нет, ты обманываешь бедного неграмотного киргиза.
— Это истинная правда, — сказал караван-баши, с любопытством прислушиваясь к разговору.
Путник с красными от бессонницы и слезящимися от ветра глазами долго всматривался в Максимова и наконец сказал плачущим голосом:
— Я Кучак, меня послал Джура. Но откуда я могу знать, что ты действительно Максимов? Мне Джура говорил: шрам… У тебя, правда, шрам под левым ухом. Ты Максимов!.. — Кучак сразу повеселел и ожил. — Я был в Горном кишлаке, искал тебя там… Горный кишлак сегодня днем заняли басмачи Тагая. Они и сейчас там.
— Ты что-то путаешь, Кучак, — спокойно сказал Максимов.
— Ах, начальник, верь мне! Басмачи один за другим пришли на базар, как дехкане, без оружия. А потом кишлак взяли. И оружие оказалось, и все… Рахим сказал мне: «Иди к начальнику, спрашивай у киргизов о «Человеке, который везде». Расскажи ему».
Максимов не обнаружил чрезмерного волнения.
— Так! А что ты говорил о Джуре? Сегодня я о нем второй раз слышу.
— Джура послал меня в Горный кишлак и рассказал, что надо делать. Дело такое: старый охотник Идрис сказал Джуре, что границу перейдет Тагай с бандой. Меня и Саида Джура отправил на гору сторожить другой проход. Потом, уже ночью, приехал и говорит: «Поймали».
— Тагая?
— Тагая!
— Ты, может быть, ошибаешься, Кучак? Ты хорошо знаешь, что пойман именно Тагай?
— Раз говорю — значит, знаю, — ответил Кучак.
Сонный, как сова днем, он сидел покачиваясь и, закрыв глаза, еле слышно говорил. Максимову казалось, что он сейчас совсем заснет и упадет.
— Говори понятно, отвечай на вопросы, — сказал Максимов. — Зачем Джура послал тебя в Горный кишлак?
— Пусть уйдут подальше караванщики, — сказал Кучак. — Это большая тайна.
Он оглянулся — караванщики были далеко от них. Светало, и они собирались в путь.
— У меня есть для тебя очень важная тайна, — повторил Кучак.
— Говори, тихо сказал Максимов.
— Она у меня в ичиге.
— Тайна?
— Да! Одна бумага. О ней Джура сказал так: «Иди дни и ночи, прокладывай путь себе песней, ножом и обманом, но вручи ее Максимову».
— Давай, давай! — нетерпеливо сказал Максимов.
Кучак снял ичиг, вынул свернутую тряпку и достал грязный белый кусок шелка.
Максимов над огнем прочитал написанное на шелке.
Это был фирман Ага-хана. Он был написан арабским шрифтом. В нем было обращение к лицам, названным условными кличками, из которых Максимову были известны только три. В нем говорилось о необходимости восстанавливать население против Советской власти, доводя все мероприятия до абсурда: кишлаки для кочевников строить в безводных местах, при коллективизации отбирать кур, всячески озлоблять дехкан. Это была обширная, разработанная в мельчайших деталях программа вредительства, которая не могла быть осуществлена без агентуры внутри советского аппарата. Все это было Максимову уже известно.
II
Максимов нагрел шелк над огнем. Явственно выступили потемневшие буквы тайнописи. Обычный прием конспираторов в этих странах. Максимов прочел о том, что вторжение басмачей на Памир и далее будет предпринято в 1931 году.
В захваченных ранее фирманах этот срок указан не был. Попадись этот экземпляр фирмана раньше, эта дата подтвердила бы полученные сведения. Но сейчас в этом не было ничего нового. По-видимому, особую заботу и беспокойство отправителей о судьбе пропавшего фирмана вызывал последний абзац, которого в ранее захваченных фирманах не было. Максимов крепко задумался. «Пироксилин для взрыва перемычки «С» будет доставлен из Афганистана, но надо использовать и имеющийся запас. В случае неудачи Ибрагим-бека все плотины должны быть уничтожены». О какой перемычке «С» шла речь? Вахшстрой? Сейчас это было самое крупное ирригационное строительство. Или речь шла о других плотинах? Или, может быть, обозначение «С» условное, а имеется в виду целая система диверсий?
Вахшское строительство и крупные плотины охранялись, но усилить бдительность не мешает.
В чем же секрет «С»?
Одно ясно: басмачи, захватывая Горный кишлак, изменили свою тактику прямых вооруженных наскоков и действуют исподтишка, замаскированно. Это тоже предугадывал Максимов, направляясь в Горный кишлак для организации самообороны, и не успел. Басмачи опередили. Теперь они постараются раздуть свой успех как величайшую и чуть ли не решающую победу. А что понимают неграмотные люди в военной стратегии и тактике? Надо сейчас же изучить новую тактику басмачей и предпринять контрудар. Но как его предпринять, имея только один-единственный взвод? Басмачи, видимо, успели организовать оборону. Конечно, можно вызвать войска, и тогда басмачам конец, но на это надо время, а нельзя терять ни секунды.
