Джон Kappe - Достопочтенный школяр
– Почему вы так считаете, Мэрфи?
– Потому что флотилия вышла из Сватоу именно в этот день, сэр. Час назад мы получили подтверждение от военно-морской разведки. Флотилия джонок была замечена на восточном краю зоны рыболовства С, она продвигалась на запад по ветру, сэр. Подтверждена положительная идентификация головной джонки, сэр.
Наступила неловкая пауза. Мартелло покраснел.
– Вы умный юноша, Мэрфи, – предостерегающим тоном пробормотал Мартелло. – Но вам следовало сообщить мне это немного раньше.
– Да, сэр. Если предположить, что джонка, на борту которой находится Нельсон Ко, намеревается вступить в гонконгские территориальные воды в ночь с четвертого на пятое мая, то Луна будет в последней четверти, сэр. Если рассмотреть все аналогичные случаи…
– Так и сделаем, – решительно заявил Смайли. – Это бегство во всех подробностях повторяет плавание самого Дрейка в пятьдесят первом.
И опять никто не усомнился, заметил Гиллем. Почему? Этот вопрос ставил его в тупик.
–…то окажется, что наша джонка должна причалить кюжной оконечности острова По-Той завтра в двадцать ноль-ноль и отправиться вместе с остальной флотилией вверх по Жемчужной реке с таким расчетом, чтобы войти в гавань Кантона между десятью тридцатью и двенадцатью ноль-ноль часами на следующий день, пятого мая, сэр.
Пока Мэрфи читал свою монотонную лекцию, Гиллем исподтишка следил за Смайли и думал, что даже сейчас знает его ненамного лучше, чем в тот мрачный день в разгар «холодной войны» в Европе, когда они познакомились. В последнее время такие мысли часто приходили ему в голову. Где он пропадает в свободное время? Что делает? Мечтает об Энн? Или о Карле? С кем он водит дружбу, откуда возвращается в отель в четыре утра? Только не надо говорить, что Джордж переживает вторую молодость, подумал он. Вчера в одиннадцать вечера поступил экстренный вызов из Лондона, и Гиллему пришлось тащиться сюда, чтобы на него ответить. Уэстерби исчез, сказали они. В Лондоне боялись, что Ко его убил или, что еще хуже, похитил и пытает и что вследствие этого операция может быть провалена. Гиллем считал более вероятным, что Джерри застрял с парой стюардесс где-нибудь по дороге в Лондон, но вызов был такой срочности, что ему ничего не оставалось, кроме как разбудить Смайли и рассказать ему все. Он позвонил в номер – ответа не было; оделся, постучал в дверь Смайли – никто не отозвался; в конце концов Гиллему пришлось открывать замок отмычкой, потому что он здорово испугался; вдруг Смайли заболел?
Но в номере никого не было, постель стояла неразобранной; просматривая его вещи, Гиллем потрясенно заметил, что старый секретный агент дошел до того, что пришил к рубашкам ярлычки с вымышленным именем. Больше, однако, он ничего не обнаружил. Поэтому он уселся в кресло Смайли и задремал. Проснулся Гиллем в четыре часа, ощутив какое-то слабое трепетание; открыв глаза, он увидел в пятнадцати сантиметрах над собой лицо Смайли – тот склонился над ним и с интересом рассматривал. Одному Богу известно, как ему удалось так тихо пробраться в номер.
– Гордон, – тихо окликнул он. – Чем могу быть вам полезен?
Они находились на выполнении задания и действовали исходя из предположения, что комната прослушивается. По той же самой причине Гиллем не произнес ни слова, лишь протянул Смайли конверт с посланием от Конни; тот прочитал его раз, потом другой и сжег. Гиллема поразило, как серьезно он отнесся к этому сообщению. Невзирая на то что было раннее утро, он твердо вознамерился отправиться прямо в консульство и принять срочные меры, так что Гиллему ничего не оставалось, кроме как пойти вместе с ним.
– Ну как, с пользой провели вечер? – небрежным тоном спросил Питер, когда они шагали вверх по холму.
– Я? О да, в некоторой степени, спасибо, – откликнулся Смайли, как всегда, уходя от прямого ответа.
Ни Гиллему, ни кому-либо другому больше ничего не удалось вытянуть относительно его ночных и прочих похождений. Тем временем Смайли принялся излагать надежные данные касательно операции, не удосужившись даже намекнуть, откуда он все это узнал. Его манера рассказывать, как всегда, не допускала никаких расспросов.
– Джордж, мы можем положиться на ваши сведения, не так ли? – озадаченно спросил Мартелло, когда это произошло в первый раз.
– Что? О да-да, разумеется, можете.
– Отлично, Джордж. Вы великолепно подготовились. Я вами восхищен, – после неловкой паузы сердечно произнес Мартелло, и с тех пор всем приходилось мириться с его способом добывать и излагать информацию. Деваться было некуда. Ибо никто, даже сам Мартелло, не осмеливался подвергать сомнению его авторитет.
– И на сколько дней затянется эта рыбалка, Мэрфи? – спросил Мартелло.
– Флотилия будет заниматься ловлей рыбы семь дней, рассчитывая прибыть в Кантон с полными трюмами, сэр.
– Вы согласны, Джордж?
– Да-да, мне нечего добавить, спасибо.
Мартелло спросил, во сколько флотилия должна будет выйти из зоны рыболовства, чтобы вовремя успеть на встречу с джонкой Нельсона завтра вечером.
– Полагаю, завтра в одиннадцать часов утра, – сказал Смайли, не отрывая глаз от листков с записями.
– Я тоже так считаю, – добавил Мэрфи.
– Позвольте, Мэрфи, один вопрос касательно этой нелегальной джонки, – произнес Мартелло, бросив на Смайли почтительный взгляд.
– Да, сэр, – сказал Мэрфи.
– Не может ли она между делом улизнуть от основной массы? Под каким предлогом она сможет войти в гонконгские территориальные воды, Мэрфи?
– Нет ничего проще, сэр, так все время происходит. Флотилии джонок из красного Китая ловят рыбу по коллективной системе, и прибыль не имеет для них стимулирующего воздействия, сэр. Вследствие этого однажды ночью одна-единственная джонка ускользает, не зажигая огней, подходит к какому-нибудь из отдаленных островов архипелага и продает рыбу за наличные деньги.
– Да это просто контрабанда под покровом ночи! – воскликнул Мартелло, радуясь, как уместно прозвучало это выражение
Смайли повернулся к карте острова По-Той, висевшей на другой стене, и наклонил голову, чтобы присмотреться.
– О джонках какого размера идет речь? – спросил Мартелло.
– О судах для ярусного лова рыбы с командой в двадцать восемь человек, сэр, со снастями для добычи акулы и морского окуня.
– У Дрейка джонка того же типа?
– Да, – ответил Смайли, все так же глядя на карту. – Того же.
– И она так же может войти в территориальные воды и приблизиться к берегу? Если позволит погода?
Снова ответ дал Смайли. До сих пор Гиллем ни разу не слышал, чтобы он так долго говорил о лодках.
– Осадка джонки для ярусного лова меньше пяти морских саженей, – заметил он. – Она может подойти к берегу сколь угодно близко, разумеется, если море достаточно спокойно.
Фон на задней скамейке не к месту рассмеялся. Гиллем повернулся в кресле и пронзил его уничтожающим взглядом. Фон взглянул искоса и покачал головой, дивясь всеведению своего господина.
– А сколько джонок составляют флотилию? – спросил Мартелло.
– От двадцати до тридцати, – ответил Смайли.
– Перестаньте, – кротко взмолился Мэрфи.
– И что будет делать Нельсон, Джордж? Отойдет к самому краю флотилии, а потом вроде как случайно собьется с пути?
– Отстанет, – сказал Смайли. – Флотилии обычно движутся колонной, носом в корму друг другу. Нельсон прикажет шкиперу встать последним.
– Ей-богу, так, – вполголоса пробормотал Мартелло. – Мэрфи, какие опознавательные знаки обычно используются?
– Об этом известно очень мало, сэр. Здешние мореходы не любят откровенничать. Они нимало не считаются с морскими правилами и законами. В открытом море они вообще не зажигают огней, главным образом потому, что боятся пиратов.
Смайли опять погрузился в раздумья. Он сидел неподвижно, словно одеревенев, и, хотя его глаза по-прежнему не отрывались от большой морской карты, Гиллем знал, что его мысли блуждают сейчас где угодно, но только не вокруг Мэрфи с его нудной статистикой. Мартелло же вел себя совсем по-другому.
– Каков общий объем прибрежной торговли, Мэрфи?
– Сэр, никто не определял, данных нет.
– А джонки, входящие в территориальные воды Гонконга, проходят какой-нибудь карантин, Мэрфи? – продолжал он.
– Теоретически все суда должны останавливаться и проходить инспекцию, сэр.
– А практически, Мэрфи?
– Эти кораблики сами себе законодатели, сэр. Формально китайским джонкам запрещено плавать между островом Виктория и мысом Коулун, сэр, но на самом деле бриттам меньше всего хочется поднимать склоку с континентальным Китаем из-за права прохода. Извините, сэр.
– Ни за что, – вежливо откликнулся Смайли, не сводя глаз с карты. – Бриттами были, бриттами и останемся.
То же самое выражение, подметил Гиллем, появляется у него на лице всегда, когда он смотрит на фотографию Карлы. Он удивляется и, можно подумать, долго изучает его очертания; смазанный невидящий взгляд. Потом свет я его глазах постепенно меркнет, а вместе с ним угасает надежда, и вы чувствуете, что он встревоженно смотрит внутрь себя.
