Владимир Акимов - Поединок. Выпуск 9
— Вы давно знакомы с нашим Деминым?
— Он служил у Шурки и привез от него письмо. Шурка пишет, что он всяческий специалист, орел и джокер. Во всяком случае, он кандидат партии и чудесный юноша, не при нем будь сказано.
— Он хороший гальванер, — ответил Поздеев. Прощаясь, он поцеловал Ирине руку, а с Деминым обменялся коротким рукопожатием. Затем, ни на кого не смотря, учтиво отдал честь и ушел.
На пыльную улицу упали первые капли крупного дождя. Входя в подъезд, Демин нечаянно взял Ирину под руку. От этого ее сердце пропустило удар, а потом забилось с удвоенной скоростью. Ничего не было сказано, но все обстояло великолепно.
12
С неба на город свалился четырнадцатидюймовый снаряд. Разорвавшись, он, к счастью, никому не причинил вреда. Второго снаряда не последовало. Говорили, что это была проба орудий в соседней нейтральной державе. Говорили, что кольцо сужается, что хлебу пришел конец и что у дочери священника, вышедшей за коммуниста, родился черт. Все это было известно и раньше, но теперь приобрело новое, тревожное значение — нет ничего опаснее полосы бездействия на фронте.
Слухи ходили по городу и по кораблям, повторялись, преломлялись и множились. От этих слухов Кривцов помолодел, начал бриться, командир заперся в своей каюте и складывал разрезные картинки, а команда увеличила посещаемость общих собраний.
Кают-компания к слухам, как ко всему на свете, относилась безразлично. За стаканом чая с яблочным вареньем на компрессорном глицерине или за партией в триктрак, конечно, рассуждали и о черте, и о наступлении противника, но только в порядке развлекательного разговора. Серьезнее говорили о том, что хлеб надо подвешивать, чтобы его не съели дочиста тоже недоедавшие тараканы.
Кривцов, подойдя к столу, весело приветствовал Болотова:
— Здравствуйте, кандидат. Как делишки?
За Болотова неожиданно ответил Поздеев. Отвечая, он даже не улыбнулся:
— Не обращайте внимания на кривцовское острословие. Его собственные делишки не в порядке. Идет спринцеваться и побрился. Не дурак?
Почему он почувствовал необходимость защищать Кривцова? Зачем он ему нужен? Вероятно, для того, чтобы его третировать. Поздеев вдруг вспомнил, что они одного выпуска из корпуса, и понял, что, кроме Кривцова, у него в жизни ничего не осталось. Как это вышло?
— Не знаю, — ответил Болотов.
13
Лампочка, светившая над самой койкой Демина, чертова лампочка, от которой не было спасенья, вдруг замигала и погасла.
Демин, заснувший при свете, сразу проснулся. Была полная темнота, и в темноте возбужденные голоса. Прыгать вниз с подвесной койки было очень страшно, но Демин все-таки прыгнул.
В каюту коллектива! Но, ударившись головой о что-то тяжелое, Демин остановился. Впереди была переборка и под рукой открытая дверь, но он не мог понять, куда она ведет: в нос или в корму?
В темноте загремел человек, скатившийся по трапу.
— Берегись люков! — посоветовал сверху голос Богуна.
— Держись переборки! — крикнул Демин. — Где у нас корма?
— Здесь! — ответили со всех сторон.
Между тем в каюте коллектива было не лучше. Помощник комиссара ощупью искал в шкафу свой наган, находил только хлеб и сапоги и страшно ругался. Болотов не дождался его и выскочил, но у поперечного коридора с размаху влетел в открытую дверь какой-то каюты, с кем-то столкнулся и всей грудью рухнул на стол, зазвеневший рассыпанной медью.
— Фишки! — павлиньим голосом прокричал Верблюд.
— Кто это такой? — ужаснулся придавленный к умывальнику Лебри.
Болотов выпрямился, но ответить не успел.
— Трюмного механика! — кричал в темноте далекий голос. — Трюмного механика!
Болотов выскочил и побежал в нос. В темноте коридор был наполнен людьми, острыми углами и предметами. Бежать было совершенно невозможно, но он бежал, спотыкаясь и падая. Когда он падал в последний раз, перед его глазами сверкнул аккумуляторный фонарь, и кто-то поймал его на лету.
— Трюмного механика! — во весь голос прокричал державший его человек.
— Я здесь. Что случилось?
— Это вы, Болотов?
— Я спрашиваю, что случилось?
— В помещении носовых динамо вода. Их пришлось остановить. Сейчас запустят кормовые, но нужно…
И внезапно вспыхнул свет.
Ослепленный светом, Демин не сразу открыл глаза. Мимо него бежал старший помощник в одном нижнем белье. В руке он держал фонарь, который забыл потушить. За ним бежали Болотов с разбитым в кровь лицом и трюмный старшина Нечаев.
Демин ринулся за ними.
— Что это такое?
— Все в порядке, — на бегу отмахнулся Болотов. Больше Демин спросить не успел, потому что с размаху ударился головой и плечом в переборку.
— Так тебе и полагается, — сверху заметил Богун. — Сказало тебе начальство, что все в порядке, значит, ползи на койку и помалкивай, потому дело дрянь.
— Отцепись! — закричал Демин, обеими руками хватаясь за голову. — Свой он, а не начальство… Он из коллектива.
— Коллектив, — повторил Богун. — Коллектив, — откинулся навзничь и сразу уснул.
Демин медленно пошел в нос. Полуодетые люди разбирали опрокинутые в сумятице вещи. Навстречу попался лекарский помощник, куда-то бежавший с перевязочным материалом. За ним, прихрамывая, шел хмурый комиссар. Поравнявшись с Деминым, он неожиданно взял его под руку:
— Видал?
— А что это было?
— Вода в носовых динамо. Не пойму, откуда она взялась, эта вода. Как бы наш Болотов не того… Это по его трюмной части.
— Болотов свой.
Комиссар вздохнул.
— Я тоже так думаю. Однако он про господ офицеров рассказывать не захотел… Ты говоришь — Кривцов. Все они Кривцовы — вот что!
Следует отметить, что комиссар был потрясен десятью минутами полной темноты, а потому более пессимистично смотрел на вещи, чем обычно.
14
— Никогда! — возмущалась тетка Маргарита Карловна, запахивая клетчатый капот и яростно потрясая бумажным лесом на голове. — Он матрос, простой матрос, а ты внучка генерал-губернатора! Никогда!
— Через две недели, — ответила Ирина. — Все уже сговорено, и у нас к этому времени будет отличная комната.
— Глупая девчонка! Сумасшествие! Ты должна пойти за Поздеева — он нашего круга. Такой молодой и уже старший артиллерист корабля. Такой интересный и тебя безумно любит!
— У него слишком длинный нос. С ним, наверное, нельзя целоваться.
Тетка Маргарита захлебнулась. Чтобы не рассмеяться, Ирина закрылась с головой одеялом.
