Геннадий Иевлев - Победитель приходит первым
Анхеот промолчал, лишь сильнее втянув голову в плечи, будто намереваясь сделаться, совершенно, невидимым в кресле фроттера.
Отвернувшись, Ромм наклонился, поднял обувь, шагнул к ближнему креслу и усевшись, повернул голову в сторону Илии, которая уже поднялась и стояла отряхивая свой костюм. Ромм тут же отметил, что на ней совсем не тот костюм, в котором она уходила от них из бункера и скорее всего, он подобен его костюму, так как никакой грязи на нём не было, хотя Илия уже и стояла в нём на коленях и валялась на полу, а он выглядел идеально.
— Садись! — Он шлёпнул рукой по соседнему креслу. — Как говорится — в ногах правды нет.
Произнеся фразу, Ромм состроил гримасу удивления, так как, вдруг, осознал, что эту фразу, прежде, никогда не слышал и произнёс её впервые, совершенно не понимая из каких глубин его информационного поля она выплыла.
Так как Ромм занимал крайнее кресло, а указал Илии на среднее, то, чтобы занять его ей нужно было пройти через весь салон, что она и вознамерилась сделать, направившись в его переднюю часть, но едва сделав пару шагов, она замерла, её взгляд встретился со взглядом одного из гридлей, стоявшим перед передним креслом и практически перегородившим путь. Она попятилась и вдруг, села в кресло следующего перед Роммом ряда. Ромм промолчал, лишь дёрнув плечами.
Стоявшие гридли тут же сорвались с места и подбежав к выходу, исчезли в тёмном зеве переходного шлюза. Прошло несколько мгновений и проём двери исчез. Фроттер несколько раз вздрогнул, видимо шлюз был демонтирован и Ромм почувствовал движение. Свет в салоне погас и сердце Ромма вздрогнуло от восхищения — под ним простирался бело-голубоватый диск чужой планеты. Прошло ещё несколько мгновений и Ромм понял, что фроттер направляется, отнюдь, не к планете, а от неё. Итерана начала стремительно отдаляться и вскоре исчезла за спиной Ромма. Ромм покрутил головой, пытаясь увидеть, идёт ли флайбот за фроттером, но пространство за кормой летательного аппарата было каким-то нечётким и рассмотреть флайбот было, совершенно, невозможно.
Глубоко и протяжно вздохнув, Ромм отвернулся и нащупав обувь, принялся натягивать её на свои босые ноги.
* * *Фроттер, действительно, был очень быстр, о чём Ромм мог судить по быстрому изменению рисунка звёздного купола по пути следования летательного аппарата.
Он шёл по странной дуге, будто Кройтор хотел показать задержанным всё величие звёздного окружения Итераны. Звёзды, действительно, были великолепны: огромные, яркие: белые, голубые, жёлтые, красные, будто неведомый небесный сеятель взял их побольше из своего лукошка и широко размахнувшись, с удовольствием разбросил их по пространству Конфедерации, где они и засияли бриллиантами своих цветов. Особенно великолепна была звёздная река, широкой блестящей россыпью протянувшаяся через всё видимое пространство.
Хотя Ромм уже неплохо знал эту часть пространства Конфедерации, но сейчас это было совершенно другое ощущение, вызванное не деловым взглядом профессионала, а будто взглядом дилетанта, вдруг, впервые оказавшемся среди звёзд. Точно такое же ощущение было у него, когда он совершал один из своих последних оборотов на своём грузовике, практически, весь рейс не отрывая взгляда от иллюминаторов тягача, будто впервые попал в пространство, чем тогда изрядно удивил капитана Качура.
Ромм принялся беспрерывно крутить головой, пытаясь запомнить путь от Итераны и вдруг, с удивлением, отметил, что звёздная река у конфедератов всего одна.
А ведь это край галактики. Всплыла у него догадка. Рапп Рутт никогда об этом не говорил. Не исключено, что Сетранская система по ту сторону этого же рукава. Возможно мы не так уж далеко друг от друга. Но звёзды совершенно незнакомы. А если это, всё же, противоположный рукав галактики?
Вскоре Ромм нашёл направление, где количество звёзд было заметно меньше, подтверждающее его догадку. Он невольно передёрнулся, так как отчётливо ощутил простирающуюся за этими звёздами бесконечную пустоту, оказаться в которой ему никак не хотелось.
И звёзды и звёздная река всё же были совершенно другими, нежели звёзды Сетрансткой системы и Ромм сделал окончательный вывод, что пространство Конфедерации находится очень и очень далеко от пространства цивилизации затров, если не на противоположном краю галактики, то на противоположном краю галактического рукава, однозначно и гораздо ближе к звёздному рукаву, чем Сетранская система, что и объясняло богатство и великолепие звёздного блеска.
Занятый созерцанием чужого пространства Ромм и не увидел, когда перед краппом выросла огромная космическая станция. Заметил её он лишь тогда, когда при очередном повороте головы не увидел уже привычной картины звёзд, а вместо них в пространстве, будто зияла огромная чёрная дыра, которая стремительно разрасталась в размерах, заставляя его сердце съёживаться всё сильнее и сильнее, по мере своего роста. Наконец, по мере того, как на чёрной дыре начали проступать жёлтые точки иллюминаторов, он понял, что это огромная космическая станция.
Фроттер начал резкое торможение, которое Ромм осознал лишь по тому, что станция прекратила свой количественный стремительный рост и перешла в качественный. Она медленно вращалась.
Ромм обвёл станцию внимательным взглядом и с удивлением отметил, что вокруг неё, практически, отсутствуют летательные аппараты, а те которые наблюдались, однозначно, были не военными космическими кораблями. Станция была огромная, совершенно круглая и абсолютно чёрная. Она затмила собой всё пространство перед фроттером. Ромм принялся считать её уровни, руководствуясь рядами её иллюминаторов, но на сороковом сбился, далеко не досчитав до её экватора. Наконец станция выросла до таких размеров, что стали просматриваться подробности её корпуса. Станция уже не была идеально круглой, а изобиловала большим количеством выступов и впадин. Некоторые выступы однозначно указывали на свою причастность к орудийным турелям и излучателям. Фроттер шёл несколько выше её экватора. Присмотревшись, Ромм понял, что экватор и некоторые уровни станции опоясаны большим количеством флуроцирующих проёмов, видимо, через которые космические корабли попадали внутрь станции, так как никаких наружных причалов ему увидеть не удалось. К одному из таких проёмов и шёл фроттер.
Вдруг, пространство исчезло. Ромм ошалело закрутил головой и понял, что это материализовался салон фроттера. Его лицо исказилось гримасой досады, так как вход в станцию стал недоступен его взгляду.
Мысленно выругавшись, он поднялся и шагнув к креслу, которое занимала Илия, заглянул в него — турута сидела с широко открытыми глазами.
