Дом на краю - Женя Онегина
– Ты чего? – спросил Кирилл, протягивая брату пачку печенья.
– Курить хочу, – недовольно буркнул Митяй.
– И?
– Там полиция!
В тени деревьев, на самом краю парковки действительно стояла полицейская машина.
– А здесь точно нельзя курить? – спросил мелкий шепотом.
– Наверняка, – пожал плечами Кир и попытался открыть дверь.
Но тут истошно взревела сигнализация. «Свифт» засиял, замигал всеми фарами разом. Казалось, что автомобиль даже подпрыгивает, всем своим видом демонстрируя крайнее возмущение.
– Ключи! – рявкнул Кир.
Митька молча протянул брелок. Кир нажал на заветную красную кнопку, но машина продолжала орать. Только к звукам аварийной сигнализации присоединился еще и плач проснувшейся Ники.
Люди вокруг начали с интересом оборачиваться. Но когда в полицейской машине опустилось окно, у Кира зашумело в ушах. Тут из здания заправки вышла невозмутимая Соня. Молча забрала из трясущихся рук Кирилла ключи и нажала на большую красную кнопку! Ту самую кнопку, на которую Кир давил, не прекращая, последние минуты три. И «свифт» затих. Перестал изображать из себя новогоднюю елку. А следом за машиной замолчала и Ника, удивленно уставившись на отца в раскрытую дверь.
– Держи печеньку, клоп! – радостно воскликнул Митька, протягивая ей целую пачку, которую держал в руках.
От бессилия, не иначе, Кир отвесил ему подзатыльник. А полицейский в машине вдруг улыбнулся и весело подмигнул.
Кирилл тряхнул головой, пытаясь прийти в себя.
– Едем? – спросил Митя, обиженно потирая шею.
– Едем… – вздохнул Кир и сел за руль.
Вену они обошли по кольцу, не въезжая в город. Соня провожала столицу Австрии взглядом, полным тоски.
– Была здесь? – не удержался Кир от вопроса.
Он все еще был немного зол. И взбудоражен после утренних приключений, но ему почему-то было нестерпимо жаль девчонку.
– Однажды. Здесь очень классный зоопарк. И вафли! – мечтательно проговорила Соня.
Кир ухмыльнулся. Зоопарки он любил с детства. В отличие от Митяя.
Выбрав на выезде из города направление «Словения», Кирилл наконец позволил себе расслабиться. Кофе давно закончился, и он хрустел печеньем, рассеянно поглядывая в зеркало заднего вида. Соня что-то рисовала в небольшом блокноте, а Ника хихикала и хлопала в ладоши, периодически издавая странные звуки. Вероятно, именно так и должны были разговаривать Сонины рисунки. Митяй дремал.
«Совсем еще пацан», – бросив на него случайный взгляд, вдруг подумал Кирилл.
Темная длинная челка упала Мите на глаза, и он смахнул ее рукой. Темные ресницы затрепетали. Почти по-девичьи.
Розовый «свифт» приближался к Альпам.
Кирилл не мог объяснить даже себе самому, что такого потрясающего именно в этих горах. Он не знал ответа, честное слово. Но сам факт, что можно просто взять и пересечь Альпы, сбивал его с толку. И одновременно приводил в восторг. Ровное скоростное шоссе просто вело вперед. А по бокам вырастали горы. Они не были огромными, эти горы. Не такими, что виднелись в дымке вдалеке, когда они пересекали Польшу. Это были явные, близкие, осязаемые горные вершины. И дорога суетливо бежала между ними, словно искала выход. Выход к морю. Или просто выход.
Рука сама потянулась за сигаретой. Кирилл даже приоткрыл окно, собираясь прикурить. Но вспомнил про девочек и передумал. Он вообще умел подстраиваться под других. Легко находил общий язык с Митькой. Никогда не дрался с Аней. И, в отличие от них, отлично ладил с отцом. У него было много друзей и просто знакомых. А еще у него была идеальная жена.
То лето, после Анькиной свадьбы, было невероятным. Период гона – так охарактеризовал его прагматичный отец. Но в чем-то, конечно, он был прав.
Они с Настей встречались каждый день после его работы. Он тогда еще работал в офисе, от звонка до звонка. Носил душные костюмы и светлые рубашки. И мечтал о том, что через десять лет весь мир будет у его ног. Ей оставался еще год до окончания университета, и Настя торопилась сделать то последнее вольное лето незабываемым. Они исходили все парки вдоль и поперек, любовались фонтанами и пестрыми клумбами, ели мороженое или горячую кукурузу. Катались на лодке или кормили лебедей. Плавали на кораблике по Москве-реке. Пили кофе. И снова ели мороженое. А еще они целовались. Как безумные. Словно им было шестнадцать лет. И от этой странной щемящей нежности у него кружилась голова. Настя сама была необыкновенной…
Тоннель он заметил, конечно. Но все равно продолжил ехать следом за огромным двухэтажным экскурсионным автобусом с польскими номерами. Пока Митька не заорал:
– Стой!
Он и встал. Посреди тоннеля. В полном одиночестве и темноте.
– А где все? – шепотом спросил Кир, окончательно возвращаясь из Москвы в Альпы.
– А кто тебе нужен? – так же шепотом уточнил Митя.
– Машины? – предположил Кир.
– Так красный же! – удивился Митя.
– Где? – Киру моментально стало страшно.
– На светофоре, – буркнул мелкий, – при въезде в тоннель.
– Так я ж…
– А ты как трамвай, Кирюха! Эх… – Митька чертыхнулся сквозь зубы. – Поехали уже. А то точно штраф получишь.
Кир с опаской тронулся с места. Проезд на красный в Европе… Кирилл решил не думать об этом. Тоннель казался бесконечным. Они ехали и ехали в полном одиночестве, и от этого становилось еще страшнее выезжать наружу. А вдруг там уже поджидает патруль? И у него не хватит денег на штраф, конечно же! Все знают, какие в Австрии огромные штрафы! Тыльной стороной ладони Кир вытер выступившую на лбу испарину. Соня и Ника подозрительно притихли. Но вот впереди показался просвет. Мелькнул в повороте и снова исчез. Опять мелькнул. Еще один вираж, и «свифт» выскочил на свободу.
– Ой! – воскликнула Ника и засмеялась.
– Ой… – согласился с дочерью Кирилл.
Вокруг были горы. И солнце. Нестерпимо яркий свет бил по привыкшим к полутьме глазам так, что на них выступили непрошеные слезы.
– Альпы… – выдохнула Соня.
Но Кирилл не успел ответить, «свифт» снова нырнул в тоннель. Теперь короткий. А потом Австрия закончились. Перед ними вырос пограничный пункт. Кирилл сбавил скорость, но их так никто и не остановил, хотя бы для проверки документов. Они
