Ржевский. Том 7 - Семён Афанасьев
— Серёжа, тут такое дело. — А вот серьёзное лицо Натальи не вяжется с её игривым пощипыванием моего плеча.
Эх, хорошо-то как! На сей раз радуюсь молча и про себя, вслух ничего не объявляю.
Если подумать — сижу на трибуне в удобном кресле, центр внимания. Народ мне рад — вон, хлопают и хлопают.
Переговорщика противная сторона прислала — получается, позиции их тесню.
И две красавицы на… так, кажется, предсказуемый и обусловленный физиологией ход мыслей пора притормаживать.
— Это не огурец! — шепчу смущённо по очереди каждой девице, поскольку те кое-что почувствовали и синхронно полезли руками туда, куда… неважно. — И это. Вы бы руки на стол положили? А то у меня сейчас настрой с переговорного сместится совсем в другую сторону! Ой, уже сместился, — констатирую, с досадой оглядываясь по сторонам. — Надо срочно корректирующие поправки вносить, сейчас прямо и займёмся. Уважаемые сограждане! — повышаю голос в сторону зала. — Нам троим, как сторонам процесса, надо срочно удалиться на пять минут в судейскую комнату для группового совещания! Пожалуйста, не расходитесь; мы быстро! Бац — и готово!
Барсуковы принимаются заливисто хохотать и хлопать друг друга и меня по плечам:
— Кому что, а лысенькому расчёска! Дима, ты неисправим!
— Звёзды не меняют своих орбит, — соглашаюсь, скромно потупившись. — Давайте, бегом неситесь в судейскую комнату, там упор в стену руками принять. Дело есть, я следом за вами.
Придумать бы ещё, чем перед своих штанов прикрыть, пока до дверей комнаты Веретенникова шагать на виду у всего зала буду.
Больно чувства вперёд выдаются.
Последние три предложения дамам я практически прошептал, стараясь, чтобы никто лишний не слышал. Однако Воронцов, падла, сидит рядом, потому от него утаить сокровенного не удаётся.
Его глаза открываются на ширину кофейных блюдец, а брови ползут ещё дальше, со лба на затылок:
— Ржевский! Ты в своём уме⁈
— Ой, иди нахер, — отмахиваюсь грубо, ибо уже не до политесов (организм кое-чего вот прям весьма настойчиво требует). — Если ты сам бесчувственный и чёрствый сухарь, а также неромантичная сволочь и постарел настолько, что уже духовные порывы тебя не касаются, то молчи себе в тряпочку и не гавкай! Мудила. А то мордой в стол тебя не девицы, а я оформлю. Травмой можешь не отделаться.
Чего-то подумалось: если и с его подачи такой произвол творится, возможно, и не надо в нём ничего личного видеть? И жалеть тоже не следует?
Если они все скопом молодых и классных девчонок беззаконно под суд отдать готовы?
Схема простая, но в голове почему-то сложилась только сейчас. Когда органы власти в практику возводят беззаконие, восстающие против оного отдельные граждане логично подвергаются ещё более жёсткому беззаконию, типа как этот суд: знак прочим.
Дескать, не вмешивайтесь (как княгини Барсуковы) в происходящие, а не то костей не соберёте. Хоть даже вы тысячу раз и правы, но власть над законом (и справедливостью) в приоритете.
— Дима, за тобой сейчас вся страна наблюдает, — оглушительным шёпотом выдавливает из себя Наталья, сотрясаясь от позывов смеха. — Да, звук в зале слышен фрагментами, но по артикуляции и по твоим красноречивым жестам всё более чем прозрачно! Ты мой зад уже до миллиметра исследовал, давай на нём и остановимся? Не нужно руку туда запускать, куда сейчас… я и так, в принципе, не против…
— Да и пофиг на зрителей, — философски пожимаю плечами. — Реализация чувственного компонента — святое дело. Моя фамилия никогда ни от кого не скрывала, в чём смысл жизни. Где дисгармония в моих действиях?
— Знаешь, мне стало интересно, — маскируя улыбку до ушей неестественным кашлем, прикрытым ладонью, со второй моей ноги отзывается Виктория. — Ты всегда будешь таким, к-хм, гормонально активным? Как сейчас? Или это у тебя временное?
— Да! И в старости на твою известного плана активность мы рассчитывать не сможем⁈ Потому что твой… ты понял… в молодости сотрётся и ни на что в зрелости способен не будет⁈ — подхватывает её кузина.
— Ну, дед Трофим вон, молодой двадцатилетней жене в семьдесят с лишним изменил! — В виду пугающей перспективы анализировать начинаю на автомате. — Шесть раз в течение дня, — уточняю под неожиданный взрыв веселья в зале. — Потому что на второй день его за это пинком под жопу с территории вышибли.
Не понял, это я что, непроизвольно громкостью увеличил? Ай, ладно.
Сгорел сарай — гори и домик.
— Так бы, может быть, он и на следующий день не остановился бы, и через день. — Продолжаю. — И по-прежнему, так сказать, показывал бы нам, молодым, пример. Как владеть организмом в преклонном возрасте ко всеобщей радости.
— А-ха-ха-ха-ха, особенно к Настькиной радости, — вполголоса замечает рыжая.
— Угу, пха-ха-ха. Она точно обрадовалась… — саркастически фыркает блондинка. — До самого счастья… Но в целом, с вашей кобелиной точки зрения если, мне тебе, Дим, и возразить нечего! Продолжай, что хотел досказать?
—… с разными женщинами, — я и продолжаю, уже не особенно заботясь о количестве слышащих. — Так что, отвечая на твой вопрос: если верить в наследственность…
— А-ха-ха-ха-ха!
— Пха-ха-ха-ха-ха!
Мне не дают договорить, поскольку перекрывают громкостью.
Блондинка и рыжая, судя по их физиономиям, уже не просто веселятся, а испытывают прямо-таки каскадное животное счастье. Несмотря на весьма своеобразную атмосферу вокруг.
— Мне приятно, — признаюсь им шёпотом, потому что граф Серёга напротив хлопает глазами с идиотским видом и к вдумчивым переговорам сейчас явно не готов. — Самооценка в небеса, две такие девицы на коленях сидят, и вообще жизнь прекрасна и удивительна. Спасибо, что вы есть! — целую дам по очереди, стараясь массажировать их коэффициенты упругости на своих ногах понезаметнее.
А лицо Воронцова вытягивается всё сильнее.
Занудный он тип, что с него взять.
Хотя, где-то я его понимаю. Когда личные интимные беседы между влюблёнными сердцами происходят при тебе, ты, как тот третий, всегда лишний.
Точнее, четвёртый в данном случае. А встать и уйти графу — не вариант, переговоры ещё не окончились.
Справедливости ради, Серёгу сюда никто и не звал (я речь о царе вёл).
Пришёл непрошенным — не взыщи. Был бы монарх — возможно, я бы иначе себя вёл.
* * *
Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.
— Ты куда⁈ — близнец первой заметила, что менталистка куда-то собирается.
— Пойду в зал суда схожу, — честно ответила Мадина. — Ржевский вон, как паук из их народной сказки про муху.
— В смысле?
— Он обеих Барсуковых в уголок поволок. Точнее, в комнату для совещаний. Мне тоже любопытно.
— Хочешь на его браслет портал простроить⁈ — Далия в полном соответствии со своим характером вспыхнула интересом. — Выйти в той комнате за его спиной и за задницу ущипнуть⁈ Я с тобой! Эй, девчонки, кто ещё с нами⁈
— У нас много работы, — деликатно, но решительно отказалась Норимацу от имени всех.
Китайская подрядная компания, как и обещала Чонг, комбинировала маго с техно, напрягалась — но совершала невозможное.
Полторы тысячи квадратных метров в сутки. Уже был залит фундамент нового небоскрёба, полностью выведен и подключен к коммуникациям первый этаж, второй, начат третий.
— Хочу, чтобы на первом ярусе сегодня наши жилые комнаты были готовы, — пояснила японка. — Сейчас хань все коммуникации подключать закончат — и я мебель завезу. В доме работы вагон, мне не до ваших интересов.
Строители не экономили на профильных магах, потому помещения сдавались сразу в чистовой отделке.
— Как муравьи, — озадаченно кивнула принцесса, переводя взгляд на другое изображение.
На нём китайцы буквально порхали в воздухе.
— Честно говоря, не думала, что это правда: когда они скорость озвучивали, я решила, рекламный ход. На практике будет иначе. А они… — продолжила аль-Футаим.
— Чонг — очень хороший менеджер среднего звена, — покачала головой Норимацу. — Как бы мы друг к другу лично ни относились, но своё дело она знает.
— Ну, здесь же не она лично строит? — заметила Далия.
— Её дело в том и заключается, чтобы не ошибаться на этапе заключения контракта, — твёрдо ответила азиатка. — И она на своём месте, потому что справляется.
— Китайцы там у себя неплохо в строительстве прокачались, — уронила Юки. — Я слышала, что они строят со скоростью бога-строителя, но не думала, что и у нас будет так быстро.
— В общем, мы на хозяйстве! — Шу обняла за плечи кузин и подвинула их поближе к Левашовой. — Имение нужно восстановить в кратчайшие сроки, а в дом, говоря прагматично, заселяться уже можно. Первый этаж сдан.
— Погнали. Ты же со мной? — Наджиб, окончившая к этой секунде формировать портал в нужную точку, не тратя
