Пробег - Олег Анатольевич Рудковский
Я так и не понял, какая у него была скорость. Не понял я и того, как мне удалось выйти из этой ситуации живым. Возможно, в последний момент парень за рулем «Газели» притормозил, оставив мне лазейку, да и водитель «жигулей» молодец — смекнул, что обгоняет его тип, у которого с винтиками плоховато, и буквально прижался к низкому заборчику, что шел в этом месте вдоль дороги. «Мерс» катил себе и катил — он не привык, чтобы его так хамски обгоняли, потому, видимо, тоже ничего не успел понять. В последний миг я разглядел лицо водителя за ветровым стеклом «Газели», его открывающийся рот, по всей видимости, сыплющий комментариями.
— Ты что, серьезно надумал?! — Теперь в голосе моей полузнакомой была не тревога. В нем звенела самая настоящая паника. Поздно, девочка. У тебя был шанс, я предлагал тебе выйти. Ты не захотела. Я лишь надеялся, что она не станет за меня цепляться от страха. Если она это сделает, я ее ударю. Сильно и наотмашь.
Я не смог ей ответить, поскольку в ту же секунду с остановки прямо на меня стал выруливать рейсовый автобус.
Этим вообще на все похер. Законы дорог возвели автобусы в ранг неприкосновенных. Трогаясь с обочины или с остановки, водители просто включают поворотники и рулят, зная, что правы, а все остальные должны уступить им дорогу, участвуют они в забеге или нет. Все бы ничего — как раз в этом месте дорога имела полосу разгона. Вот только, обгоняя автобус, параллельно ему на скорости около 50 км/ч тащился «москвичонок».
Сотой доли секунды мне хватило, чтобы я повторил мысленно себе напутствие человека под логином Дракон: даже не думай. Навстречу шел грузовик, а «москвич» — единственное чудо техники, которое помещалось в просвет между гигантами дорог. Пристраиваться за «москвичом» — стало быть, сбавлять скорость. Обгонять его вместе с автобусом — значит, таранить грузовик. Брать еще левее — боковое зрение различило там каких-то людей.
Что ж, вознесем хвалу дураковатому водителю «Газели» с желтой рожицей на задней двери. Я взял вправо. Автобус к тому времени уже вырулил с остановки, благо дело, он забрал с собой людей, и на остановке никто не стоял, и я втиснулся как раз в освобождающуюся полосу разгона.
Я знал, что выиграю этот раунд. Мне нужно всего лишь успеть выйти на трассу, пока не закончилась полоса, но я был уверен, что с моей скоростью я сделаю это влегкую. Единственное, о чем я молил Бога, это чтобы правые колеса моей машины не сошли на щебень. Иначе — смерть. На скорости 100 км/ч вылететь на щебенку, все равно что прыгнуть без парашюта.
Не сошел. Пролетел справа от автобуса, подрезал с правой же стороны обогнавший того «москвич». «Москвич» испуганно вильнул влево. К тому времени грузовик уже проехал. Иначе как пить дать я стал бы причиной аварии.
Мои ладони вспотели, глаза выпучились. Я видел перед собой лишь трассу, впервые в жизни я не смотрел по сторонам, не замечал ничего вокруг себя, сидя за рулем. Молнией сверкнула мысль, как себя чувствует моя спутница. Что-то она резко притихла. Но я не мог взглянуть на нее, даже мельком. Взгляд прирос к дороге, руки приросли к рулю.
Первый железнодорожный переезд мы миновали благополучно. Прогрохотали по рельсам, понеслись дальше. Не исключено, что завтра мне придется менять стойки. До второго переезда тоже все шло более или менее гладко, не считая мелких казусов, что вызывали злые сигналы клаксонов. А на подступах ко второму переезду я понял, что если срочно что-то не придумаю, то мне конец. Либо как живому человеку, либо как личности.
Передо мной мелькал зад моего собрата, водителя «девятки», что медленно сбавлял скорость, подъезжая к рельсам. В то же время навстречу нам через рельсы переваливался опять же (вот уж везет!) рейсовый автобус. Переваливаются они тоже своеобразно, точно пьяница перелезает через забор. Медленно, вразвалку, того и гляди заглохнут. Оставалось либо тормозить, либо идти на отчаянный шаг.
«Только бы за переездом не было ментов!»— взмолился я, зная, что если бы это было так, то кто-нибудь, к примеру Птица, уведомил бы меня об этом. Но те могли появиться там минуту назад, ведь так?
И снова я столкнулся с ощущением, словно кто-то сверху правит моими действиями. Интуитивно я протянул руку к приборной доске и влупил свет дальних фар. После чего той же рукой с бешеной силой надавил на клаксон.
«Ну, давай, не окажись тупицей!»— мелькнуло у меня в голове.
Тупицей водитель «девятки» не был. Ему оставалось до рельсов каких-нибудь метров двадцать, и он уже успел сбросить скорость чуть ли не до 30 км/ч. Он ничего не понял, и я его не виню. Но он сделал главное: увидев, что сзади него творится что-то странное, водитель «девятки» резко дал вправо и, нарушая все мыслимые законы дорог, затормозил на обочине в десяти метрах от рельсов. Насколько я успел увидеть, он даже включил «аварийку».
Я ринулся в освободившийся просвет. Прогремел по рельсам, в очередной раз пожалев свои стойки. Переезд остался за спиной. Оставалось надеяться, что вахтерша не успела записать номер моей машины.
Третий переезд я пересек, не выключая фар, готовый при случае вторично воспользоваться клаксоном. Свет пришелся кстати, водители инстинктивно жались к обочине, но клаксон использовать не пришлось. А за третьим переездом, когда до разворота оставались считанные километры, меня на скорости около 130 км/ч обогнал тот самый «мерс», который шел впереди меня в деревне Покровка. Что ж, я оказался прав, водитель иномарки не смог пережить, что его обошел какой-то пройдоха. Еще одна примета в добавление к перечисленным: у некоторых людей портится настроение, если в дороге их кто-то обгоняет.
Вот и развилка. Путь влево — на Ишимбай, вправо — к моему родному городу. Мне не нужно было ни туда, ни туда. Мне нужно было исхитриться, совершить круг, чтобы вновь выехать на основную трассу. Вовсе не проблематично на скорости этак 40 км/ч. Но под 100… Нехорошее это место, кровавое. Перед глазами всплыли сообщения членов «Сети».
Даже не думай. Вылетишь.
Чтобы не дать страху шанса, я вдруг завопил благим матом, перекрикивая звуки музыки в машине.
— Ангелы небесные, не отвернитесь теперь!
Неподалеку я заметил кучку припаркованных машин. Это были члены «Сети». Я убежден. Те, кто оказался поблизости и не смог преодолеть искушение. А еще удостовериться, что мои слова — реальность, а не бравада. Руку даю на отсечение, что Птица там
