Бесобой. Художественный роман - Кирилл Кутузов
Данила спрыгнул с трубы, проходившей под самым потолком, и кинул на пол вощёный мешочек.
— Собери песок пока, а я с Зелениным поговорю, — бросил он Шмыгу.
— Ты только говори, а не шмаляй сразу! — послышалось вслед напутствие. — Вот я мешок набью — тогда можешь шмалять.
Гость взял свободный стул, сел перед Зелениным, который — надо отдать ему должное — делал вид, будто происходящее его не колышет, и продолжал с аппетитом есть.
— Я не внаю, фто фебя вавял…
Зеленин понял вдруг, что не зря мама учила не говорить с набитым ртом, дожевал и только после этого продолжил:
— Не знаю, говорю, кто тебя нанял, но имей в виду — я готов вдвое заплатить, а если кокнешь того, кто меня заказал, — в пять раз больше дам. Хочешь — налом, хочешь — товаром…
Зеленин, конечно, врал. Нет, он и правда мог любого перекупить, но паскуда, которая кончила Борю с Захаром, от него если чего и получит, то только пулю в жбан.
— Ты всё неправильно понял, — ответил гость. — Я не киллер. Я за ответами пришёл…
— Журналист, что ли? Ну вы, конечно, вообще по беспределу работать начали. Водку будешь?
— На работе не пью, — гость отодвинул бутылку от Зеленина. — И тебе не советую. Расскажи лучше, кто тебе поставляет «Врата Ада» и кто конкретно твоими руками души собирает.
Сколько он всего, оказывается, знает… А ещё он бывалых убийц Борга и Зорга грохнул. Может, рассказать ему всё как есть? Сдать ему всю цепочку, а потом… пойти каяться, замаливать грехи. Все деньги, неправедно нажитые, отдать на благое дело… Построить больницу!
— Да хорош уже! Не смешно. Я тебя не ради шуточек твоих позвал. Что с этим умником делать будем?
— Позаговаривай ему зубы пока.
Зеленин изобразил отчаяние:
— Я не могу, дружище… Мой хозяин — он ведь меня прикончит. Я же сам не в восторге от всей этой погани с душами. Но ты же наверняка знаешь: если подписал договор, обратной дороги нет. Да конечно знаешь. Вот эти наколки светящиеся — это тебе твой демон подогнал?
В кабинет влетел синий чёрт, держа мешочек с песком в хвосте:
— Ага, ты угадал. Просто Данила у нас дурачок и вместо того, чтобы продать душу кому-нибудь нормаль-ному, загнал её мне, самому плюгавому чёрту на свете.
Зеленин опешил:
— Чё, правда, что ли? Ты душу этой крысе толкнул? Совсем дурак, что ли?
— Во-первых, моя душа, в отличие от твоей, всё ещё при мне. А во-вторых, не надо недооценивать мою крысу, — Данила сложил руки на груди. — Шмыг, вызывай его начальника, с этим говорить бесполезно.
Шмыг криво улыбнулся:
— Зорек, сын Маммона, демона алчности и сребролюбия, яви свой истинный лик!
Зорек, в принципе, чем-то напоминал Шмыга. Только он был крупным, зелёным и рук у него было не две — четыре, и походил он скорее на рептилию. В одной руке Зорек держал трезубец, а в другой — древко, к обоим концам которого были приторочены лезвия кос.
Шмыг махнул Бесобою лапой:
— Я… это самое… где-нибудь пойду потусуюсь. Не хочу ему под руку попадаться. Эти маммониды — они всё что угодно жрут.
Демон безотрывно смотрел на Бесобоя круглыми жёлтыми глазами.
— Мой подчинённый тебя, конечно, не узнал. А вот мне известно, кто ты. Я даже польщён… Высшие силы приказали своей марионетке меня прикончить! Выходит, Зорек им как кость в горле? Это приятно…
— Не обольщайся, ящерица, — Бесобой выстрелил в демона, но промахнулся. — Я вышел на тебя совершенно случайно. Слуги твои наследили. Не шибко умные, значит. Под стать хозяину.
Зорек зашипел от злости, а Бесобой начал стрелять уже с двух рук.
Демон вскинул косу с двумя лезвиями и стал вращать её с такой нечеловеческой скоростью, что из-за созданного им вихря пули просто отскакивали. Когда магазины обоих пистолетов опустели, Зорек бросился на Бесобоя:
— Что, у пчёлки жало пообломалось?
Бесобой выхватил из-за спины обрез:
— Ничего страшного, у пчёлки обрез есть.
Разъярённый Зорек попытался разрубить Бесобоя косой:
— Что за глупости? У пчелы не может быть обреза!
Шмыг задумчиво протянул:
— Ну, если пчела здоровая или обрез маленький, то…
Бесобой направил оружие прямо в морду демону. Тот с утробным криком швырнул в своего противника трезубец. Обрез полетел на пол. Жадные рога огромной вилки прошли в сантиметре от лица Бесобоя. Но, кажется, Зорек не собирался протыкать свою жертву: удар трезубца лишь пригвоздил Бесобоя к стене.
С торжествующей миной демон приблизился к своему врагу — обездвиженному и обезоруженному — и зашипел:
— Есть что сказать перед смертью, а?
— Всегда хотел попробовать демона фламбе… — Данила нащупал рукой бутылку виски, стоявшую на тумбочке рядом, и одним ударом разбил её о голову Зорека. А спустя долю секунды Шмыг, кончик хвоста которого превратился в маленький огонёк, поджёг зелёную макушку демона, обильно залитую виски.
— Такую хорошую выпивку приходится на эту жабу зелёную переводить… — с досадой в голосе заметил чертёнок.
Зорек метался по кабинету Зеленина, пытаясь потушить охватившее его пламя. Он побросал всё своё оружие на пол и лупил себя уже всеми четырьмя ладонями. Навредить демону по-настоящему огонь не мог, но боль причинял невероятную. Зорек уже не кричал, а буквально выл:
— Ууууу! Твари! Я вас на части разрублю и сожру! С потрохами!
— Всё вы, Василий Иванович, только грозитесь… — Бесобой смог-таки высвободиться и тут же озаботился поисками нового оружия. Трезубец был слишком тяжёлым и громоздким, а вот коса…
Бесобой взвесил древко с двумя лезвиями в одной руке. Решил, что вращать его так же ловко, как Зорек, он не сможет, а вот если…
Он сломал древко об колено ровно пополам — теперь в его распоряжении было целых две одинаковых смертоносных косы.
«Самое то, чтобы демонов шинковать…»
Светящиеся узоры, покрывавшие руки Данилы, начали змеями расползаться по лезвиям кос.
Зорек только теперь совладал с пламенем, подобрал трезубец и оскалил клыки. Когда боль отступила и демон смог думать хоть о чём-то кроме жадного огня, пожиравшего его макушку, он понял, что начинает входить во вкус:
— Ладно, готов признать — кое на что ты способен. Я уже века три так не дрался, — он легко перебросил трезубец из одной пары рук в другую. — Так что я не стану жрать тебя целиком. Велю из твоих рёбер сделать себе броню.
«Жадность и прожорливость маммонидов — отродий Маммона — в Аду вошли в пословицу. Пока одни демоны черпают удовольствие из многообразия вкусов, а другие —
