Юсуп Хаидов - Простой человек
Под охрану отряда Туманова дали сорок погонщиков и двести верблюдов. Предстоящая дорога была далекой и трудной. Поэтому Туманов большую часть ночи провел, изучая путь, имея ввиду трудности, которые встретятся в пути. Чтобы обеспечить безопасность дороги, по которой они поедут, он на карте отметил возвышенности, где будут установлены пулеметы.
Туманов не заметил, как под утро уснул, облокотившись на стол.
...Вдруг в комнате появился Феликс Эдмундович Дзержинский.
Он ходил по кабинету, держа левую руку в кармане длиннОй шинели, а правую положив на пояс. Туманов моментально вскочил с места.
— Виноват, Феликс Эдмундович, почему-то не заметил.
— Ничего, Максим Максимович, я вижу, вы очень устали.
Туманов медлил с ответом, не зная, что сказать. Феликс Эдмундович сочувственно смотрел на Туманова, изредка кашляя.
— Устаю, Феликс Эдмундович, — признался Туманов.
— Вижу, Максим Максимович. Но в следующий раз этого слова не говорите, — сказал Феликс Эдмундович и посмотрел на портрет Владимира Ильича, висящий на стене. — Вы хорошо знаете, как работал вождь мирового рабочего класса Ленин. Он работал вдохновенно, страстно, не уставая. И нам надо так работать, — сказал Феликс Эдмундович и направился к двери.
— Феликс Эдмундович, минуточку, хочу спросить вас.
Туманов от своего голоса вздрогнул и проснулся. Он встал с места и размялся. Настало утро, комната посветлела. По обычной привычке Туманов некоторое время стоял, глядя на портрет Ленина на стене. В это время в кабинет вошел начальник отдела.
— С добрым утром, Максим Максимович. Я вижу, вы не отдохнули. А я пришел посоветоваться о плане, который надо выполнить в то время, как вы будете с отрядом сопровождать караван, но ничего, можно попозже посоветоваться. Пока идите в комнату отдыха и вздремните.
— Нет, товарищ начальник. Я не ощущаю никакой усталости. Давайте обсудим все сейчас.
— Тогда вот что, Максим Максимович, — сказал начальник и устроился на одном из стульев. — Защищать караван, съездить в Дарвазу и вернуться обратно не означает полного выполнения наших обязанностей. Басмачи могут и не напасть на караван, видя сто хорошо вооруженных всадников. А мы хотим вот чего: во-первых, чтобы караван верблюдов, нагруженных зерном, благополучно прибыл в Ташауз, а во-вторых, чтобы басмачи попали в нашу ловушку. Поэтому надо добиться, чтобы в удобном для нас месте басма-чи напали на караван. Я тоже возвратился домой пос-ле полуночи. И эта мысль не давала мне уснуть.
— Вы по-прежнему верите, что глаза и уши Мукым сердара обращены ко мне?
— Верю, Максим Максимович.
— Разрешите мне воспользоваться этим?
— О разрешении не может быть и разговора, Максим Максимович. Я — за! Но, как мы ни стараемся, нам не удается выяснить, через кого Мукым сердар следит за вами. Если не учитывать этого, ваше предложение очень интересно.
— Товарищ начальник, пока необязательно знать, кто является шпионом Мукым сердара. И в Ташаузе и в Тахте у меня всего пять-шесть знакомых, с которыми я поддерживаю отношения. Мне достаточно вашего разрешения, чтобы я спокойно поговорил с ними о нашей поездке в Дарвазу. Вот текст моего разговора, а вот это инструктивное письмо, которое вы должны написать на мое имя, — сказал Туманов, вытащил из сейфа две исписанные бумажки и отдал начальнику.
Тот внимательно прочитал письмо.
— Вы, Максим Максимович, в выборе темы для разговора действуйте свободно. Текст на этой бумаге я одобряю. Вы безусловно знаете, как поступить, чтобы было лучше. Но смысл письма, которое я должен написать на ваше имя, поясните на карте.
— Предположим, соответственно вашему письменному указанию, мы провожаем пустой караван до Дар-вазы. Это все понятно. Караван возвращается из Дар-вазы с зерном. Мы провожаем караван до песков Та-шауза, оставляем его между колодцами Шор-куи (Куи — колодец) и Пальчикли-куи, а сами нападаем на стоянку басмачей в Даш-как (Как — место скоплении дождевых вод в такырах и пустынях). Вот, посмотрите на карте, очень удобное место для того, чтобы оставить здесь караван. Это не вызовет никакого сомнения у басмачей, если мы снимем всю охрану каравана, когда приедем сюда, потому что колодцы Шор-куи И Палчикли-куи близко расположены к селу. По мнению басмачей, для каравана, прошедшего наиболее трудную часть дороги, оставшийся путь — ничто. А отряд добровольцев, считая, что выполнил задачу, проводив караван, по приказу нападает на расположение басмачей.
— Неплохая мысль, Максим Максимович. Но на карте не видно расстояния между колодцами. Как там выглядит верхний слой земли?
— Между двумя колодцами разбросаны в основном такыры. Кроме того, на расстоянии сто-двести метров друг от друга в такырах есть небольшие, высотой с кибитку, покрытые растительностью песчаные возвышенности.
— Хватит, хватит, Максим Максимович. А ну-ка, приготовьте то письмо, я подпишу. Но будьте осторожны, как бы не случилось что-нибудь неожиданное и не причинило бы вреда каравану и погонщикам.
— Будьте уверены, товарищ начальник, — произнес Туманов.—Я отвечаю.
* * *
В отдел ГПУ пришел милиционер, он искал Туманова. Туманов видел его впервые.
— Я работаю в отделе милиции вместе с Вековым Мусой, — сказал милиционер, назвал свое имя и протянул руку Туманову.
— Очень приятно, коллега. Идемте в кабинет.
— Максим Максимович, в поисках вас я прибыл сюда. Сказали, что вы из Ташауза не выехали. Сегодня вечером у Мусы званый ужин. Вы знаете, Мусу наградили ручными часами за хорошую службу. На званый ужин приглашены три-четыре человека из отдела милиции и вы отсюда. Муса сегодня свободен от работы, готовится к вечеру, у него своих забот хватает. Поэтому попросил меня передать вам его приглашение. Если вы будете заняты, сами скажите ему. Иначе он на вас обидится, — сказал милиционер и, откозырнув, ушел.
Туманову было приятно посидеть у Бекова. Ведь кстати оказанная услуга даже лесного хищного зверя — тигра делает ручным. По крайней мере, так гласит поговорка.
Туманов, добрый и сердечный по натуре, быстро привык к старательному Бекову.
На званый ужин он пришел вовремя. Беков, протянув коротенькие, толстые руки, сердечно поздоровался с Тумановым.
— Родной мой, в трудный для меня день, когда смерть повисла над моей головой, кто был со мной, оказал мне помощь? Конечно, ты. Ты должен сопутствовать мне и в хорошие дни,—сказал он, и осторожно вытащил из кармана ручные часы, радостно приложил их к уху Туманова. Громкий и чистый стук часов доставил удовольствие Туманову.
— Хорошие часы, поздравляю.
— Родной мой, завтра сделаю именную надпись на этих часах и подарю тебе.
