Николас Монсаррат - Узаконенное убийство
— Привет, Убийца!
Мартин остолбенел. Мои слова прозвучали для него как гром с ясного неба. После всего пережитого, после того, как ему удалось перехитрить преследователей, его обнаружили. Мое появление из темноты лишило его способности соображать. Он уставился на меня, не веря своим глазам. Его усталое, неровное дыхание замерло. Потом он задышал еще чаще и с хрипом, словно дрался не на жизнь, а на смерть.
В лунном свете он мог кого угодно испугать своим видом: грязная, разодранная в клочья одежда, прилипшая к телу, ручьями сбегающая с нее вода, торчащая клочьями, как у дикаря, борода… Тело его сжалось, словно пружина, и он прошептал:
— Боже мой, да это же Шкипер!..
Я лишил его последней надежды спастись. И мне было жаль его — с этим я ничего не мог поделать. Я не мог отделаться от чувства, что избиваю лежащего человека. Но я заставил себя вспомнить и о жестоких ограблениях, и о трех убийствах, совершенных его руками… Но мои переживания как рукой смело, когда я заметил, что он выпрямился и незаметно придвигается ко мне.
— Стой на месте! Не двигайся! — крикнул я. — Пистолет мой заряжен.
— Да ты с ума сошел! — огрызнулся он, но все же остановился, тяжело дыша и дико сверкая глазами. Нас разделяло лишь несколько ярдов. — Я чуть не убил тебя сегодня. Ты прошел всего в футе от меня! — сказал он. — Жаль, что не убил… Это ты предложил устроить прочесывание?
Я кивнул, ни на секунду не сводя с него глаз.
— Догадался, что ты подашься на Робберг, — сказал я. — И про эту химию тоже вспомнил.
— Старик Шкипер… У него такие штучки не пройдут… И в войну тоже…
— Что тоже?
— Это ж ты учил нас всему.
За моей спиной раздался шорох. Я не оглянулся. Хелен вышла из тени и встала рядом со мной:
— Этому он вас не учил!
— Что, семейный отряд? А? — Мартин перевел взгляд с меня на Хелен. В голосе его звучала злобная насмешка, но чувствовалась горечь о том, чего у него не было никогда и никогда теперь уже не будет.
…И опять мне пришлось заставить себя ненавидеть его за содеянное. Наверное, он догадался об этих моих мыслях.
— Ну что, Шкипер? — заскулил он. — Может, отпустишь, а? Это ведь ты во всем виноват, честное слово! Это ты меня всему научил, ты меня таким сделал. Я никак не мог от этой науки избавиться… После войны мне уже никогда не везло. — Его сумасшедшие глаза искали сочувствия в моем взгляде. — Ты ведь не знаешь, что такое искать работу. Менять работу, когда найдешь ее. Менять одну за другой, потому что все смеются над тобой и смотрят свысока… — Дыхание его участилось. — Я ведь только и почувствовал себя человеком на войне. Мир — мерзость! Я только время терял до самых последних пор.
— Но ведь война кончилась двенадцать лет назад.
— Все равно, только теперь я немного ожил…
— Когда убивал?
— Когда становился самим собой.
Хелен затаила дыхание. Вот он, кошмар прошлого, словно говорила она. Вот оно, ужасное эхо войны. Ее последствия.
— Отпусти меня, Шкипер, — снова стал уговаривать он. Я почувствовал, как он напрягся, словно до предела закрученная пружина, и отступил назад, еще сильнее сжав пистолет. — Дай мне уйти… Просто отвернись. Ты никогда больше обо мне не услышишь.
— Не могу, Убийца.
— Что с тобой?
— Я должен передать тебя властям.
— Тогда дай мне выпить. — Он попытался шагнуть вперед. — Моя песенка спета.
— Нет! — резко крикнул я. — Не подходи!
Он следил за каждым моим движением с таким жутким напряжением, что от такой злобной сосредоточенности становилось страшно. Я тоже не сводил с него глаз, готовый к самому подлому его трюку. Знал, что при малейшей возможности он схватит Хелен, закроется ею как щитом, начнет душить ее…
Он поднял руки к лицу, протирая глаза от морской воды и приглаживая растрепанные мокрые волосы. Взгляд его метался с меня на Хелен, отыскивая слабое, незащищенное место. Но ни я, ни она не были в пределах его досягаемости. Неожиданно зубы его стали выбивать частую и мелкую дробь.
— Я спас тебе жизнь… И за это не отпустишь?
— Нет.
— Дай мне бежать!
— Нет.
— Тогда, ради бога, дай хоть выпить!
Я помедлил в нерешительности.
— Ладно, дам… Но потом мы пойдем. — Не сводя с него дула пистолета, я полез в боковой карман и достал оттуда фляжку с бренди. — Я брошу флягу на землю рядом с тобой. Вперед не двигаться.
Фляжка шлепнулась на песок, Мартин нагнулся, чтобы поднять ее…
Трюк его едва не получился. Он резко схватил флягу и неожиданно подскочил, как на пружине, вверх, швырнув мне ее в лицо вместе с горстью песка. Хелен вскрикнула, предупреждая меня об опасности. Я мгновенно отлетел назад. Теперь я опять был вне пределов его досягаемости, но глаза запорошил песок.
Если бы он тогда попробовал бежать, ему бы это наверняка удалось, но инстинкт убийства был в нем слишком силен. Вместо того чтобы прыгнуть в сторону и раствориться в темноте, он весь сжался, приготовившись к прыжку. Это позволило мне прийти в себя.
— Ни с места! — взревел я, и он застыл на месте, увидев направленное на него дуло пистолета. Нас разделяло несколько шагов.
— Ну, Убийца! — задыхаясь от гнева, проговорил я. — Теперь твоя песенка действительно спета.
Его потное, бледное лицо в лунном свете напоминало только что пойманную рыбу.
— Неплохо… — сказал он и нервно рассмеялся. — Только ты и мог меня опередить… И все-таки я попробую бежать, Шкипер.
— Буду стрелять!
— Лучше быть застреленным, чем повешенным. — Он повернулся ко мне спиной.
— Не будь дураком! — закричал я. — Сдайся властям. Может быть, тебя и не повесят.
— Попробую бежать. — Стоя ко мне спиной и пригнувшись для бега, он крикнул через плечо: — Не промажь, Шкипер! — Он огромным прыжком бросился вперед.
Я помедлил всего одну-две секунды, но мне они показались вечностью. Я чувствовал и свою вину, и свою утрату…
— О боже!.. — услышал я шепот Хелен, в котором звучали ужас и жалость. И в тот момент я выстрелил.
…Это было самое меньшее, что я мог сделать для человека, дважды спасшего мне жизнь.
Примечания
1
На море и на суше (латин.).
