Эмилио Сальгари - На Дальнем Западе. Ловцы трепанга
— Будем надеяться, что счастье выпало на долю полковника Деванделля.
Снова злая улыбка промелькнула на губах дикой девчонки.
— В чем дело, Миннегага? Что обозначает эта улыбка? — строго спросил ее агент.
— Мне показалось, что на меня смотрит из своей норы степной койот! — ответила девочка, моментально меняя выражение лица.
— Удивительно смешно! — проворчал Мэксим. — Ты слишком несерьезна, чтобы быть настоящей индианкой! Затем, обернувшись к своим спутникам, он спросил:
— Ну что же, друзья, двигаемся дальше?
— Разумеется! — ответил Джордж. — У нас есть приказание полковника, и чем скорее мы его выполним, тем лучше.
— Ну, так в дорогу! — заключил беседу Джон. — Пусть будет что будет, а мы доставим полковнику его детей целыми и невредимыми.
При этих словах на губах Миннегаги опять зазмеилась ядовитая усмешка.
— Черт возьми! — совсем уже рассердился агент. — Ты сегодня что–то в слишком смешливом настроении, негодная девчонка! Потрудись сейчас же закрыть свою пасть, иначе я швырну тебя, как собаку, в каньон! Право, я начинаю уже жалеть, что взял тебя с собою. Было бы гораздо лучше, если бы ты осталась вместе с полковником в лагере, авось какая–нибудь шальная пуля твоих соплеменников ухлопала бы тебя в Ущелье Смерти.
— Я, кажется, не сказала тебе, что сиу мои соплеменники! — недовольно ответила девочка.
— А мне–то какое до этого дело? Ты краснокожая, и этого для меня достаточно! Все вы из одной лужи лягушки!
Миннегага гневно сверкнула своими черными глазами и стиснула зубы. Увидев это, Гарри разразился хохотом.
— Ого! Джордж! Смотри, какая злючка! Настоящий тигренок!..
— Ну, довольно! — сумрачно перебил индейский агент. — Не будем терять время на пустую болтовню. Приготовимся лучше к всевозможным случайностям. Еще десяток минут — и мы будем в прерии. Вы не слышите ничего больше со стороны Ущелья Смерти?
— Ничего! — ответил Джордж.
— Ну, это хороший знак! Очевидно, полковнику удалось–таки справиться с этими краснокожими дьяволами.
Через несколько минут, в тот самый момент, когда на горизонте показалось яркое солнце, осветившее своими лучами вершину горной цепи, трапперы вышли из каньона и вступили на территорию необозримых прерий.
КРОВАВЫЙ 1863 ГОД
Этот год неизгладимо запечатлен на страницах истории Американского континента.
Тому, кто перелистывает эти страницы, кажется, будто они залиты алой человеческой кровью.
Задумаешься над рассказом о 1863 годе, и чудится, что кругом тебя реют грозные призраки, слышатся крики и стоны беспощадно истребляющих друг друга людей, грохочут выстрелы, звенят сабли, плачут стрелы, проносясь в воздухе в поисках намеченной жертвы. Стелется дым пожаров, пожирающих поселки, и жадно пьет оскверненная людьми мать–земля людскую кровь…
Год 1863–й был решающим в истории многовековой распри между белыми и краснокожими.
Если бы коренные обитатели Америки в дни, когда появились у ее берегов первые белые, поняли грозящую им опасность и соединились для совместного отпора общему врагу, то им было бы легко справиться с европейцами и отстоять свою независимость. Но Америка была поделена между отдельными племенами, каждое племя делилось на роды. Роды дробились в свою очередь, и на всем пространстве Америки кипела яростная междоусобная война, шло дикое взаимоистребление краснокожих. В результате, когда появились первые колонии европейцев, краснокожие дали им возможность окрепнуть и развиться. Белые истребляли ближайшие к их поселкам индейские племена и очень часто при этом пользовались услугами индейских же племен, посылая брата на брата.
В середине XIX века белые уже были полновластными хозяевами Американского континента, но в руках обнищавших, обескровленных, почти уничтоженных краснокожих, загнанных в глубь Америки, еще находились богатейшие области.
Начало второй половины XIX века ознаменовалось колоссальным наплывом переселенцев из Европы. Это было второе великое переселение народов. Сами североамериканцы словно сошли с ума: их манил на Дальний Запад роковой призрак — Золотой Молох. Чтобы попасть в обетованный край — Калифорнию, сотни тысяч людей двинулись через степи и горы, леса и реки, через территории индейцев — их последнее убежище. За искателями золота шел земледелец, лесоруб, торговец, ремесленник. Вдоль дорог, по которым шло сообщение между восточными и западными штатами, словно чудом вырастали бесчисленные поселки белых, вырубались леса, распахивалась степь, прокладывались линии железных дорог, строились мосты.
В сущности, если бы индейцы были способны перейти от своей кочевой охотничьей жизни к оседлому земледельческому быту, то места хватило бы для всех, даже с избытком. Но перестать быть охотником, перестать быть вольным воином, отказаться от права бродить по бесконечным равнинам следом за бесчисленными стадами бизонов, приняться за совершенно незнакомый тяжелый труд земледельца — это для индейцев означало перестать быть индейцами. Такая эволюция с целым народом, конечно, могла произойти, но для этого требуются столетия, а тут речь шла о необходимости перерождения многих сотен тысяч людей чуть ли не в два–три года. И требование переродиться предъявлялось пришельцами тем, кто еще так недавно сами были полными хозяевами целого континента.
В начале шестидесятых годов среди индейских племен наблюдалось явление, которое можно назвать пробуждением национального самосознания.
В прериях Северной Америки прозвучал лозунг: «Прерии для индейцев!»
Уже сами индейцы понимали, что фактически нет никакой возможности провозгласить другой лозунг, тот, который должен был бы прозвучать на несколько веков раньше: «Америка для коренного населения!»
Теперь многие миллионы белых людей по праву называли и считали себя американцами, так как были рождены в Америке и основали сильные государства.
Индейцам приходилось довольствоваться предъявлением своих прав хотя бы на последние владения на Великие равнины.
Надо отметить, что на протяжении многих десятилетий XIX века теснимые белыми индейцы осаждали Вашингтон просьбами об урегулировании их положения и защите их территорий от переселенцев. Но это не могло привести ни к чему, ибо и само американское правительство было бессильно приостановить наплыв стремящихся поселиться на безлюдных территориях скваттеров.
Даже когда Вашингтон давал какие бы то ни было обещания, представители обеих сторон подписывали взаимные обязательства и клялись сохранить мир, — конечно, «вечный мир», — в это время на Дальнем Западе шла та же кровавая борьба из–за земли: белые теснили краснокожих, краснокожие мстили белым.