Артур Кларк - Искатель. 1964. Выпуск №3
То и дело изо рта вырываются и летят вверх пузыри. Не обгонять их, не спешить, не задерживать расширяющийся в легких воздух…
Все ближе поверхность моря. Над головой подобие изогнутого зеркала. Оно колышется, отражая всплывающего человека.
Еще мгновение, и Карцов наполовину выскакивает из-под воды.
Солнце, по которому, он так истосковался за недели плена, клонящееся к горизонту, тяжелое, красное солнце!.. Он полной грудью вбирает воздух. Яркий свет, свежий морской ветерок, — от всего этого кружится голова, слабеет тело.
Рокот мотора заставляет его поднять голову. В небе беспокойно кружит самолет. Вот кто потопил германскую лодку!
Вокруг вспухают и лопаются огромные пузыри. Вода покрывается пеной. По ней растекается масляное озеро. Это соляр из раздавленного на большой глубине корабля.
С бомбардировщика заметили пятно: он разворачивается и летит на юг.
Карцов один в пустынном море.
Первым делом он сбрасывает тяжелые парусиновые брюки. Собрался стащить и свитер, но передумал: вероятно, он долго пробудет в воде, и свитер предохранит от переохлаждения.
Несколько минут Карцов плавает над местом гибели лодки в надежде найти спасательный жилет. Поиски тщетны… И тогда его охватывает страх: уже кажется, он утомлен, холодна вода, слишком учащенно бьется сердце. Он убеждает себя не думать об этом. В конце концов час назад положение его было хуже.
И он начинает путь.
Солнце низко над горизонтом. Солнце — это ориентир. Там, где оно садится, запад. Юг — левее на восемь румбов.
Курс на юг. В десяти-пятнадцати милях к югу — остров, и на нем база военного флота союзников. Там спасение.
ГЛАВА 2
Прямые расслабленные ноги ритмично движутся в воде — вверх-вниз, вверх-вниз. Руки совершают медленные длинные гребки, Это кроль, быстрый и экономный вид плавания.
В большом городе на Каспии, где прошли детство и юность Карцова, были традицией длительные проплывы от причальных бонов городского яхт-клуба до едва приметного на горизонте горбатого острова.
Он не раз участвовал в этих проплывах, а однажды даже пришел на финиш вторым. Плыть в холодном, бурном Каспии было куда трудней, но за каждым спортсменом двигались лодки с сидящими наготове спасателями.
И еще: на Каспии нет акул.
А здесь он уже видел одну. Его высоко подняла волна, и с ее гребня он заметил, как промелькнул на поверхности треугольный плавник.
Акула исчезла. Вероятно, не заметила человека. А вдруг плывет за ним под водой?
Карцов подтянул ноги, сжался в комок, опустил голову в воду. Вот почудилось: внизу появилась тень. Решившись, он ныряет наперерез.
Но море, пустынное на поверхности, пустынно и в глубине.
Он продолжает путь. Мысль об акуле гвоздем сидит в голове. Теперь он убежден, что ее смущает свет, что она, как все хищники, ждет темноты. А вечер надвигается.
Солнце уже коснулось воды. Еще четверть часа, и тьма окутает море…
Он плывет. Шея и руки затекли, бедра отяжелели. Перевернувшись на спину, он разбрасывает руки. Голова в воде, на поверхности лишь глаза да нос. Отдых.
Еще недавно небо было голубым. Сейчас оно бледно-сиреневое. Надвигается ночь. В этих широтах ночь сменяет день почти мгновенно.
Он почти с удовольствием лежит в прогретой солнцем воде. Если бы не акула! Ему все кажется: она где-то здесь. А он так утомлен! Так велика потребность хоть на минуту прикрыть глаза, отключить сознание, волю!
Карцов борется изо всех сил, но тщетно!
«Акула где-то рядом» — это была его последняя мысль, перед тем как он впал в забытье.
С этой же мыслью Карцов открывает глаза. Кажется, лишь секунду назад смежил он веки, но теперь над ним чернота и звездная россыпь.
Надо продолжать путь.
Он ложится на грудь. Первый гребок, и — о чудо! — руки его будто в огне. Жидкое серебро струится с пальцев, растекается по воде, и вскоре все вокруг усеяно крохотными бледными огоньками, они мерцают, приплясывают…
Он продолжает путь.
Изредка он оглядывается. За ним тянется полоса светящейся воды. Волны то заслоняют ее, то вновь открывают, и свет пульсирует.
Но ему нельзя отвлекаться, нельзя сбавлять скорость. Плыть вперед, точно на юг! Еще немного, еще пять или шесть часов — и он достигнет цели!
Если бы не акула!.. Мысль о ней неотступна. Неизвестность столь томительна, предчувствие надвигающейся беды так велико, что он ловит себя на том, что ждет ее, почти хочет, чтобы она пришла.
И вот — акула.
Из глубины скользнула к поверхности тень. Она двигалась наискосок, но вдруг свернула и ринулась к человеку.
Прежде чем Карцов смог сообразить, руки его взметнулись над головой, гулко шлепнули по воде. В следующий миг он нырнул и, яростно гребя, помчался к акуле. Он действовал так, будто имел дело с собакой. Она и была для него собакой. Но Собакой Баскервилей: огромная, черная, в ореоле синих призрачных огоньков, такая же мощная и свирепая. Акула скрылась. Он вновь увидел ее, когда всплыл. Она была у поверхности, но держалась в отдалении. Надолго ли?..
Надо плыть. Пусть акула, пусть сотня акул вокруг, он все равно должен плыть на юг, строго на юг!
Теперь движения его медленны. Он плывет брассом, ибо с акулы нельзя спускать глаз. И еще: ему хочется быть таким же неслышным, как она, медлительным и неторопливым.
Час проходит. И еще час… Ночное тревожное море. Тишина, изредка прерываемая всплеском волны… Внезапно акула сворачивает и мчится по дуге, оставляя за собой четкий пунктир света. Вскоре человек заключен ею в огневое кольцо. Она продолжает чертить круги. И Карцов видит: кольцо сжимается…
Секунда — и плавник исчез. В то же мгновение Карцов бьет по воде руками, погружается. Резкими гребками он поворачивается в воде. Акулы нет.
Он продолжает путь. Так же, как прежде, акула кружит у поверхности. Но теперь Карцов почти не следит за ней. Он устал. Ноги окоченели. Хорошо, что на нем свитер. В свитере слой воды, нагретый теплом его тела. Сердце и легкие защищены. Это счастье, что он сохранил свитер.
Появилась луна. По мере того как она восходит к зениту, свечение в море слабеет. Сейчас лишь отдельные искорки вспыхивают на воде. Сама вода кажется маслянистой, тяжелой.
Человек плывет на юг. Акула тоже. Они движутся, не изменяя дистанции, будто связанные невидимой нитью.
Постепенно к привычным шумам моря примешивается прерывистый шорох. Он все слышнее. Неужели прибой? Карцов пытается восстановить в памяти сведения об острове, где находится база союзников. Да, близ него должны быть рифы.
Сильно стучит сердце. Трудно поверить, что спасение близко.
