Клайв Касслер - Корсар
От таких идей профессор Билл — Голт любил, когда его называли именно так, — хмурился, только ведь разговоры во время обеденных перерывов не запретишь.
Впрочем, раскопки были только прикрытием. Алана с группой из трех человек занималась совсем другим. В документах экспедиция числилась археологической, однако членов ее интересовало не далекое прошлое, а, скорее, ближайшее будущее.
Дела пока шли не очень. Семь недель поисков не принесли результата, и всем стало казаться, что затея бессмысленная.
Алана вспомнила, с каким рвением взялась за дело, предложенное Кристи Валеро из Госдепартамента, но пустыня давным-давно выжгла весь энтузиазм.
Из-за невысокого роста тридцатидевятилетнюю Алану Шепард часто принимали за студентку. За плечами у нее было два брака (первый, в восемнадцать лет, оказался большой ошибкой, второй, заключенный на пороге тридцатилетия, — ошибкой огромной) и два развода. Единственного сына Джоша Алана, отправляясь в экспедицию, оставляла матери.
За длинными локонами в пустыне ухаживать проблематично, поэтому Алана коротко стригла свои темные волосы и носила короткую же челку. Ослепительной красавицей ее нельзя было назвать. Впрочем, на редкость миниатюрную Алану считали миленькой, чему она втайне радовалась, хоть и притворялась, что терпеть не может этот эпитет. Две ученые степени, в геологии и археологии, делали ее идеальным кандидатом для подобного проекта, однако никакие дипломы на стенах кабинета в Финиксе не помогут найти иголку в стогу сена.
Ее группа прочесала пересохшее русло на много миль в глубь материка, но ничего необычного не обнаружила. Безликие, как министерский коридор, стены каньона, миллионы лет назад прорезанного рекой в песчанике, тянулись до самого водопада. Дальше продолжать поиски не имело смысла: двести лет назад тут текла вода, подняться было невозможно.
Размышления Аланы прервал грохот. Грохотала с грузовика буровая установка, необходимая, чтобы пробивать отверстия в стенах каньона. Бур с алмазной коронкой легко вгрызался в хрупкий песчаник. За пультом установки сидел Майк Данкан, геолог-нефтяник из Техаса.
Члены экспедиции бурили в местах старых обвалов, надеясь обнаружить пещеру, однако, проделав больше сотни отверстий, лишь сточили полдюжины буров.
Наблюдая за работой, Алана время от времени вытирала с шеи капельки пота. Бур погрузился в породу на пятнадцать метров, и Майк выключил дизель. Рев стих. В наступившей тишине слышался вой ветра.
— Тут ничего нет.
— Говорю же, надо было попробовать еще пару раз в предыдущем обвале, — вмешался Грег Чеффи, наблюдатель от Госдепартамента.
Алана подозревала, что он из ЦРУ, но подтверждать свои догадки не стремилась. Поскольку Чеффи не был ни ученым, ни специалистом, к его мнению редко прислушивались, он же выполнял все, что поручат, вдобавок отлично знал арабский.
Четвертого члена группы, специалиста по Оттоманской империи, и в частности по Берберии, звали Эмиль Бамфорд. Этот самовлюбленный хам — так про себя охарактеризовала Бамфорда Алана — отказывался покидать лагерь экспедиции, заявляя, что, пока ничего не нашли, в его присутствии нет нужды. Нужды и правда не было, но во время встречи у Кристи Валеро в Вашингтоне Эмиль хвалился обширным полевым опытом и утверждал, что «не мыслит жизни без темной каймы под ногтями» — теперь эти наманикюренные пальцы занимались исключительно разглаживанием щегольской походной куртки.
— Снова интуиция? — поинтересовался Майку Чеффи.
Оба увлекались скачками и в ставках доверяли интуиции ничуть не меньше, чем справочникам.
— Думаю, она не повредит, — пожал плечами Чеффи.
— И не поможет, — оборвала Алана. Она опустилась на землю в тени грузовика. — Прости, я не хотела обидеть. Просто скалы слишком высокие и крутые — верблюдов для разгрузки корабля здесь не спустить.
— А это точно та самая речка? — засомневался Майк. — Песчаник очень мягкий, в нем обычно не бывает пещер, способных вместить корабль. Свод тотчас обрушится!
Алана думала о том же. Нужно искать известняк; он подходит идеально: достаточно мягкий для эрозии и при этом прочный — пещера простоит века. Вот только ничего, кроме песчаника и редких выходов базальта, им пока не встречалось.
— В письме Чарльза Стюарта о тайной базе аль-Джамы сказано предельно четко. Если помнишь, Генри Лафайет прожил со старым пиратом два года, пока тот не умер. Судя по спутниковым снимкам, это единственное подходящее русло в радиусе полутора сотен километров от указанного Лафайетом места.
— Хорошо хоть по эту сторону границы, — заметил Грег. Светловолосый, с чувствительной кожей, он сильно страдал от палящего солнца, поэтому всегда носил одежду с длинными рукавами и широкополую соломенную шляпу. Воротник и подмышки его рубашек мгновенно пачкались, стирать приходилось каждую ночь. — Встреча в Триполи не за горами, но все равно, вряд ли старина Каддафи обрадуется, что мы роемся у него под носом.
— Мой отец работал на ливийских нефтяных месторождениях еще до того, как Каддафи их национализировал, — вставил Майк. Он был выше и стройнее Грега, от постоянной работы на свежем воздухе возле голубых глаз навеки поселились морщинки, а руки покрылись мозолями, напоминающими кору векового дуба. Данкан любил жевать табачную жвачку, причем размерами ее шарик не уступал мячу для гольфа. — Он говорил, что во всем мире нет людей приятнее ливийцев.
— Насчет обычных ливийцев это верно. А вот правительство… — Алана глотнула из фляжки. Вода была теплая, как из ванны. — Даже сейчас, принимая у себя мирную конференцию, тон они не меняют. — Она посмотрела на Чеффи, подчеркнуто обращаясь к нему: — ЦРУ ведь утверждает, что Ливия предоставила убежище Сулейману аль-Джаме, террористу, взявшему себе то же имя, что и пират, которого мы ищем?
Чеффи на уловку не поддался.
— В газетах писали, что в страну его не пустили.
— Мы эту канаву уже вдоль и поперек излазили. Тут ничего нет! — раздраженно повторил Майк. — Вся затея — пустая трата времени.
— Большие шишки думают иначе, — неуверенно ответила Алана.
Она мысленно вернулась в Вашингтон, к встрече с Кристи Валеро. Вместе с помощницей госсекретаря в кабинете присутствовал еще один человек, самый крупный из всех, кого доводилось видеть Алане, с незабываемым именем Джулиан Перлмуттер. Он напоминал Сидни Гринстрита, с той разницей, что английский актер источал злобу, а Перлмуттер — волны жизнелюбия. Глаза у него были яркие-яркие, совсем как у самой Аланы, только не зеленые, а синие.
Элегантная блондинка Кристи оказалась лишь на пару лет старше ее. На стенах висели фотографии мест, в которых хозяйке кабинета доводилось работать за двадцать лет службы, — все на Ближнем Востоке.
