Дмитрий Вересов - Белое танго
— Стой. Он встал.
— Возьми стакан. Он взял.
— Выпей. Он выпил.
— Поставь стакан. Он поставил.
— Сделай погромче.
Он сделал. Полились звуки «Джейн Би», прославившей несколько лет назад молодую певицу Джейн Биркин.
— Сядь. Он сел.
— А теперь смотри на меня и только на меня.
Он стал насмешливо смотреть.
Таня плавно подняла обе руки вверх и так же плавно изогнулась, чуть заметно поводя бедрами в такт музыке. Она немного развернулась в движении, еще немного, оказавшись к Генералу боком, потом спиной. Он смотрел на нее. «Ну стерва отчаянная!» — залюбовался ее откровенными движениями. Она описала полный круг и вновь оказалась лицом к Генералу.
— Скажи-ка, Генерал, только честно, кто лучше-я или Дунька твоя Кулакова? — весело спросила она и, не дав ему ответить, бросила ему в лицо то, что до сих пор сжимала в ладошке.
Он поймал, поглядел — и захохотал, сообразив, что такую понтами не возьмешь, жути не нагонишь.
В его руке были ее кружевные трусики.
В тот памятный день победила дружба — к полному удовлетворению сторон. С того самого мига, когда губ его коснулись губы чудного создания, словно явившегося из другого мира. Генералу до дрожи, до обморока хотелось овладеть этим юным, волшебным телом, но весь жизненный опыт, выработанная с годами звериная осторожность, работавшая уже на уровне инстинкта, сопротивлялись отчаянно: опомнись, Генерал, она ж малолетка, явно из высокопоставленной семьи и сама куда как не простая, стерва та еще, потом не расхлебаешься. Приключений захотелось? Плюнь и забудь! Но плюнуть и забыть не получалось, ангельское личико в опушке рыжих волос так и стояло перед глазами, задорно подмигивало, уходить не собиралось. Трепетал, как мальчишка, на свиданку к «Зениту» собираясь, а ведь поклялся себе, что не пойдет никуда. А что перечувствовал, пока ждал ее, неведомым богам молился, чтоб не пришла и — чтобы пришла поскорее!. Пришла… А как готовился на случай ее визита — прибрался капитально, тортик через блатных спроворил, коньяк французский. И все себя убеждал, будто хлопоты эти для себя исключительно, будто не ждет он никого на славный революционный праздник, ети его! Сердце чуть из груди не выскочило, когда сама предложила:
«Пошли к тебе!» А когда распалила его до невозможности, из самых последних сил удержался, чтобы не завалить ее тут же… Ну, и пришлось срочно пургу прогнать насчет рукоделья и соответствующей неспособности. Решил так: пусть послушает, может, вспыхнет, уйдет, дверью хлопнув — и конец всем сложностям. Не ушла, и более того… Честно говоря, не только туфта содержалась в его балладе… Было дело, чего уж там, и картинки были, быками из стенгазеты по его заказу изготовленные, и сеансы в каптерке, когда выкаблучивалась перед ним «Арабелла», самая ходовая зоновская манька, обряженная в прикид жены — кокетливый паричок, светлое платьице с воланами, а под ним кружевные трусики.
Развернется, бывало, к нему своей женственной трахшей да в самый решительный момент этими самыми трусиками в него и запустит. Кайфец!.. А эта ведьмочка рыжая будто мысли его прочла. Словил он тогда ее трусики — и сразу все как отрезало.
Полная ясность во всем. Будет, будет при нем его лапушка золотоглазая. Для чего?
Ну, для души, наверное. А в сейф мохнатый можно и к Тайке-продавщице слазать, благо опрятна и до мужчин охоча. Только вот не тянет что-то…
А Таня? Таня числила этот день за собой. Внимательно присматриваясь к Генералу с самого первого мига инспирированного ею знакомства, разглядела в нем жгучее любопытство в свой адрес, с немалой и вполне естественной примесью вожделения. И решила этим поиграть, добавить перцу в свое и без того головокружительное приключение. Сама предложила пойти к нему, понимая, что ступает на канат, натянутый над бездной. Или на острие ножа. Нет, внутренне она была готова к тому, что покинет логово Генерала уже не девушкой, даже обзавелась на этот случай противозачаточной таблеткой из Адиных запасов. Но такой исход был бы равнозначен поражению для них обоих, ибо низвел бы ее в собственных глазах с пьедестала блистательно-холодной Артемиды, превратив в обыкновенную, смертную женщину, а Генерала — из отважного предводителя разбойников, умеющего подняться над сиюминутным позывом и подчинить себя себе (а заодно уж и ей), в заурядного похотливого самца. Она знала, что в этом случае ей останется только одно — расстаться с Генералом навсегда. Не замуж же за него идти, в самом деле?! А вот протащить его по самой грани, подчинить высшей воле, сиречь своей… Зачем? А потому что страсть как охота самой порулить пиратским кораблем, раз уж возник такой на горизонте…
III
Таня чмокнула мать в щеку и побежала в прихожую.
— Ты скоро сегодня?
— Не, мам, я после тренировки к Маше на урок! — крикнула Таня и захлопнула за собой дверь.
Маша — Мария Францевна Краузе, миниатюрная остроносая блондинка лет тридцати, была гениальной находкой Тани. Во-первых, она работала в Педагогическом и на самом деле давала уроки русского и литературы абитуриентам (на этом они, собственно, и познакомились и даже несколько раз позанимались).
Во-вторых, ее отличали доверчивость и поразительное легкомыслие. В-третьих, у нее была своя однокомнатная квартира на Гражданке, по большей части пустовавшая, поскольку Маша преимущественно жила у пожилого любовника. Эту квартиру Таня зимой сняла у нее для Генерала, представив его своим двоюродным братом из провинции. В-четвертых, Маша обладала уникальным голоском, гнусавым и картавым, подделаться под который было проще простого.
Дорогу на свидание Таня всякий раз превращала в своеобразную игру. Она шла пешком до «Парка Победы», а то и до «Московской», останавливалась там у газетного киоска и делала вид, что изучает названия брошюрок. Когда у поребрика со скрипом останавливалось очередное такси и шофер провозглашал: «А кому в аэропорт!», Таня пробегала пять шагов до машины, заскакивала в нее, хлопнув дверцей, и говорила:
— На Гражданку, шеф!
Обычно шеф начинал выступать, а то и порывался ее высадить. Тогда Таня показывала водителю четвертной, и он безропотно трогал с места. И лишь в самые ненастные и холодные вечера она попросту ныряла в метро и ехала до «Политехнической».
К чему была эта бессмысленная конспирация? Ведь даже если кто-нибудь увидит ее идущей по улице под ручку с Генералом или сидящей с ним в театре или в ресторане и узнает ее, она придумает тысячу правдоподобных объяснений. (Почему тысячу, а не одно, универсальное? Да потому что для каждого вопрошающего нужно подобрать именно такое толкование, которое было бы предельно убедительно конкретно для него и предельно благоприятно для самой Тани.) Врала она почти подсознательно. Нужды в этом не было, но вечные Адины взгляды с детства сидели в печенках. Жить под колпаком неуютно, потому и усыпляла мамину бдительность вечными враками. Почти ни разу не попалась. Фантазии и логики у нее было на четверых. Теперь обман стал обязательным условием игры.
