Авенир Зак - Пропавшая экспедиция
— Мои валенки, — упрямо повторил Кешка.
Верзила вырвал сапоги у стоящего рядом пухлого мальчугана и сказал:
— Подавись своими валенками, я сапоги возьму.
И, усевшись на пол, он стал примерять сапоги.
Пухленький мальчуган захныкал.
— Не хнычь, Булочка, они тебе велики, — миролюбиво сказал Верзила.
Кешка, прижимая к груди валенки, оглядел помещение. Кроме сундука, в подвале ничего не было…
Верзила напялил сапоги, скомандовал своей компании: «Айда, ребята!» — и вся компания так же стремительно, как появилась, исчезла в люке.
Кешка подставил к железной двери под потолком лестницу, валявшуюся на полу, поднялся по ней и с трудом отодвинул щеколду. Половинка двери со скрипом открылась, и в подвал просунулось лицо Маркиза.
Маркиз оглядел подвал и усмехнулся.
— Где же наши ящики? А, Иннокентий?
— Нету. Вот только сундук.
— Ладно, пошли отсюда…
Он подал Кешке руку и, оттолкнув ногой лестницу, захлопнул дверь. Именно в это мгновение компания Верзилы снова появилась на винтовой лестнице. С ужасом увидели они, как в пустом подвале падает лестница, и бросились бежать наутек.
Макар все еще сидел с Анной Дмитриевной в учительской.
— Трудно с ребятами, — говорила она, — с виду они дети, малыши, а такое успели повидать за эти годы, что знаете — я просто иногда теряюсь…
Макар же настойчиво продолжал расспрашивать девушку.
— А что, Анна Дмитриевна, из служащих… бывших служащих князя, никто у вас не работает?
— Нет, не работает. Когда я пришла сюда, года два назад, говорили будто работал тут какой-то столяр. Не помню, правда, его фамилии, я его не застала. Слух прошел, что он уехал в деревню, а там его бандиты убили.
— Не Поселков ли его фамилия? — насторожился Макар.
— Не помню… Его все называли по имени — Егор.
В эту минуту в комнату вбежал пухлый мальчуган с трясущимися от страха губами.
— Привидение! — закричал он. — Анна Дмитриевна, там, в подвале, привидение!.. — За спиной мальчика толпилась вся компания Верзилы с белыми от страха лицами.
— Привидений не бывает, Булочка. Запомни, это просто суеверие, — твердо, хотя и не очень уверенно, сказала воспитательница.
— Какие еще там привидения? — сказал Макар. — А ну-ка пойдемте, покажите, где они, эти ваши привидения?
Ребята толпились на винтовой лестнице, не решаясь спуститься вниз, Анна Дмитриевна трясущейся рукой держала фонарь, а Макар, оглядев подвал, приставил к стене лестницу и, взобравшись на нее, приоткрыл дверь.
По пустынной улице, залитой белесым сумраком, четко постукивая копытами, ехал конный патруль.
В Петрограде начинались белые ночи. Маркиз и Кешка шли по набережной. И вдруг Маркиз остановился.
— Ты погляди, Иннокентий, какая красота!
Кешка огляделся.
— Где? — спросил он.
— Вокруг, всюду, — сказал Маркиз.
В белесой прозрачности белой ночи Кешка шел за Маркизом, широко шагавшим по набережной Невы с таким видом, будто он сам построил этот город. Он то и дело останавливался, протягивая вперед руку, как бы говоря — смотри! И мальчику открывалась неведомая дотоле красота города, реки, ночи…
Когда они остановились у Медного всадника, Маркиз спросил у Кешки:
— А ты не боишься, что он вдруг поскачет?
— Он железный, — улыбнулся Кешка.
— Медный, а не железный. Но однажды ему это не помешало. Он поскакал! Один бедолага здорово перепугался.
Бежит, и слышит за собойКак будто грома грохотанье,Тяжело-звонкое скаканьеПо потрясенной мостовой!
Кешка испуганно попятился.
— Не бойся, — засмеялся Маркиз. — Это всего лишь стихи.
Возле сфинкса у Академии художеств Маркиз и Кешка уселись на гранитной лестнице у самой воды.
— Вот что, отец Иннокентий, — тихо сказал Маркиз. — Ты больше ко мне не ходи. Живи в своем доме имени Парижской коммуны и будь счастлив.
— А вы… уезжаете?
— Нет, Кешка. Я никуда не уезжаю. Просто боюсь, пропадешь ты со мной.
Кешка опустил голову.
— Надоел вам?
Маркиз достал из кармана ломоть хлеба, завернутый в бумагу, и сунул Кешке.
— Жуй!
Кешка взял хлеб, а Маркиз поднялся, на мгновенно прижал к себе Кешку и, уже не оглядываясь, ушел.
Когда Кешка вернулся в детский дом, он, крадучись, пробрался к своей койке и быстро нырнул под одеяло.
— Монах, а монах, где ты пропадал? — тихо окликнул его Булочка.
— А тебе что? — буркнул Кешка.
— Верзила велел, чтобы завтра с утра на кладбище был.
— Это еще зачем?
— В Крым решили махнуть.
Кешка приподнял голову и удивленно поглядел на Булочку.
— Почему в Крым?
— Верзила сказал, там тепло. Там яблоки.
— Ну а на кладбище… пошто? — спросил Кешка.
— Харчей на дорогу запасти надо. Верзила говорит, если в склепах пошарить, барахла можно найти… на продажу.
— Какое барахло… на кладбище, — сердито сказал Кешка.
— Верзила говорит, на нашем кладбище одних графьев да князей хоронили. Могилы богатые, золото небось и то есть, — шепотом объяснил Булочка.
Кешка слушал недоверчиво.
Наутро, не осмеливаясь спорить с грозным Верзилой, Кешка вместе со всеми отправился на кладбище.
Подсаживая друг друга, мальчишки перебрались через кирпичную стену, отделявшую сад детского дома от кладбища. Кешка перелез последним и, спрыгнув с высокой стены, упал на заросшую высокой травой могилу. Поднявшись, он побежал вслед за ребятами к возвышающемуся среди могил большому склепу. В нише у входа мраморная женская фигура скорбно склонилась над урной. Массивная железная дверь была заперта, и мальчишки проникали в склеп через выбитое стекло в крыше склепа.
Когда Кешка оказался внутри, его приятели вытаскивали откуда-то снизу, из-под отодвинутой плиты, тяжелый ящик. Ловко орудуя ломиком, Верзила отрывал доску за доской. Под слоем войлока оказалась стружка, а под ним — большие бронзовые часы. Мальчишки подняли их, вытащили из ящика и поставили на пыльное надгробие посреди склепа. Яркий солнечный луч, проникавший сверху, осветил часы, некогда стоявшие на камине в имении князя Тихвинского.
Верзила повернул ручку завода, и в тишине послышалось мерное тиканье…
— Золотые… — расплылся в улыбке Булочка.
— Дурак ты, Булочка, — солидно сказал Верзила. — Нешто часы из золота делают?
Он пальцем перевел стрелку. Послышался мелодичный перезвон, раскрылись ворота, и перед глазами изумленных мальчишек всадник отправился в свой привычный путь. Булочка от восторга засмеялся.
