Александр Дюма - Виконт де Бражелон или десять лет спустя. Том 2
Монтале знаком остановила Рауля, который буквально окаменел на пороге.
Потом, взглянув в сторону ширмы, Монтале проговорила:
– Ах, какая неосторожная! Даже не закрыла люк!
И, быстро подбежав к ширмам, подвинула их и собиралась закрыть люк.
Но в это мгновение из люка выскочил король, услышавший крик Лавальер и поспешивший к ней на помощь. Он опустился перед ней на колени, засыпая вопросами Монтале, уже потерявшую голову.
Но тут со стороны двери послышался другой отчаянный крик. Король устремился в коридор. Монтале попыталась остановить его, но напрасно. Покинув Лавальер, король выбежал из комнаты. Однако Рауль был уже далеко, и Людовик увидел только тень, скрывшуюся за поворотом коридора.
Глава 47.
СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ
В то время как при дворе каждый был занят своим делом, какая-то фигура незаметно пробиралась по Гревской площади в уже знакомый нам дом: в день мятежа д'Артаньян осаждал его.
Фасад дома выходил на площадь Бодуайе. Этот довольно большой дом, окруженный садами и опоясанный со стороны улицы Сен-Жан скобяными лавками, защищавшими его от любопытных взоров, был заключен как бы в тройную ограду из камня, шума и зелени, как набальзамированная мумия в тройной гроб.
Упомянутый нами человек шел твердым шагом, хотя был не первой молодости. При виде его плаща кирпичного цвета и длинной шпаги, приподнимавшей этот плащ, всякий признал бы в нем искателя приключений; а рассмотрев внимательно его закрученные усы, тонкую и гладкую кожу щеки, которая виднелась из-под его широкополой шляпы, как было не предположить, что его приключения любовные?
Когда незнакомец вошел в дом, на колокольне Сен-Жерве часы пробили восемь. Через десять минут в ту же дверь постучалась дама, пришедшая в сопровождении вооруженного лакея; дверь тотчас же открыла какая-то старуха.
Войдя, дама откинула вуаль. Она уже не была красавицей, но еще сохраняла привлекательность; она уже не была молода, но была еще подвижна и представительна. Богатым и нарядным туалетом она маскировала тот возраст, который только Нинон де Ланкло с улыбкой выставляла напоказ.
Едва она вошла, как описанный нами шевалье при – близился к ней и протянул руку.
– Здравствуйте, дорогая герцогиня.
– Здравствуйте, дорогой Арамис.
Шевалье провел ее в элегантно убранную гостиную, где на стеклах высоких окон догорали последние солнечные лучи, пробившиеся между темными вершинами елей.
Шевалье и дама подсели друг к другу. Ни у одного из собеседников не было желания потребовать света.
Они с таким же удовольствием погрузились в сумрак, с каким оба погрузили бы друг друга в забвение.
– Шевалье, – заговорила герцогиня, – вы не подавали никаких признаков жизни со времени нашего свидания в Фонтенбло, и, сознаюсь, ваше появление в день смерти францисканца и ваша причастность к некоторым тайнам вызвали у меня величайшее изумление, какое я когда-либо испытывала.
– Я могу вам объяснить мое появление на похоронах и мою причастность к тайнам, – ответил Арамис.
– Но прежде всего, – с живостью перебила его герцогиня, – поговорим немного о себе. Ведь мы старые друзья.
– Да, сударыня, и если будет угодно богу, мы останемся друзьями хотя и не надолго, но во всяком случае до смерти.
– Я в этом уверена, шевалье, и мое посещение служит вам доказательством.
– У нас нет больше, герцогиня, прежних интересов, – сказал Арамис, нисколько на стараясь сдержать улыбку, потому что в сумерках невозможно было заметить, потеряла ли эта улыбка свою прежнюю свежесть и привлекательность.
– Зато теперь появились другие интересы, шевалье.
У каждого возраста свои: мы поймем друг друга не хуже, чем в былое время, поэтому давайте поговорим. Хотите?
– Я к вашим услугам, герцогиня. Простите, как вы узнали мой адрес? И зачем?
– Зачем? Я вам уже говорила. Любопытство. Мне хотелось знать, чем вы были для францисканца, с которым я вела дела и который так странно умер.
Во время нашего свидания в Фонтенбло, на кладбище, у свежей могилы, мы оба были так взволнованы, что ничего не могли сказать друг другу.
– Да, сударыня.
– Расставшись с вами, я стала очень жалеть.
Я всегда была очень любопытна; вы знаете, по-моему, госпожа де Лонгвиль немного похожа на меня в этом отношении, не правда ли?
– Не знаю, – сдержанно отвечал Арамис.
– Итак, я пожалела, – продолжала герцогиня, – что мы с вами не поговорили на кладбище. Мне показалось, что старым друзьям нехорошо вести себя так, и я стала искать случая встретиться с вами, чтобы засвидетельствовать вам свою преданность и показать, что бедная покойница, Мари Мишон, оставила на земле тень, хранящую много воспоминаний.
Арамис нагнулся и любезно поцеловал руку герцогини.
– Вероятно, вам было трудно отыскать меня?
– Да, – с досадой отвечала она, видя, что Арамис меняет тему разговора. – Но я знала, что вы друг господина Фуке, и стала искать вас возле господина Фуке.
– Друг господина Фуке? Это преувеличение, сударыня! – воскликнул шевалье. – Бедный священник, облагодетельствованный щедрым покровителем, верное и признательное сердце – вот все, чем я являюсь для господина Фуке.
– Он вас сделал епископом?
– Да, герцогиня.
– Но ведь это для вас отставка, прекрасный мушкетер.
«Так же, как для тебя политические интриги», – подумал Арамис.
– И вы раздобыли нужные вам сведения? – прибавил он вслух.
– Весьма легко. Вы были с ним в Фонтенбло. Вы совершили маленькое путешествие в свою епархию, то есть в Бель-Иль.
– Нет, вы ошибаетесь, сударыня, – сказал Арамис, – моя епархия Ванн.
– Это самое я и хотела сказать. Я думала только, что Бель-Иль…
– Владение господина Фуке, вот и все.
– Ах, мне говорили, что Бель-Иль укреплен. А я знаю, что вы военный, мой друг.
– Я все позабыл, с тех пор как служу церкви, – отвечал задетый Арамис.
– Итак, я узнала, что вы вернулись из Ванна, и послала к своему другу, графу де Ла Фер.
– Вот как!
– Но он человек скрытный: он мне ответил, что не знает вашего адреса.
«Атос всегда верен себе, – подумал епископ, – хорошее всегда хорошо».
– Тогда… Вы знаете, что я не могу показываться здесь и что вдовствующая королева все еще гневается на меня.
– Да, меня это удивляет.
– О, на это есть много причин… Итак, я принуждена прятаться. К счастью, я встретила господина д'Артаньяна, одного из ваших прежних друзей, не правда ли?
– Моего теперешнего друга, герцогиня.
– Он-то и дал мне сведения; он послал меня к господину де Безмо, коменданту Бастилии.
Арамис вздрогнул. И от его собеседницы не укрылось в темноте, что глаза его загорелись.
– Господину де Безмо! – воскликнул он. Почему же д'Артаньян послал вас к господину де Безмо?
– Не знаю.
– Что это значит? – сказал епископ, напрягая все свои силы, чтобы с честью выдержать борьбу.
– Господин де Безмо чем-то обязан вам, по словам Д'Артаньяна.
– Это правда.
– А ведь люди всегда знают адрес своих кредиторов и своих должников.
– Тоже правда, И Безмо помог вам?
– Да. Он направил меня в Сен-Манде, куда я и послала письмо.
– Вот оно. И оно драгоценно для меня, так как я обязан ему удовольствием видеть вас.
Герцогиня, довольная тем, что ей удалось так безболезненно коснуться всех деликатных пунктов, облегченно вздохнула.
Арамис не вздыхал.
– Мы остановились на вашем посещении Безмо.
– Нет, – засмеялась она, – дальше.
– Значит, на вашем недовольстве вдовствующей королевой?
– Нет, еще дальше, – возразила герцогиня, – на отношениях… Это так просто. Вы ведь знаете, что я живу в Брюсселе с господином де Леком, который почти что мой муж?
– Да.
– И знаете, что мои дети разорили и обобрали меня?
– Какой ужас, герцогиня!
– Да, это ужасно! Мне пришлось добывать средства к существованию, стараться не впасть в нищету.
– Понятно.
– Я не пользовалась кредитом, у меня не было покровителей.
– Между тем как сами вы стольким оказывали покровительство, – сказал Арамис, лукаво улыбаясь.
– Всегда так бывает, шевалье. В это время я встретилась с испанским королем.
– Вот как!
– Который, согласно обычаю, приезжал во Фландрию назначить генерала иезуитского ордена.
– Разве существует такой обычай?
– А вы не знали?
– Простите, я был рассеян.
– А вам следовало знать об этом; ведь вы были так близки с францисканцем.
– Вы хотите сказать: с генералом иезуитского ордена?
– Именно… Итак, я встретилась с испанским королем. Он желал мне добра, но не мог ничего для меня сделать. Впрочем, он дал мне и Леку рекомендательные письма и назначил пенсию из средств ордена.
– Иезуитского?
– Да. Ко мне был прислан генерал, то есть я хочу сказать – францисканец.
– Прекрасно.
– И чтобы согласовать положение вещей со статутом ордена, было признано, что я оказываю ордену услуги. Вы знаете, что существует такое правило?
