Лазарь Лагин - Остров Разочарования (Рисунки И. Малюкова)
— Не скальте зубы! — зашипел на него Фремденгут. — Берите лопату и копайте вот здесь. Да не так, не так! Поосторожней! Боже, как вы бездарны!
Они раскопали две ямы, расположенные шагах в пятнадцати одна от другой, извлекли из первой довольно тяжелый ящик, обитый свинцовым листом, из второй — такой же в точности ящик и еще один полегче, в плотной картонной упаковке.
Фремденгут взял один свинцовый ящик и заступ, остальные два ящика пришлось тащить на себе Кумахеру.
У майора было при этом такое ожесточенное лицо, что фельдфебель решил, как бы ему ни пришлось тяжело, не отставать ни на шаг. Но, к удивлению Кумахера, ему в том же в высшей степени раздраженном тоне было приказано строго соблюдать дистанцию не менее десяти шагов.
И вот они наконец на вершине горы, в Священной воронке. Они увидели просторную площадку, с трех сторон огражденную покатым естественным амфитеатром, которая вот уже триста с лишним лет служила жителям острова Разочарования местом их ежегодных театральных празднеств. С четвертой стороны стенка этой сравнительно неглубокой, поросшей высокой травой воронки отсутствовала, открывая прямо над ущельем брешь шириной примерно в полкилометра. Мы обращаем внимание читателя на эту подробность потому, что именно через эту брешь вскоре скатилась вниз по ущелью, служившему долиной речки, черная туча раскаленного газа и пепла.
Что именно проделал Фремденгут с обоими тяжелыми ящиками и третьим — легким, перед тем как опустить их в спешно вырытую неглубокую яму, мы не беремся рассказывать. Отметим только, что внутри легкого ящика, по-видимому, находилось нечто вроде часового механизма. Останься фельдфебель Кумахер жив, он подтвердил бы, что, когда они бегом кинулись в обратный путь вниз по тропинке, явственно слышно было громкое тиканье часов.
Нет, ни Кумахер, ни его майор не слышали, как тикал часовой механизм, и тем более им было не до легчайшего шороха, который следовал за ним по пятам, пока они выкапывали ящики из тайника, волокли их на Священную воронку, а потом снова закапывали…
Спустя примерно четверть часа после того, как оба эсэсовца, потные и усталые, торопливо двинулись в обратный путь, на северной окраине Нового Вифлеема показался бегущий со всех ног юный Боб Смит, а за ним, шагах в двадцати — тридцати, его напарник по дозору. Они промелькнули мимо хижин, в которых местные воины озабоченно готовили оружие к бою на случай, если переговоры с обитателями Священной пещеры не приведут к положительным результатам, мимо черноусого кочегара, который готовил Егорычеву из ряда вон выходящий сюрприз: обучал Гамлета Брауна, веселого дядю юного Боба — Джекоба и еще двух жителей Нового Вифлеема стрельбе из автомата; мимо стариков и старух, молча обряжавших в последний путь обе жертвы «карательной» экспедиции барона Фремденгута. Они промчались мимо хижины, в которой появился на свет и проживал по сей день быстроногий Боб Смит.
Мать окликнула его: он с утра ничего не ел.
— Потом, потом! — крикнул он, не сбавляя ходу. — Мы спешим к желтобородому!..
Мальчики смаху преодолели довольно крутой подъем и, вспотевшие, задыхающиеся и счастливые, ввалились в пещеру, где теперь проживали Егорычев и Смит. Они часто дышали, раскрыв рты, в которых блестели ровные ряды белоснежных зубов. Шутка сказать, всю дорогу от воронки до деревни они бежали без единой передышки! Они не сразу смогли заговорить, так они запыхались!
Сразу вслед за ними вбежали кочегар и его ученики, понимавшие, что ребята принесли какое-то чрезвычайно важное известие.
— Ну что, новости? — спросил Егорычев.
— Угум… — промычал в ответ юный Смит, стараясь овладеть своим дыханием.
Его приятель оробел. Он не мог решиться запросто беседовать с самим желтобородым и отстранился от разговора.
— Они… Они… Эти прежние белые в черных одеждах…
Он остановился, чтобы перевести дыхание.
— Отдышись, Бобби, — сказал ему Егорычев, — хорошенько отдышись.
— Там!.. Они там… — Боб указал в сторону Священной воронки. — Они… Мы видели их обоих… я и Джеф, — он был справедлив и не хотел присваивать себе одному честь этого открытия. — Они взбежали на самую гору… Они принесли с собой три вот таких… как это называется?..
Боб ткнул пальцем в стоящий поблизости ящик.
— Три ящика? — возбужденно подсказал Егорычев и обменялся многозначительным взглядом с Сэмюэлем Смитом.
— Угум, три ящика… И с ними ещё была одетая лопата… Они раздели ее и закопали все три ящика… Нет, они еще их закапывают, а мы…
В это время невиданно яркое пламя озарило небосвод над островом Разочарования, брызнуло ослепительным светом сквозь зазоры каменного завала в переполненную оцепеневшими от ужаса людьми просторную пещеру, которая напоминала Егорычеву Инкерманские пещеры под Севастополем, и страшный, не поддающийся описанию грохот потряс весь остров до основания.
XXI
Во вторник 13 июня, вскоре после полудня, два судна, находившиеся недалеко друг от друга в южной части Атлантического океана, но об этом раньше не подозревавшие, оказались в поле видимости небывалого атмосферного явления совершенно непонятной, но очень грозной силы.
Одним из этих судов была быстроходная аргентинская яхта «Карменсита» водоизмещением в четыреста двадцать тонн. Командовал ею ее владелец, почтенный негоциант не у дел и завзятый яхтсмен дон Ларго Приетто, о котором у нас уже была речь выше.
Второе судно, парусно-моторная шхуна «Кариока», как тоже, вероятно, помнят наши читатели, было приписано к Рио-де-Жанейро и вышло оттуда в ночь на субботу десятого июня курсом на Малые Антильские острова. Если бы мы не знали, что несколькими часами позже «Кариока» легла на другой курс, впору было бы удивиться, встретив ее в этих широтах. Впрочем, то же самое следовало сказать и про «Карменситу».
Тот, кто имел бы возможность последние трое суток наблюдать за «Кариокой», составил бы, пожалуй, весьма нелестное мнение о ее капитане, сеньоре Педро Каргасе. В самом деле, неоднократно представлялся случай пойти под парусами, а шла «Кариока» весь этот долгий путь только на дизелях. У нее были на редкость мощные двигатели. Можно вообразить, сколько они пожирали горючего!
Но люди, хоть отдаленно знавшие капитана Каргаса, легко догадались бы, что существуют какие-то весьма веские причины, заставившие этого бывалого и экономного до скупости капитана пренебречь даровой силой ветра. Будем справедливы: как и дизели «Кариоки», Педро Каргас мог бы с честью служить и на куда большем судне.
Мы чуть не забыли упомянуть, что он неплохо знал артиллерийское дело. В боях под Мадридом, в районе Университетского городка, батарея лейтенанта франкистских войск Педро Каргаса по мере своих сил послужила делу испанской контрреволюции. В то время Каргасу шел тридцать шестой год. Значит, сейчас ему было за сорок. Ему предлагали остаться в кадрах франкистской армий, и он стал бы уже по меньшей мере майором, но по причинам, известным только ему и доктору-инженеру Гуго Шмальцу, подвизавшемуся в те годы в штабе генерала Франко, Каргас предпочел вернуться в Бразилию и наняться капитаном на невидную шхуну «Кариока».
