Виталий Гладкий - Приключения-91
Затем меня увезли в ШИЗО, где долго, сильно и равнодушно били ногами и дубинками перед тем, как посадить в камеру. Ну а в камере было все ништяк: интернациональный контингент, чай, анаша, «братство»...
К чести воров, элиты преступного мира. Когда в Наур завезли на время одного из них, батумского Махохия, а затем другого, Джамала, они уничтожили проявления национализма, и уничтожили основательно Когда их вывезли, осудив на тюремный режим, национализм уже проявлялся в колонии очень редко и был наказуем средой осужденных. Администрация, напротив, национализм разжигала, так как «разделяй и властвуй» — один из важных инструментов «исправления». Было выгодно гасить борзых русаков, вывозя их из российских зон в Наур или наоборот. Было выгодно поощрять, негласно, вражду чеченцев и ингушей, а затем вербовать из той и другой группы агентуру...
...«Кум» Володин был грузным, наглым и умным. На следующий день после моего водворения в ШИЗО меня вызвали из камеры к нему в кабинет. Разложив перед собой бумаги, он с удовольствием сказал: «Вот и чудненько... Пятилеточку мы тебе подболтаем...» Я задохнулся от страха и, заикаясь, заговорил: «Ну что вы, гражданин майор, я ведь должен был это сделать для того, чтобы быть более качественным осведомителем, я же ваш...» Володин закрыл папку с бумагами, внимательно взглянул на меня и коротко спросил: «Псевдоним?» — «Назаров», — испуганным голосом быстро произнес я. Лицо Володина подобрело: «Ну, ладно, я пока сделаю запрос в управление, чтобы твое оперативное дело выслали для ознакомления, а тебе придется все же посидеть в ПКТ пару месяцев. Понаблюдай, кто и что носит в хаты с воли, о чем говорят в хате, где начки у них, а потом решим, что и как, может, на крест отправим, отдохнешь...» Сказал он, и мы попрощались, пожав друг другу руки. Он вызвал контролера. «Уведите этого урку в камеру, опасный гад, глаз да глаз за ним нужен». Профессионал, одним словом...
Стукач по сути и смыслу провокатор. Для того чтобы обнаружить пути попадания наркотика в колонию, он должен завести знакомство с наркоманами. Сделать это возможно лишь через употребление наркотика и прямую личную заинтересованность в его доставании. Если стукач не был наркоманом ранее, то он им станет. Кайфуя, он заодно и стучит: где прячут наркотики, кто прячет, кто доставляет. «Кумовья», в свою очередь, у этих людей все изымают, затем кое-что сдают для отчета, кое-кого, для того же отчета, крутят на новый срок, а в основном информацию используют для своего кармана, то есть гонца задерживают и под страхом раскрутки вербуют его для работы на себя. Он начинает выполнять правила игры оперативников, продолжая носить наркоту, делясь прибылью с ними.
Гонцами, как правило, являются контролеры и вольняшки, работающие в зоне по найму. Если «кумовья» изымают из начки наркоту, то часть, как упоминал выше, сдают по службе для отчета, а другую через некоторое время выпускают в продажу по зоне через своих людей.
«...Источник сообщает, в колонии очень высок процент людей, торгующих и употребляющих наркотики. Практически весь контролерский состав является не чем иным, как связующим звеном между барыгами в колонии и теми людьми, которые передают наркотики с воли. Анаша, которая недавно была изъята оперативниками в рабочей зоне в количестве 4 кг, через некоторое время появилась в продаже, 100 рублей 100 грамм. Продажей занимаются контролер Тахоев и осужденный Тевлоев Салауди, который, по мнению осужденных, является «человеком» оперуполномоченного Елизарова, занимающегося борьбой с наркотиками. Многие торговцы наркотиками в колонии даже не соблюдают предохранительных мер по своей безопасности, это говорит о том, что они чувствуют за собой поддержку администрации. Проведенное мною наблюдение показывает, что практически все начотрядов за деньги распределяют личные свидания, закрывают глаза на отрицалово и их образ жизни, представляют на комиссию для условно-досрочного освобождения... Существует странная связь между барыгами и контролерами в одном случае, между барыгами, контролерами и оперативно-режимной частью — в другом, что наводит на мысль о существовании организованности в продаже наркотиков.
Назаров».Расчет был верен, впоследствии я его очень часто использовал. Что было невозможно для обыкновенного стукача, дальше зоновской оперчасти не прыгающего, то для меня было очень даже возможно... Сразу же после моего сообщения в глазах Володина стал возникать при встречах со мной напряженный интерес, замешенный на испуге и неприязни. Через два месяца я был этапирован из Наура в Краснодарский край, в колонию № 9 города Хадыженска. Надо сказать, для того чтобы этапировать стукача из колонии одной области или республики в другую, нужно оформить на него спецнаряд. Делается это через Москву, и оперчасть должна убедительно сформулировать целесообразность такого переброса. Обычно это «опасность для жизни». «Опасность для жизни» означает, что стукач на грани запала, и в связи с этим его может постигнуть возмездие. Лично мне, особенно после приведенных выше донесений, оперчасть организовывала «опасность для жизни», то есть где-то как-то «просачивалась» двусмысленная информация обо мне, «начинались» разговоры, дескать, «а не кумовский ли?». Затем меня «прятали» в ПКТ и по приходе спецнаряда вывозили в другую колонию. Простого стукача, естественно, сразу бы «съели»: посадили бы на годик в ПКТ, используя официальную власть, напугали бы, а если бы не пугался он, то изнасиловали бы, используя неофициальную власть, то есть через нас, весьма исполнительных стукачей. (Было у меня такое задание в Оренбургской колонии № 1. Дал его мне начальник оперчасти Сенеговец в 1988 году. — А. Э.)
Ну а меня просто вывозили, и все. Каждый «кум» чувствовал за мной управление, в свою очередь, управление подозревало за мной ГУИТУ, а я старался не разубеждать их в этом. По этой причине мне и организовывали «опасность для жизни», а пальцем не трогали. Если колония мне нравилась режимом и содержанием, то я не давал «никаких таких сведений», порочащих честное имя администрации, и опасностей у меня не возникало, если мне что-то не нравилось, то я организовывал себе спецнаряд, тем более что это было нетрудно, все колонии уже давно превратились в кормушку для «воспитателей» и «исправителей» преступного мира. Я не говорю о честных и хороших администраторах — они погоды не делают. Если честен и умен, то рано или поздно уйдет он из этой системы или перестанет быть честным, а честные и глупые лишь раздражают своей быковатостью... Основная масса зоновской администрации лишь работает под «честных и мужественных», научившись лицемерию у з/к и намного обогнав тех в этом искусстве.
