Судьбой приказано спастись - Александр Александрович Берлин
– Валентин Николаевич! – как можно мягче проговорил молодой человек, заметив его волнение. – Любое дело, которым я занимаюсь – это своего рода практика для меня. Благодаря этому, я в своей профессии постоянно учусь. А помочь лично вам и всем здесь присутствующим – это, вдобавок ко всему, ещё и приятная практика. Так что любую вашу просьбу я готов выполнить с удвоенной энергией. Мне ещё дедушка говорил, что вы постоянно просите помочь кому-то и сами готовы всегда помогать – в этом вы для меня являетесь примером.
Но есть и ещё одна важная причина, по которой мне хочется не только помочь, но ещё при всех искренне пожать вам руку и с огромным уважением обнять вас. Вы единственный человек на моём веку, который удостоился высокой награды другого государства. Вас представили к награде уже давно, и, несмотря на то, что вы считались погибшим, награда вас всё-таки нашла.
После небольшой паузы Кирилл обратился уже ко всем присутствующим:
– Я думаю, что всем вам, наверное, будет интересно узнать о событиях, предшествовавших решению правительства Франции удостоить Валентина Николаевича столь высокой награды – героя Франции.
Заметив заинтересованные взгляды, устремившиеся в его сторону, и услышав одобрительные возгласы по этому поводу, Кирилл начал подробное и неторопливое повествование об этих событиях:
– Однажды мой дед, возглавлявший Российский Союз ветеранов Великой Отечественной войны, на праздновании дня победы встретился с одним французским генералом, – начал рассказывать Кирилл. – Когда мой дедушка в разговоре с ним случайно упомянул имя Валентина Николаевича, француз с сожалением сказал, что он очень признателен ему за всё и очень хочет найти родных погибшего, чтобы рассказать им о его подвиге. Услышав такое признание генерала, дедушка удивлённо усмехнулся: «Ай, да, Валя, ай, да, молодец! Наш пострел, везде поспел!» Генерал, хотя и неплохо знал русский язык, недопонял эту поговорку и начал горячо убеждать его, что никакой стрельбы тогда, когда они с Валентином убежали из немецкого лагеря Дахау, неподалеку от города Мюнхена, не было. С волнением вспоминая побег из плена, он сказал, что от ран и голода тогда сильно ослаб и не мог даже стоять на ногах как следует, а Валентин нёс его на себе. Он подчеркнул, что побег был осуществлен во время долгой переправы из одного лагеря в другой. Небольшой отрезок того длинного пути пролегал вдоль одного болота. У края дороги, по которой их вели, Валентин, по словам генерала, заметил впереди небольшую яму, заполненную водой с грязью, которую все пленные старались обходить, чтобы туда не упасть. Валентин же, наоборот, решил специально залезть в эту жижу, прихватив с собой и генерала, надеясь таким образом спрятаться, а потом убежать.
Продолжая вспоминать об этом случае, генерал призадумался, промакнув носовым платком глаза, и добавил: «У меня воздуха совсем не хватало дышать, но он силой заставил меня погрузиться в эту грязную воду и силой удерживал меня там. Потом он высунулся, осмотрелся и помог мне в свою очередь выбираться, повторяя: «Спокойно… Спокойно…» Хорошо, что в это время на улице был сильный туман, и нас не было видно. Нам удалось уползти очень далеко и переждать день, а ночью он взвалил меня к себе на спину и долго тащил. Добравшись до какого-то леса, мы очень долго бродили по нему, не зная в какую сторону идти, чтоб не нарваться на немцев. Только через сутки мы оказались у границы Франции и наткнулись на местных жителей. Они оказались, к счастью, хорошими людьми, которые позаботились и выходили нас. После этого побега мы плечом к плечу сражались во французском партизанском отряде».
Здесь французский генерал ненадолго задумался, а потом продолжил: «Он воевал по-русски – всегда храбро! После смерти командира отряда, его возглавил я, а Валентин стал одним из лучших моих помощников. Шел 1944 год. Армия Сопротивления была тогда на подъёме. Тогда-то в одном из боёв с немцами Валентин неожиданно исчез. Может быть, Валентин погиб, а, может – опять попал в плен. Как ни старался я хоть что-либо о нём узнать… но…тщетны были все мои поиски. Я до сих пор не могу себе простить, что не уберёг своего заместителя и потерял такого друга и бойца. Ведь ему я обязан жизнью! Я его звал не Валя, а на французский манер – Вали, – вспоминал генерал. – После одного из последних боёв при открытии Второго фронта, я обнаружил Валентина в списках погибших, но мне в это до сих пор трудно верится, ведь тело убитого так и не найдено».
Тогда мой дедушка, выслушав генерала до конца, успокоил его: «Тот, о ком вы только что говорили – мой друг, и вы скоро его увидите. Видите ли, ваш Вали однажды рассказал мне, что в последние дни войны, когда армии союзников уже воевали по соседству, в одном из боёв он увидел русских солдат и, не раздумывая, бросился к своим. В том бою принимала участие как раз та танковая дивизия, в составе которой Валентин воевал ещё в самом начале войны. Командир дивизии был наслышан о его храбрости и отваге ещё в начале войны, и лично представлял его к награде не один раз. Может быть, именно благодаря этому, Валентину и удалось избежать расследования о том, как он попал в плен и как там уцелел, не говоря уже о том, как он попал в армию Сопротивления. В общем, его не стали тревожить в этом вопросе, и он снова, как и прежде, был в строю среди своих».
– Так что, Валентин Николаевич, придется вам вместе со мной в Москву лететь, – сказал Кирилл, закончив рассказ. – Там и встретитесь со своим боевым товарищем. А сейчас, я думаю, такой случай надо обмыть.
Валентин внимательно посмотрел на молодого человека, улыбнулся сквозь выступившие слёзы и, оглядев всех собравшихся, согласился:
– Заметано! Святослав, где там водка? Неси сюда, да и закуску, смотри, не забудь. Мы обмывать этот французский орден сейчас же начнём. Хотя заранее этого не делают, но ради встречи с хорошими людьми мы это правило немного нарушим.
Святослав вошёл в домик, но неожиданно быстро и осторожно вышел обратно на крылечко и замахал мужчинам рукой, приглашая всех зайти в дом. Стараясь не шуметь, все тихонько вошли в дом и заулыбались, увидев, как на кровати мило спали, обнявшись, Юля и Юй Лоу. Девушка буквально приткнулась к груди китаянки, словно к родной матери. Посмотрев на эту идиллию, все так же осторожно вышли обратно на улицу. Чуть задержался только
