Георгий Тушкан - Джура
— Они умрут! — твердо сказал Джура.
— Если бы я их встретил, я бы сам их зарезал, — ответил Кучак.
— Хо-хо! — сказал Чжао посмеиваясь. — И лягушка квакает, если на нее наступишь.
— Я не лягушка, а даванашти — переходящий перевалы, — гордо ответил Кучак и, сам того не замечая, начал играть пеплом, пропуская его между пальцами. — Ну, а ты как, Джура? — спросил он.
— Если бы не Чжао, не был бы я жив. А потом нас всех спас Тэке. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом.
В юрте было жарко. Огромный черный пес Тэке, лежавший у костра на кошме, услышав свое имя, внимательно посмотрел на Джуру и вильнул хвостом. Ему было жарче всех. Из раскрытой пасти капала слюна. Умным взглядом он обвел собравшихся и еще раз вильнул хвостом. Джура, Кучак, Саид и Чжао смотрели на него с любовью.
— Тэке! — тихо позвал Джура.
Тэке важно поднялся и вразвалку подошел к хозяину. Он положил ему голову на колени и, внимательно глядя в глаза, замер.
Джура что-то тихо говорил, и Тэке, казалось, понимал его.
— Ну, а ты чего опять хнычешь? — спросил Кучака Чжао. — Знаешь, что говорит эта надпись? — И он показал на стену юрты.
Кучак отрицательно покачал головой:
— Я не умею читать. Я только пою песни и рассказываю сказки.
— Вот здесь и написано: «Все должны быть с друзьями веселыми, а с врагами злыми, и друзья должны держаться вместе».
— Конечно! — убежденно сказал Кучак, смахивая слезы. — Если народ ударит кулаком по горе, то превратит ее в пыль!..
ГДЕ БЫ НИ БРОДИЛ ТЫ, НЕБО ВСЮДУ БУДЕТ ДЛЯ ТЕБЯ ТЕМНОГО ЦВЕТА, И ТОЛЬКО НА РОДНОЙ ЗЕМЛЕ ОТКРОЮТСЯ ДЛЯ ТЕБЯ ВНОВЬ ГОЛУБЫЕ ДАЛИ
I
Преемник Черного Имама Балбак, которого тоже называли Черным Имамом, уже не застал былой славы и величия своего предшественника. Миновали времена, когда Черный Имам одним своим словом мог поднять десятки и сотни тысяч киргизов, беспрекословно выполнявших его приказания. Имам Балбак ненавидел большевиков: они разрушили его власть; они делали грамотными темных людей; они отбирали золото у богатых.
Исмаилиты Кашгарии и Джунгарии считали имама Балбака святым человеком. Только пять лет прошло с тех пор, как он, по его собственным словам, «был направлен сюда из Мекки перстом Магомета, указавшим ему путь во сне», а его слово стало законом для всех старейших мулл. Даже странствующие монахи — дервиши — считали его своим покровителем. Они постоянно бывали в его доме, чтобы передать о виденном и слышанном, заслужить слово одобрения и… поесть жирного бараньего плова, запив его кок-чаем. За этим занятием стихали все их личные распри. Старшины нищих, имевшие в своем подчинении множество бедняков в городах и селах Кашгарии, получали от него золото за услуги. Чайханщики были давно уже его платными и добровольными агентами. Немало денег попадало и в руки влиятельных людей.
Имама Балбака нелегко было застать дома. В нем были несвойственные его предшественнику живость и энергия. Он много разъезжал, часто бывал в Бомбее, а однажды проник в Фергану и Старую Бухару. Он был английским резидентом, в руках которого сосредоточивалось много иностранных связей.
Только несколько человек говорили с ним как с равным. Среди этих лиц был его секретарь, высокий худощавый мужчина, безукоризненно говоривший на многих языках. Во время отсутствия имама он, одетый в халат и зеленую чалму, принимал посетителей. Верующих смущали голубые глаза секретаря, хотя волосы его были черны, как грива вороного коня.
У Балбака было много людей, которые подчинялись ему и обслуживали его лично.
Балбак был очень богат. В Кашгарии ему принадлежало три имения. В одном из них, помещавшемся в центре города, принимались все посетители, во втором — немногие. Третье имение, расположенное на окраине, было открыто для близких, прибывавших, как правило, ночью.
II
В летнюю ночь к этому имению имама прискакала на лошадях группа людей. Человек, бывший впереди, приказал спутникам ждать его у глиняного забора и подъехал к воротам один.
Там он отыскал кнопку, расположенную на высоте человеческого роста, и трижды нажал ее пальцем.
— Кто здесь? — послышался тихий голос из-за двери.
— Искатель истины, — ответил прибывший.
— Мир искателям! — донеслось из-за двери.
— Никто не изменит судьбы, предначертанной аллахом.
— Люби свою веру… — начал голос за стеной.
— …но не осуждай другие! — поспешно добавил прибывший.
Ворота распахнулись, пропуская гостя, и тотчас же захлопнулись.
Молчаливые слуги приняли лошадь.
— Это вы, господин Тагай? — спросил его кто-то, вышедший ему навстречу.
— Я! — ответил Тагай, сбрасывая чалму.
— Пойдемте, имам вас ждет.
Они прошли под деревьями.
Открылась дверь внутреннего дворца. Тагай очутился в просторной комнате, устланной коврами. Курбаши пришлось немного подождать, прежде чем его провели в кабинет имама.
Тагай знал эту комнату с большим письменным столом и книжными шкафами у стен.
Имам Балбак крепко пожал ему руку и жестом показал на диван. Гость почтительно сел на край.
Имам Балбак произнес:
— О военной экспедиции разговор будет позже. Многие уже собрались, но кое-кого еще нет. Теперь же объясните мне следующее: может ли человек, облеченный моим величайшим доверием, — вы понимаете, что это значит? — человек, который возглавит освобожденный от большевиков Туркестан, человек, который за свои заслуги в деле борьбы с большевиками утвержден худжентом — наместником Ага-хана на Памире…
— Я утвержден худжентом? — обрадовался Тагай.
— Я спрашиваю, как такой человек, являющийся, кроме того, и командующим нашими отрядами вторжения, мог, забыв дела, увлечься до такой степени, что привез к себе в дом девчонку с Советского Памира и, самое главное, не смог помешать ее побегу?
— Я не думал… — начал Тагай.
— Надо всегда думать! — яростным шепотом прервал его имам Балбак. — Она слишком много видела и узнала у вас в доме, в частности от вашей прислуги Курляуш… Я не знаю, что Зейнеб сказала советским пограничникам. Пограничные разъезды усилены. В Алайской долине снуют отряды киргизского кавалерийского дивизиона.
— Она ничего особенного не могла ни видеть, ни слышать.
— Глупая беспечность! Курляуш многое показала…
— Значит, исчезнувшая Курляуш…
— …многое рассказала моим людям на допросе. Курляуш знает о готовящемся вторжении, об английском оружии и прочем…
