Николай Наумов - Приключения 1976
— Даю вам честное слово, я не имел от этого ни рубля. И сначала действительно ничего не знал о промысле Олега. А когда узнал… Наверное, я виноват, что промолчал, понимаете, законы мужской дружбы. — Куделько с усилием проглотил слюну и заговорил почти умоляюще: — У меня только-только началась нормальная жизнь. Учеба, интересная работа. Мне страшно потерять, сломать то, что я имею сейчас, что создано с таким трудом…
Кудрявин все поглаживал пальцами поролонового медвежонка, думал с горечью: «Детская игрушка, ставшая орудием преступления, уликой, вещественным доказательством».
— Обещать вам, Михаил Георгиевич, я не могу ничего, — сказал Кудрявин. — Но если вы говорите правду, думаю, что вас не станут привлекать к уголовной ответственности.
Лейтенант Владимир Шемякин руководил оперативной группой, навестившей квартиру Николая Югова. Хозяин хмуро осмотрел работников милиции:
— Наверное, я должен был прийти к вам еще год назад. Но пришли вы сами… Поэтому не затрудняйте себя поисками. Возьмите то, что вы ищете… — Принес и выложил на стол аптекарские весы. — На них Олег взвешивал золото после обработки его кислотами, чтобы придать, так сказать, товарный вид. А это сувениры, которые он подарил мне. — На столе появились самодельное колечко и миниатюрный золотой шарик.
Сейчас Югов проклинал в душе ту минуту, когда, не задумываясь о последствиях, впустил к себе под крышу Олега Лихарева с его тайной ювелирной мастерской, принял от Олега эти дешевенькие безделушки, написал ему рекомендательное письмо к своей теще в Закавказье. Как хорошо все шло у Николая до злополучной встречи с Лихаревым. Демобилизовался из армии, радушно был встречен в коллективе солидного научного института. Стал студентом вечернего института. Женился на девушке, которую полюбил еще в годы военной службы. Родился чудесный малыш — любимец семьи. Спокойная, налаженная жизнь, ясная перспектива. И вот теперь все это рухнет, рассыплется в прах… под тяжестью колечка без пробы и крохотного шарика, изготовленных Олегом Лихаревым из краденого золота.
Николай с ненавистью покосился на безделушки, лежавшие на столе, горячо сказал:
— Мне очень стыдно и больно. Я прошу понять и поверить: это глубокая, страшная, но все-таки случайная моя ошибка. Поверить и не ломать, не уродовать мне жизнь. А полученный урок я запомню навсегда.
В тот же вечер следователь милиции встретился с Гапичевой.
— Какая искренняя и принципиальная женщина! — обрадованно говорил он полковнику Кудрявину после встречи. — Рассказала мне все, что ей известно о преступлении Лихарева, резко осудила его…
— И подписала свои показания? — спросил Кудрявин.
— Нет, — следователь пожал плечами и слегка снисходительно объяснил: — Это вообще не был допрос. Я придал нашей с ней встрече характер непринужденного разговора. Но сформулировал свои вопросы очень точно. Завтра встретимся снова, и я запротоколирую ее показания.
— Завтра она откажется от всего, что говорила сегодня, — настаивал Кудрявин.
— Приходите завтра на допрос Гапичевой. И вы убедитесь, что вы не правы.
… — Я действительно знаю Лихарева Олега Вадимовича, — чуть монотонно говорила Гапичева на следующий день. — Была с ним в близких отношениях, но о его преступлениях мне ничего не известно. Если бы я узнала об этом, я немедленно порвала бы с Лихаревым. Я не могу по своим жизненным принципам общаться с вором…
— Как?! — воскликнул следователь. — Но ведь вчера, только вчера вы говорили обратное…
— Видимо, вы меня поняли превратно. — Гапичева ослепительно улыбнулась. — Я не могла говорить иное. Мои жизненные принципы не позволяют мне…
— Спасибо, гражданка Гапичева, — гневно прервал ее Кудрявин. — Спасибо за то, что вы так откровенно раскрыли свои подлинные принципы, истинное лицо. Для исхода дела Лихарева ваши показания не имеют особого значения. У нас достаточно объективных улик против Лихарева, да и сам он искреннее и честнее, чем вы…
— Ну, знаете!.. — оскорбленно воскликнула Гапичева.
— Да, честнее! Кражу называет кражей, а себя вором. А вы, пользуясь краденым, ломаете фальшивое благородство.
…В уютной квартире на другом конце Москвы Владимир Михайлович Шемякин тоже разговаривал с женщиной. То была Марина, первая жена Виктора Костылева.
Едва закончив институт, она уехала работать на Колыму. Там и повстречала Виктора. Недоучившийся студент педагогического института умел красиво и остроумно порассуждать на любую тему. Он показался Марине волевым, целеустремленным человеком. А главное, он был таким заботливым, нежным, любил ее до самозабвения. Они поженились, вскоре родилась дочь. Но семейное счастье оказалось недолгим.
Марина, забрав дочь, возвратилась в Москву к родителям. Костылев несколько раз появлялся у жены. Это были тяжелые дни. Виктор пьянствовал, явно тяготился семьей. И все в доме вздохнули с облегчением, когда около двух лет назад он заявил, что уходит к другой женщине. Потом из Сибири пришло известие о самоубийстве Костылева. Марина вылетела на его похороны. Этот беспутный, опустившийся вконец человек все-таки был отцом ее дочери…
Лейтенант Шемякин уже встречался с Мариной Костылевой, знал, как больно ей вспоминать о прошлом, но все же навестил ее снова.
— Извините, пожалуйста, Марина Яковлевна, но речь опять пойдет о вашем бывшем супруге, о его так называемом наследстве.
— Наследство у бродяги, — она пожала плечами, слегка улыбнулась. — Парадоксально.
— И тем не менее оно есть, — сказал Шемякин. — Во всяком случае, ходят слухи, что есть. Я не могу сказать вам всего, но нам необходимо срочно установить адрес или хотя бы фамилию женщины по имени Валентина. Той самой женщины, к которой ушел Костылев от вас. — По лицу Марины пробежала презрительная гримаса. «Она знакома с Валентиной», — понял Шемякин. — В прошлый раз вы передали мне записную книжку Костылева, которую привезли из Сибири. Мы надеялись найти в книжке адрес Валентины. Но обнаружили рядом с ее именем лишь номер телефона. Костылев, очевидно, зашифровал его. Это телефон руководителя одного крупного учреждения. Никто из сотрудников им не пользуется. Никакой Валентины там нет. А нужна она нам немедленно. — Шемякин, глядя в глаза собеседнице, продолжал доверительно: — Вот почему я пришел к вам снова. Ведь вы знаете Валентину. Бывали у нее, виделись с ней…
В настороженном взгляде Марины промелькнуло смятение. Она вспомнила о чем-то печальном и стыдном для нее. Лицо ее стало брезгливым, потом грустным.
— Откуда вы знаете? — спросила она, покусывая губу. — Впрочем, оспаривать бессмысленно. Да, я дважды видела эту женщину. Татаринцева Валентина. Отчества знать не имею чести. Работает в Москве. Живет в Кунцеве. — Марина замолкла и попросила очень тихо: — Только, ради бога, не говорите ей, что узнали от меня. Она подумает, я из мести, из ревности, из-за того, что к ней ушел… Витя. Но у меня уже все перегорело давно. А вам, чувствую, она действительно очень нужна.
