Эмилио Сальгари - На Дальнем Западе. Ловцы трепанга
Папуасы перешли мост и вошли в деревню, встреченные восторженными криками своих родичей.
Пленников тотчас же отвели в хижину вождя, самую большую из всех: в ней было не меньше двадцати квадратных метров. Перед тем как попасть в деревню, всему отряду пришлось преодолеть последнее препятствие: мосты и галереи были сложены, как и пол воздушной хижины, из редких бамбуковых планок, далеко отстоящих друг от друга. Капитан и его спутники медленно, с опаской продвигались по ним, все время боясь потерять равновесие и скатиться в воду. А дикари потешались над ними и над их неловкостью.
Вождь сам ввел пленников в комнату, расставил вокруг хижины стражу и хотел удалиться. Но капитан задержал его.
— А теперь что ты думаешь делать с нами? — спросил он.
— Совет старейшин определит вашу участь. Если вы убили моего сына, вы умрете.
— Но черт тебя возьми! — вскричал капитан. — Я тебе не один раз уже говорил, что мы даже не видели твоего сына.
— Белые — враги наши, — с упорством дикаря повторил вождь.
— Может быть, другие белые, но я тебе не враг.
— Это все равно… Ты — белый, значит, ты враг и союзник альфуров, убивших моего сына. Я — Ури–Утаната, вождь. Берегись, белый человек!
— Я не боюсь ни тебя, ни твоих подданных.
— Посмотрим…
— Слушай, Ури–Утаната, мои товарищи на свободе, в лесу, и если ты будешь скверно с нами обращаться, вся твоя деревня сгорит дотла.
— Мои воины сумеют защитить ее.
Капитан в припадке необузданной ярости бросился к вождю, сжимая кулаки. Но в этот момент за стеной раздались два выстрела, сопровождаемые криками толпы.
— Выстрелы! — воскликнул Ханс. — Два выстрела! Это — Ван–Горн и Корнелиус!
Вождь тотчас же бросился вон из хижины, думая, что белые, о которых говорил капитан, напали на деревню. Но каково же было его удивление, когда, выскочив из дверей, он услышал возгласы ликования своих родичей.
То, что он увидел, еще больше поразило его. Папуас в сопровождении двух белых стремглав несся по бамбуковым мосткам к нему навстречу.
— Отец! — кричал он.
Старик, глубоко взволнованный, замер на месте. Он открыл свои объятия, чтобы принять в них сына, которого считал убитым.
— Мой сын! Ты жив! — вскричал он.
— Жив, отец. Альфуры не успели убить меня. Потом, оглядевшись кругом, молодой папуас добавил:
— Ведь это ты взял в плен трех белых?
— Да.
— Где они?
— Здесь в моей хижине.
Молодой папуас подбежал к хижине и ворвался в комнату, где находились пленные. Он остановился перед ними и с жестом, не лишенным благородства, обратился к ним на малайском языке:
— Вы свободны, и с нынешнего дня вы друзья Ури–Утаната.
— А что за двое белых там с тобой? — обратился к молодому папуасу вождь, вошедший вслед за ним в хижину. — Ты один взял их в плен?
— Нет, отец. Они не враги: им я обязан жизнью, а эти трое — их братья.
— Значит, ты не попал в плен к альфурам?
— Я был в плену у них и они жгли меня на костре. Я умер бы, если бы белые не вырвали меня из их рук.
Ван–Горн и Корнелиус, задержавшиеся на мостках, в эту минуту показались на пороге хижины. Крики радости раздались с обеих сторон:
— Дядя!
— Корнелиус!
— Ван–Горн!
— Ханс!
— Лю–Ханг!
Все пятеро бросились обнимать друг друга. Тем радостнее и горячее была их встреча, что они потеряли было надежду когда–нибудь свидеться.
— Белые люди! — торжественно произнес старый вождь, только теперь понявший, что белые — друзья, а не враги. — Мой дом, мои воины — все в вашем распоряжении. Вы спасли жизнь моему сыну! Будьте свободны и подарите нам свою дружбу.
— Отец, — обратился к вождю молодой воин, — белые люди приплыли сюда из далекой страны. Они хотят пробраться на острова Ару, а оттуда возвратиться домой. Я поеду с ними до островов, чтобы защитить их от пиратов.
— Мой сын — храбрый воин, — ответил вождь, — пусть он проводит белых людей, которые теперь стали нашими друзьями.
— Спасибо, Ури–Утаната! — ответил капитан. — Когда я вернусь на мою родину, я всем скажу, что папуасы — хороший народ и добрые друзья белых.
ЭПИЛОГ
На следующий день наши герои покинули деревню Ури–Утаната. Вместе с ними отплывали сын вождя и двое лучших моряков из его племени, которые должны были показать путь к островам Ару и охранять голландцев на море от нападения пиратов. Все они погрузились в предоставленную вождем лодку и пустились вниз по течению реки Дорга.
Перед отплытием лодки вождь возвратил голландцам их ружья и снабдил их провиантом на все время их путешествия.
Плавание до устья реки прошло без всяких происшествий, так как жившие на берегах реки племена были союзниками Ури–Утаната.
На третий день лодка обогнула мыс Йорк и, взяв курс на юго–запад, направилась к архипелагу Ару.
Через восемь дней на горизонте открылись берега архипелага, который был образован тридцатью островками, низко лежащими и покрытыми богатой растительностью. Все эти островки не велики; только остров Трана, самый большой, имеет сорок миль в длину и девять или десять в ширину. Они населены папуасами и малайцами, живущими в двадцати четырех деревнях.
На этих островах нет ни одной колонии европейцев, но принадлежат они голландцам, ведущим с туземными жителями торговлю, покупая у них трепанг, черепах, райских птичек и разные местные продукты.
Лодка вошла в естественную гавань Дабо — самую большую и чаще всего посещаемую европейскими судами.
К великой своей радости, наши герои встретили в порту голландскую шхуну «Батанта», которой командовал старый друг Ван–Сталя.
Трудно передать, как радостно встретил их капитан шхуны. Само собой разумеется, он предоставил свое судно в их распоряжение.
Молодой Ури–Утаната оставался еще два дня со своими спасителями. Перед тем как расстаться с ними, он велел своим матросам достать из скрытого на корме секретного ящика два тяжелых пакета, завернутых в широкие листья и перевязанных лианами.
— Я знаю, — сказал Ури–Утаната, передавая эти пакеты капитану Ван–Сталю, — что белые люди ценят блестящий песок, какой часто попадается в наших реках и на берегах Дорга. Я велел набрать такого песка и прошу вас принять его от меня.
После этого он прыгнул в свою пирогу, поднял на ней парус и отплыл, в последний раз приветствуя своих друзей — белых людей.
Капитан и его спутники не поняли сперва, о каком блестящем песке говорил Ури–Утаната; они думали, что речь идет о каком–то незначительном подарке. Но каково было их удивление, когда, развернув листья, они увидели золотой песок.
