Сергей Алексеев - Утоли моя печали

Доверенный раздумывал, бычья шея наливалась кровью.

– Ладно, поехали, – согласился наконец. – И сразу отправляйся с ребятами в Скит. Присмотри, чтобы девочки не разбежались. Лучше запри в сарае, а я вертолет пришлю, как вернется.

– Что? – Ярослава будто током пробило. – При чем здесь… женщины? Что вы собираетесь делать? Не смейте их трогать! Вы слышали, что сказал?

– Ты думал, только своей головой рискуешь? – мерзко ухмыльнулся водитель. – Каскадер, мать твою… Дипломат!

3

Пропускная система Дворянского Гнезда напоминала какое-нибудь режимное предприятие: телекамеры, сигнализация, переговорное устройство и ворота, управляемые с пульта. Они раскрылись на мгновение, машина на большой скорости, словно патрон в патронник, залетела на территорию, обогнула дом с тыла и остановилась у черного хода. И тут же возле нее оказались двое в борцовских маечках – то ли швейцары, то ли внутренняя охрана: накачанные мышцы, непроницаемые лица. Они подхватили Ярослава под локотки и бережно повели по ступеням вниз. Все здесь работало, как единый механизм… Подвал старинного дворянского особняка оказался таким же высоким, сухим и довольно чистым, если не считать стройматериалов, сложенных вдоль стен. Ярослава провели сквозь несколько дверей и поместили за решетчатую, очень похожую на церковную. Под самым потолком узкое оконце со стальными прутьями, в углу дощатые нары с матрацем и ватным одеялом, на кирпичном основании алюминиевый бачок с водой и прикованной на цепь кружкой: настоящая тюремная камера, должно быть, и в прошлом используемая для таких же целей. Говорят, один из князей Захарьиных был человеком жестким и в воспитательных целях сажал своих провинившихся крепостных в темную. Уж не в эту ли?

Один из стриженых принес спортивный костюм, бросил на топчан, приказал переодеться. Здесь и форма была тюремная, как полагается…

Ярослав снял остатки своей одежды, бросил ее на пол, предварительно вынув из кармана маечку Юлии, упакованную в пластиковый пакет. Охранник протянул руку:

– Дай сюда!

– Это обыкновенная майка! – воспротивился он. – Тут ничего нет!

Без слов вдвоем они прижали его к стене, выкрутили, вырвали пакет, насильно содрали часы.

– Одевайся! Осмотрим твое тряпье – все вернем

Забрали одежду, заперли камеру и удалились. Ярослав подтянул к себе спортивный костюм и, стоя раздетым среди каменных стен, почувствовал себя беззащитным, похолодело в душе, опустились руки.

Хотел получить в рабство и посадить на цепь горячего бородатого поджигателя, но попался сам…

Он стиснул зубы и стал одеваться.

Было ясно, что из этого сводчатого склепа не вырваться, однако у Ярослава включился и заработал комплекс узника – изучить камеру на предмет, нельзя ли уйти отсюда Обследовал дверь, кирпичные и побеленные стены, окошко, врезанное в свод глубоким и светлым гротом, – ни щелки. И ничего тут нельзя расшатать, разломать без инструментов…

Напился воды и лег на топчан. И по-прежнему сильнее, чем ссадины, зажгла мысль о женщинах, оставленных в Скиту. Они ничего не знают о людях, населяющих Дворянское Гнездо, их очень просто обмануть, показав какие-нибудь обгорелые останки. И они разъедутся…

А если заупрямятся, что-то заподозрят, в этих подвалах и для них хватит места. На свободе никого не оставят…

Свет из оконца под сводом повернул вправо, медленно проплыл по стене и скоро вообще исчез: солнце ушло на запад, и в камере стало темно. На закате о нем вспомнили, потому что наконец в подвале заскрипели поочередно многочисленные двери.

Он ждал Юлию, ждал Закомарного, наконец, этих, что допрашивали в машине. А пришла кухарка, когда-то «подаренная» Овидием Сергеевичем. Она явилась без сопровождения, со знакомой корзиной, где находился богатый обед в судках, с десертом, сладким и даже бутылкой вина. Он подумал о провокации: слишком смело она открыла камеру и вошла, не замкнув за собой двери. Отвела взгляд, сдержанно, будто незнакомцу, сказала «здравствуйте» и по-хозяйски принялась выставлять на топчан салаты и горячие блюда. Налила вина в бокал и отошла в сторонку.

– Прошу вас…

Недолгая жизнь в обществе женщин дала многое, Ярослав научился быстро определять настроение каждой, буквально с первого взгляда. Казалось, они все похожи, но, если присмотреться, каждая неповторима по характеру и состоянию духа. Иногда они кичились своей скрытностью, женским лукавством, а на деле оставались открытыми и незащищенными, что их больше всего приводило к отчаянию, – чему они объявили войну.

«Двойное дно» визита кухарки он прочитал на ее лице, и она почувствовала это, потому не хотела узнавать его, отводила глаза…

Ярослав подал ей бокал с вином, себе же налил в кружку питьевого бачка.

– Прости меня, – повинился. – Я до сих пор не спросил имени. Как тебя зовут?

– Анжелика, – пролепетала она.

– Знаешь, тогда я выбросил твой радиотелефон, – признался он. – Утопил в озере. Чтобы не было соблазна… Овидий Сергеевич отдал тебя, как вещь, и мне сейчас стыдно за слабость..

– Да, я понимаю..

– Что ты понимаешь?

– У тебя распухла нога, – уклонилась Анжелика. – Я пришлю врача. У нас есть врач.

– Не сомневаюсь, – печально усмехнулся Ярослав. – В этом Гнезде есть даже собственная тюрьма… Без врача я обойдусь, а вот без напильника… Можешь ты принести мне напильник или ножовку по металлу?

– Зачем?

– Пилить решетку, разумеется! Для чего еще узнику требуется этот инструмент?

– Не знаю, – растерялась она. – Это трудно…

– Ладно, не напрягайся, – засмеялся он. – Это шутка… За встречу, маркиза!

Как и в прошлый раз, она была послушна и выпила молча. Аппетита не было, но он сделал вид, что проголодался. Как и положено в тюрьме, из приборов оказалась только ложка – значит, перед тем, как кухарка спустилась сюда, корзину тщательно проверили опытные люди. Небось в Скит она притащила все, вплоть до ситечка к чайнику.

И проинструктировали…

– А если я сейчас убегу? – спросил Ярослав. – Отниму ключ, запру тебя в этом узилище и осторожно исчезну? Не боишься?

– Не нужно этого делать, – шепотом предупредила Анжелика. – Между второй и третьей дверью стоит Женя.

Этого охранника Ярослав запомнил еще в джипе, когда везли в усадьбу, мрачный, молчаливый и злой человек лет под сорок, облепленный деревянными связками мышц, при этом мягкий, плавный в движениях, а кожа на ладонях как на пятках… Золотая цепь на шее в палец и лицо убийцы…

– Что же ты выдаешь секреты своего хозяина? – усмехнулся Ярослав.

– Это не секреты… Я его попросила остаться там.

– Разве этого Женю можно о чем-то попросить^