Александр Бруссуев - In vinas veritas
— За такие слова не грех и опрокинуть по стаканчику.
— Всепренепременно, но только после хорошего душа и чашечки кофе, — сказал Саша и направился в свой будуар готовиться к полосканию.
Я проверил холодильник, висящих мышей не обнаружил. Правда, кроме упаковок со сливками и льдом в морозилке, больше там ничего не было. Зато кофе присутствовал со всеми полагающимися для заваривания делами: фильтрами, мерными ложками, чем я не преминул воспользоваться. Телевизор также порадовал настоящими кабельными каналами, где сразу обнаружился Евроспорт с футбольным обзором.
После того, как я, в свою очередь слегка смыл с себя пыль дорог, на столике волшебным образом оказался хлеб, сало и яйца в дополнение к дымящимся чашечкам с кофе.
— Ну, что, за начало нашей работы? — предложил Саша и поднял стакан с перелитым из самолетной бутылочки содержимым.
— За прибытие! — поддержал я.
12
Тем временем вблизи Стоунхенджа на веселенькой зеленой травке сидел человек. Вокруг была тьма, только древние камни подсвечивались слабой иллюминацией. Черты лица одинокой персоны были скрыты густой тенью, впрочем, вся одежда была подобрана для подчеркнутого пренебрежения к любой цветовой гамме, за исключением черного цвета. Если бы человек сделал назад всего лишь пару шагов, то он бы стал просто невидимым. Однако он просто сидел на земле, нимало не смущаясь испачкать свой дорогой костюм, и его можно было принять за отставшего от группы туриста, чей автобус уехал в гостиницу пару часов назад.
Внезапно, где-то сбоку темнота изменилась, стала как-то гуще и тяжелей. Человек, не поворачивая головы, безразличным тоном произнес:
— Вовремя.
— Боги всегда вовремя, — ответили ему приглушенно, и по интонации можно было понять, что публичные выступления — хобби новоприбывшего.
— Не надо кривляться — ведь мы же одни. Одни? — так же вяло спросил тот, кто продолжал сидеть.
— Конечно, господин, — ответил голос из тьмы. — Мы все просчитали, все пункты тщательно проверяются. Люди ждут сигнала. Оборудование постепенно развозится. Основной модуль готов к немедленной доставке в любое окончательно выбранное место.
— Какая из точек наиболее предпочтительна?
— Мы считаем, что любая в непосредственной близости от моря.
— Что ж, время у нас есть, дождемся концерта, тогда и решим.
— Значит, пара недель, — скорее себе под нос пробормотала темнота.
— Возьмите чек. Сумма более чем достаточна. И вот еще что…
— Весь внимание.
— Люди — не фанатики?
— Да нет, что Вы! Обычные честные граждане. Некоторые из них даже вполне правильные по вере. По их вере, — уточнил голос из мрака. — Просто выполняют работу согласно контракту. Никакого криминала.
— Геофф сидит у моря? Все также изображает иллюзию убийства?
— О, да! В этом ему нет равных. Я считаю, что …
— До свиданья, — прервал его сидящий человек. — Шлифуйте мелочи, встретимся на концерте после выступления Брайана Адамса. Кстати, он будет со сломанной рукой.
— У него травма?
— Пока нет. Но на качество его игры это не повлияет.
— До свидания.
И оба собеседника бесшумно растворились в ночи. Один с чеком в кармане, другой с испачканной задницей. Все-таки сырая трава, весенняя непросохшая земля.
13
Несмотря на усталость после утомительных перелетов, ночь была беспокойна. То ли кровать оказалась чрезмерно жестка, то ли подушки слишком высокие, но просыпался несколько раз, глядел через окно в темноту и пытался вспомнить, где это я? Где-то по соседству время от времени включался и злобно урчал неизвестный механизм. Словом, первая ночь на новом месте не помогла восстановить утраченные силы.
Тем не менее, будильник прозвонил совсем неожиданно. Именно в этот момент спать хотелось чрезвычайно. Поэтому, со спокойной совестью отключив утреннего извещателя, подумал, что еще пара — тройка минут для скоростного досыпания нисколько не повредит. К тому же со стороны старпомовской комнаты не прослушивалось никакого движения.
Легко пробежали полчаса, промчался бы и час, но внезапно ожил телефон. Он оглушительно и назойливо требовал внимания. Причем, почему-то исключительно моего, потому как звонил на моей прикроватной тумбочке. Отсчитав во сне две трели, я извинился перед участниками моего утреннего бреда и, протянув руку, но, не открывая глаза, снял трубку.
— Але, — по-английски, с хорошим акцентом произнес я.
Но звонки продолжали донимать тишину, трубка молчала и щекотала ухо. Я приоткрыл один глаз и посмотрел на шаловливую часть коммуникационного устройства.
— Что за черт! — невольно вырвалось у меня. Я сжимал в руке книгу в мягкой обложке, невольно свернув ее в рулон. Теперь же она постепенно разворачивалась и, страница за страницей выпрямляясь, ласково касалась напряженного уха. — Прости меня, господи!
Бережно вернув Библию на место, я сорвал, наконец, трубу.
— Неужели еще спишь? — проорал мне прямо под своды черепа бодрый стюартовский голос.
Эхо его крика еще гуляло и веселилось в моей голове, а я уже успел сориентироваться согласно этикету аристократов:
— А который час? — конечно, я имел в виду приветствие, радость от предстоящей встречи с боевым товарищем и пожелание ему всех благ.
— Неважно, оставайся на месте. Через четверть часа я буду у вас в номере. Еле отыскал, где же вы поселились. Уж никак не мог предположить, что в самом шикарном отеле Фалмута. Жди, до встречи.
Сигнал отбоя окончательно меня разбудил. Какой кошмар, что же спать-то так хочется? Вроде вчера ограничились по одной рюмашке, точнее, по одному бутыльку. Хорошо, хоть кофе горячий — ночью забыли выключить кофеварку.
Пока я принимал утренний туалет, из своей спальни показался старпом. Углядев горячий кофе, повеселел, нацедил себе кружечку, в два глотка ее влил в себя, налил еще одну:
— Ты что, целый день там собираешься плескаться? — обратился он ко мне с добрым утром.
— Вежливые люди, вообще-то здороваются, — заметил я, открывая дверь. — И вообще, поторопитесь, сир. Сейчас приедет мой кореш Стюарт, мы давным-давно не виделись. Представлю тебя.
К приезду Стюарта мы уже были в приличной форме. Досадовало лишь то, что завтрак мы, скорее всего, пропустили самым безобразным образом.
Радость от встречи — это, конечно, хорошо. Но еще лучше оказалось то, что мы совсем не изменились после тех прошлогодних событий. Нет, безусловно, мы поправили свое здоровье, стали вновь выглядеть цивилизованно и безвредно. Просто, как и тогда, не возникало некоторого чувства неловкости, свойственной иногда людям при встрече после разлуки. Мы могли разговаривать долго и совсем свободно, не морщась в поисках тем.
