Василий Веденеев - Опекун безумца
– Лучше Джерарда страх никто не рисовал, – пробормотал больной, глядя под ноги.
Брюс сообразил, что Джерард – имя художника, и растерялся, не зная, отвечать ли на эти случайно вырвавшиеся слова. Но тут в зал влетел тщедушный человечек в свитере со стоячим воротом и шумно приветствовал больного; они, перебивая друг друга, заспорили об образах и внутреннем огне, о страстях, что оживают в мазках маслом.
Больной возжелал купить «старика с хризантемой», и человек в свитере, заламывая руки, принялся объяснять, что картина из частного собрания и не продается. Больной неожиданно резко повернулся и, не прощаясь, решительно направился к выходу.
Все-таки псих! Сарджент устремился за больным.
После галереи «остин» бесцельно покружил по улицам, пока не замер у ворот особняка; на звонок выскочил Нелсон, отворил тяжелые створки и, увидев притормозившего невдалеке Брюса, незаметно кивнул: свободны, на сегодня все.
Сарджент вернулся в галерею и отыскал человечка в свитере.
– Вам понравился пейзаж? – брызгая слюной, выкрикнул тот. – Отменная работа! Хотите купить? Недорого. – Он поймал недоуменный взгляд Сарджента. – Неизвестный художник! Если картина сирота, ее цена катит вниз, как… как… – он передернул плечами, досадуя, что не может подобрать сравнения.
– Вообще-то мне больше нравится «старик с хризантемой»…
– Дался всем этот старик! Вот и Гордон Кэлвин тоже. Подай ему! «Старик» не продается. Да вы и не потянули бы…
– Еще бы… сам Джерард, – съязвил Брюс. Шагая к машине, он раздумывал, где и когда уже
слышал имя Гордона Кэлвина.
На следующее утро Сарджент прождал до одиннадцати; наконец вышел Нелсон, попросил не уезжать. Нелсон признавал в Сардженте своего, и Брюс отвечал ему взаимностью, не понимая, отчего дворецкий – человек, профессия которого так далека от его профессии, – казался ему старым приятелем, ходил, говорил и смеялся так же, как дружки Сарджента из полиции. И Брюс не сомневался: вложи Нелсону оружие в руки, он не грохнется в обморок, а прекрасно им распорядится.
«Остин» Гордона Кэлвина выехал из ворот в половине первого.
Кэлвин подъехал к известной Брюсу оружейной лавке и вошел туда, так же не торопясь, как вчера в галерею.
Сарджент встревожился и, Направившись вслед за Кэлвином, остановился у прилавка в трех шагах от объекта. Кэлвин присматривал винтовку со стволом покороче и легким спуском. Брюс, чтобы оправдать свое присутствие, начал рассматривать револьверы – он не сомневался, что Гордон Кэлвин знает, кто и почему рядом с ним, но продолжал играть роль первого встречного. К тому же Брюс решил: вот и подвернулся случай купить привычный «смит и вессон».
Хозяину лавки почудилось сомнение в глазах Сарджента – таких похвал товару Брюс давно не слышал.
– Что вы, сэр! Не сомневайтесь! Отменный дырокол. Лучше не сыскать. Автоматические пистолеты надо перезаряжать, оттянув затвор, возникает характерный щелчок – к-р-р! – и… вас уже засекли. Многие нервничают, у них потеют ладони, и мокрая рука соскальзывает с затвора… Морока! И риск!
Брюс с интересом наблюдал за лавочником. Знал бы тот, кому рассказывает прописи…
– А гильзы, сэр?! У пистолетов то перекос, то деформация, глядишь, заело и… дело дрянь. Если вы хотите не наследить, надо собирать гильзы, знаете, как у нас принято, натягивать на пистолет нейлоновый чулок. А попробуйте стрелять из кармана – того и гляди заклинит. Другое дело «Смитти»! Гильзы остаются в каморах барабана; если осечка – не беда, жми на курок, барабан проворачивается и… вы снова на коне, сэр!
– Да я беру, беру… – нетерпеливо перебил Сарджент.
Гордон Кэлвин, будто и не слыша словоизвержений хозяина лавки, перебирал винтовки.
Брюс рассовал по карманам пачки патронов. Неожиданно Кэлвин повернулся к нему и, широко улыбаясь – мол, я-то давно вас заприметил, – спросил совета.
Хозяин изумленно посмотрел на Сарджента, когда тот пояснил, что у пистолетов подпиливают шептало и выстрел происходит легко от едва уловимого нажатия на спусковой крючок, а с ружьями сложнее: у них иная конструкция затвора, и нужно подбирать с меньшим свободным ходом.
– Вы поняли? – Кэлвин посмотрел на хозяина. – С меньшим свободным ходом. Цена значения не имеет.
Наконец Кэлвин выбрал винчестер, упрятал в багажник и, бесцельно кружа по улицам, покатил к особняку; Сарджент уехал только тогда, когда Нелсон распахнул перед больным двери.
Вечером Сарджент написал подробный отчет: ничего не забыл, получилось полторы страницы округлыми, будто положенными одно к одному зернами, буковками.
Но зачем Кэлвину винчестер? Помешанные на самоубийстве обычно предпочитают способы потише, понадежнее; для них главное – чтобы быстро и не мучиться; к тому же Кэлвин должен был бы догадаться, что покупки ружья скрыть не удастся; с другой стороны, зря Сарджент старается предугадать мотивы поведения душевнобольного – пустая трата времени. Может, позвонить Бейкеру, сказать про ружье? Тот ответит, что предвидел – для того и наняли Сарджента. В отчете Брюс написал про винчестер и завтра же, как принято, передаст бумагу Нелсону, а тот Бейкеру. Сарджент еще и еще мысленно возвращался к сцене в лавке, припоминал лицо хозяина, его слова, бурную жестикуляцию, склоненную над прилавком фигуру безумца. Брюс не понимал, отчего возвращается к дневной сцене в лавке, наконец сообразил: купил ли Кэлвин патроны?
Сарджент обошел стол, распахнул окно: купил или нет? Хоть убей, не вспомнить! Брюс укорил себя: раньше за ним не водилось такой забывчивости. Все после проклятого ранения. Сарджент позвонил хозяину лавки, тот отвечал уклончиво, ничего вспомнить не мог; да и на что рассчитывать – при таком бизнесе, как продажа оружия, словоохотливых говорунов не сыскать.
Брюс знал повадки торговцев оружием; когда такой сбывает револьвер, рот его не закрывается, а попробуй выспросить про другого клиента, да еще день-другой спустя, наткнешься на стену молчания: «Не помню… столько людей проходит… я бы охотно, но…»
На следующий день ровно в десять машина Сарджента стояла, как всегда, недалеко от ворот особняка. Брюс радовался теплому утру и установившейся погоде.
«Остин» Гордона Кэлвина выкатил из ворот, пыльно фыркнув шинами, и помчался к Мышиным озерам. Сарджент не знал, что безумец так гоняет. Брюс не без напряжения выдерживал дистанцию.
Подъехали к реке, что вытекала из среднего озера, похожего на чуть изогнутый по краям кокон шелкопряда. Кэлвин зашагал к причалу, Брюс, не таясь, последовал за ним.
Безумец миновал причал, по кромке берега прошел к ивняку над тихой заводью, взобрался на проржавевшую баржу, наполовину затонувшую, выползшую на берег, и уселся на корме, свесив ноги над водой. Брюс видел спину Кэлвина и точно знал: у того в руках ничего нет, не то что ружья, а вообще ничего; он шел налегке, в парусиновых брюках, карманы которых не топорщились, и в тонкой рубахе вообще без карманов.
