Эдмунд Бентли - Криминальные сюжеты. Выпуск 1
— Доктор Зибель действительно ошибся. А с тем, первым, на которого я вам указал, тоже было не все в порядке. Он знал о портрете Елены. Откуда он мог знать, если не бывал в кабинете? Какие вам еще нужны доказательства? А кроме того, мне кажется, что и остальные чересчур много рассуждают о разных видах в природе и знают, каким образом они появились на свет, ведь вся биологическая наука в их руках, и не исключено, что они сами дошли до идеи клонинга…
— Глупости! — резко оборвал его Хензег. — Никто не верит в то, во что не хочет верить. Человеку свойственно заблуждаться в самых очевидных вещах только потому, что у него не хватает смелости посмотреть правде в глаза. Поэтому, несмотря на широкие познания, они не могли сами…
— А ведь он прав, черт его подери, я сам дошел до этого явления — клонинга, но никогда бы не поверил, что и мы… — пробормотал себе под нос девяносто третий и посмотрел на меня. Я молча согласился. И я бы никогда не поверил, если бы не пошел прошлый раз за доктором Зибелем.
— И потом, — не сдавался доктор Андриш, — этот опыт с девушками… Еще одна ошибка Эриха Зибеля. — В этот момент он готов был отказаться от старого друга, думая о собственной шкуре. — Они не должны были знать, что женщина вообще существует. Какова ее роль? Только для развлечения? Но они слишком умны, чтобы в это поверить. И если хоть одна из девушек забеременеет, нам придется ответить на многие вопросы, прежде всего мне, но и вам, доктор Хензег, тоже.
— Этого никогда не произойдет, — отозвался резкий голос Зибеля, готового защищаться. — Не случайно, я выбрал бесплодную красоту «Мисс Ирты». Эти девушки повторяют ее во всем. Не забывайте, что и клонингам нужны иллюзии, как людям, что и у них есть свободное время, которое нужно чем-то заполнить, и у них есть излишняя энергия, которая должна на что-то расходоваться, но все же главным остаются иллюзии. Хорошая иллюзия действует дольше отравы. Пока она рассеется, пройдет много времени, иногда очень много времени. А разве есть для мужчины лучшая иллюзия, чем женщина?
— Но если эта ваша иллюзия все-таки забеременеет? — не унимался доктор Андриш. — Как только не шутит с нами природа?
— Нет, доктор Андриш. — Хензег, потерявший терпение, попытался прекратить спор. — Прошло то время, когда природа подшучивала над нами. Теперь мы с ней шутим. И притом весьма успешно. Если вы этого не поняли, какого черта вы здесь делаете?
Он на минуту замолчал, подавил раздражение и спокойно продолжал. Мы с девяносто третьим переглянулись.
— Кстати, было бы интересно наблюдать такой процесс. И изучить его. Конечно, в абсолютной изоляции от остальных. Тогда, возможно, удалось бы найти удачные комбинации евгеники и клонинга, а это уже заманчивая перспектива…
14
Заседание продолжалось. Они основательно наметили наши перспективы. Больше я не в силах был слушать. Узкая полоска мягкого света пробивалась в комнату сквозь щель под дверью. Пробивались и голоса, пойманные микроустройством девяносто третьего. Если бы доктор Хензег знал, как чудесно звучит его голос!
О чем они спорили? Голоса время от времени пропадали. Девяносто третий, лежа на полу, закрыв собой микроустройство, внимательно слушал. И вздрагивал. Мне все было ясно. Если бы не навязчивая мысль о бегстве и не вера в него, я ворвался бы в кабинет доктора Андриша и наглотался его таблеток, от которых засыпаешь навсегда. Доктор Андриш хранил их в зеленой банке в углу своего медицинского шкафа. Но мне не нужны эти таблетки. Я выберусь отсюда, ведь и Хензег считает, что это не так уж невозможно. Я доберусь до людей, до обычных людей, для которых пишут стихи, поют песни, рисуют картины. Сюда каждую ночь приходит кто-то из этих людей. Я часто слышу ночами шаги в коридорах, разговоры, приглушенный смех, вижу движение теней, видимо, ночью сюда доставляли продукты, медикаменты, пробы и прочие необходимые для нас вещи. Вряд ли кто-нибудь из них знал правду, они приходили в темноте и уходили в темноте. Не задавали вопросов и не ждали ответов. Загадочные, безликие и безымянные, они точно выполняли чьи-то распоряжения, считая, что выполняют страшно ответственную и секретную работу. Во имя человечества.
Я узнал об их существовании еще в детстве и продолжал узнавать все больше во время бессонных ночей, а узнав о них, я должен был найти и их дороги, запрятанные в бескрайних коридорах, которые нигде не начинались и не кончались, вращаясь по кругу, как вращался в них и человек, не зная, где начало и где конец. Я случайно пошел за доктором Зибелем, и одна дверь открылась предо мной. Но ведь было еще много дверей, ведущих в мир, который мне был незнаком. Я должен был их найти! '
Девяносто третий продолжал подслушивать. А рядом со мной появился старый ученый. Я осмотрелся. Девяносто третий ловил своим устройством пропадающие голоса Хензега и Зибеля. И ничего не замечал.
— Чего ты боишься? — спросил меня отец. — Ты ведь похож на меня. Я много сделал для людей. И не пожалел ни собственного благополучия, ни себя самого. И ты не пожалеешь. Каждый человек обязан сделать что-то хорошее, хотя бы один маленький шажок вперед, а не то несчастное человечество полетит ко всем чертям. Из-за безумия людей с самомнением богов. Ты убежишь отсюда, чтобы рассказать все людям, я с тобой, мир не так уж велик, и я научу тебя, что делать. Я мертв, но ведь ты жив, а ты — это я. Я никогда не боялся. И ты не бойся. Что бы ни случилось. Но даже если тебе страшно, все равно ты должен бежать, это нормально — бояться и побеждать страх. И не останавливайся. Чего только я не пережил! Й что только не выпадет на твою долю! Но если человек прав, он и силен. В кабинете Зибеля ты найдешь истории моего времени. Изучи их внимательно, они раскроют тебе глаза. Чтобы идти вперед, в будущее, каждый должен знать свое прошлое. Найди мою историю, и ты узнаешь, каким я был, такими были и другие смелые и честные ученые, будь как мы. И помни: совесть ученого — его ответственность перед миром. Готов ли ты отвечать за свою работу? Кому ты служишь? И будь осторожен с Зибелем, он может перехитрить и Хензега. и всех вместе взятых, он — хитрая лисица, в третий раз тебя не упустит. Дай руку девяносто третьему, протяни руку остальным, станьте одной цепочкой, стеной…
«Люди, бедные люди, останьтесь навсегда вместе», — вспомнил я слова из стихотворения.
— Да, — прошептал я.
— Что с тобой? — спросил девяносто третий и тревожно взглянул на меня. — Не шуми! Сейчас должен прилететь какой-то генерал Крамер. Похоже, важная птица. Ты что-нибудь о нем слышал? Они собираются объявить особое положение.
