Кеннет Робсон - Док Сэвидж. Выпуск первый
— Черт подери! — Джонни сорвал с себя очки и стряхнул влагу со стекол. — Хотел бы я знать, куда мы идем.
Прошло пять, десять, пятнадцать минут. Напряжение все возрастало. Моторы едва работали. Вряд ли "Ныряющая" делала более трех миль в час.
Удар! На этот раз не слишком сильный и, похоже, сверху.
— Какого черта! — сердито воскликнул Джонни, укладывая в футляр свои очки. — Теперь палубные ролики обо что-то стукнулись.
— Видимо, в ходе нашей прогулки мы посещаем достопримечательности, сухо отозвался Док.
Резкий дифферент и громкий свист продуваемых воздухом балластных танков подсказали, что лодка всплывает.
Но на этот раз дизели не запустили. "Ныряющая" продолжала идти на электромоторах.
Вскоре лодка накренилась так, что всех качнуло влево.
Ролики корпуса заскрежетали по камню. Послышался топот бегущих по палубе ног. Загрохотали цепи. Швартовы слегка скрипели, когда их вытягивали из специальных барабанов в корпусе.
Моторы смолкли. Лодка на какое-то мгновение осела на корму, затем, после чуть заметного толчка остановилась.
Швартовка состоялась.
Док послушал в нескольких местах. На уровне роликов корпуса доносилось тихое журчание воды.
— Похоже, лодку омывает какое-то течение, — сделал он вывод.
Хотя прочный стальной корпус позволял услышать голоса, доносившиеся снаружи, разобрать слова было невозможно. Ясно было только, что люди Мохаллета чем-то сильно встревожены.
Хэм, напрягая слух, пытался что-нибудь понять, потом озадаченно потрогал тростью переборку:
— У них такие голоса, будто они страшно напуганы. Что же могло произойти?
Монах заулыбался, все лицо его светилось от удовольствия:
— Должно быть, Хабеас Корпус свое дело уже сделал.
Хэм ощетинился:
— Не упоминай о нем при мне! Когда мы выберемся отсюда, я первым делом приготовлю из него бекон к завтраку.
Лисье выражение промелькнуло на лице Монаха:
— А я первым делом крепко расцелую того, кто поможет нам выбраться отсюда!
Хэму не мешало бы проявить осмотрительность. Но он был зол, к тому же ему вдруг показалось, что Док и Монах договорились с беловолосой девушкой, что она их всех вызволит.
— Я тоже! — брякнул Хэм. — Я поцелую того, кто поможет нам выйти.
— Ты это серьезно? — Монах изобразил простачка.
— Вот тебе крест! Клянусь! — и, посмотрев на некрасивое лицо Монаха, мстительно добавил: — И ей это не будет противно, я уверен!
Монах торжественно обратился к остальным:
— Вы все слышали его обещание? Он клянется поцеловать свинью.
— Что-о? — оторопел Хэм.
— А то, — очень любезно начал объяснять Монах, — что я смазал щетину Хабеаса Корпуса химическим составом, от которого на коже начинается сильный зуд и жжение.
Кто-то из банды Мохаллета потрогал поросенка, и у него началась почесуха. Другие попытались ему помочь, выяснить, что с ним, но это перешло и на них!
Счастливая усмешка не покидала Монаха: — Люди Мохаллета выпустят нас, чтобы мы им помогли избавиться от зуда. И придется тебе целовать свинью!
Мрачный Хэм ничего не сказал. Желанное освобождение как-то сразу утратило свою привлекательность!
Глава XV
Царство тьмы
Через дверь в кормовой переборке проник голос Мохаллета, одновременно испуганный и злой: — Уаллах! Вы одурачили меня, когда говорили на неизвестном мне языке. Эта свинья, что она сделала с моими людьми?! Уа-асафах, ахх! Увы! И со мной тоже!
Док подошел поближе к переборке.
— Разве все ваши люди поражены? — спросил он.
— Эти идиоты? Да! Они, как собаки, чешут друг друга, и зараза распространяется.
— Это очень плохо, — сказал Док.
— Плохо будет вам, Бронзовый человек! Если вы не скажете, как исцелиться от этой дьявольской напасти, мы заложим бомбу, а сами покинем лодку!
— Попытайтесь это смыть.
— Будь ты проклят! От воды еще хуже! Что ты нам подсыпал, Бронзовый человек?
— Было бы ужасно, если бы после многих часов мучений кожа побелела и мясо начало отваливаться большими кусками, не правда ли?
— Ты нас запугиваешь! — сопроводил проклятиями эти слова Мохаллет.
В другом конце отсека Монах прошептал все еще мрачному Хэму: — Док его доконает! Это вещество вызывает небольшие белые волдыри на коже. Можешь себе представить, какой ужас их охватит, когда они увидят эти волдыри!
Док тем временем продолжал дразнить Мохаллета: — Это, знаете ли, очень неприятно. Когда отпадают куски тела, на это тяжело смотреть. И это очень болезненный процесс. Но боль не настолько сильна, чтобы от нее умереть. Смерть не наступит, по крайней мере, пока вы не увидите несколько своих обнажившихся костей. Приятная перспектива, вам не кажется?
В ответ снова посыпались проклятия.
— Но этот состав не вызывает таких последствий? — прошептал Джонни.
— А разве Док сказал, что вызывает? — фыркнул Длинный Том. — Он просто интересуется, понравилось ли бы нашему приятелю, если бы это все произошло.
Мохаллет вопил:
— Мы все уйдем, а вы тут взорветесь!
— Давайте! — отрезал Док. — Убирайтесь и подыхайте!
Мохаллет ушел, видимо, тоже блефуя. Но вскоре вернулся, подгоняемый зудом.
— Мы вас выпустим, если вы согласитесь…
— Мы ни на что не согласимся! — резко парировал Док.
На этот раз Мохаллет сам себя превзошел в сквернословии. Он изрыгал проклятия минуты три, даже не делая остановок, чтобы набрать воздух в легкие. Потом спросил:
— Каковы ваши условия?
— Пошлите девушку открыть нам дверь. Потом вы и ваши люди будете подходить по одному и сдавать оружие. Потом вы все соберетесь на палубе.
— И что будет?
— Мы дадим вам лекарство от вашей болезни. Кроме этого, мы ничего не обещаем.
Мохаллет снова ушел. Его долго не было. Раздавались крики, топот. Несколько раз было слышно, как двигали ящики в помещении кладовой.
— Что-то они замышляют, — с тревогой заключил Монах.
Вдоль корпуса "Ныряющей" по-прежнему журчала вода.
— Не понимаю, где мы можем находиться. На всем протяжении этого побережья нет ни одной реки, — сказал Ренни.
К переборке подошел Мохаллет и сердито прокричал:
— Мы принимаем ваши условия!
Девушка открыла дверь, как и было договорено. Глаза ее сияли. Радостно, взволнованно и совершенно неразборчиво она что-то говорила на своем родном языке.
В кормовом отсеке показались злобные лица.
— Бросайте оружие! — закричал Док.
Пистолет заскользил по решетчатому полу. За ним другие, потом ружья.
