Ирина Пчела - Записки блудного юриста (СИ)

Он протянул мне бумажки.

— Посмотрю, — сухо ответила я. — Куда теперь?

— Я отправлю вас домой. Это, кстати, твой кабинет. С Досколом все сложнее. На него нет никаких документов. Заполните необходимые формы, я все отправил к тебе на квартиру. Вас ждет водитель внизу у третьего выхода. Спуститесь на лифте до нулевого этажа.

Я молча кивнула. Доскол тоже не нарушил тишину. Повисла неловкая пауза.

— Завтра утром я за вами заеду лично, — сказал Лан, протягивая мне браслет как у себя. — Средство связи. Думаю разберешься.

— Спасибо.

Доехали мы без происшествий. Квартира была обставлена функционально во всем. Большую часть оставшегося времени с Досколом мы потратили на заполнение форм и ковыряние моего нового контракта. Придраться было не к чему. Оплата была выше, все остальные условия те же. Мне бы радоваться, но что-то не давало порадоваться переменам. И тут меня осенило, да так, что я чуть не облила Доскола молоком.

— Обряд! — рявкнула я.

Дальше я рассказала свой сон. Досокл молча покачал головой и стал ковыряться в сети, ища все необходимое.

Спустя два часа чертежи испохабили новый пол, а все ингредиенты были на месте.

— Тебе придется закрыть глаза и довериться мне полностью, — сказал Доскол, потроша какой-то кирпич прессованной травы над чашей.

Запах распространился специфический.

— Не имею такого желания, — поморщилась я.

— Придется. Там, видишь, какие интриги кругом. Та секретарша готова была тебе голову откусить прямо на месте, — ответил он, помешивая варево над горелкой.

Горелку пришлось заказать отдельно. Требовалось настоящее открытое пламя.

— Теперь дай руку и закрой глаза. Пока не скажу, не открывай.

Детский сад. Но сделала, как попросили.

— Вытяни руку.

Я повиновалась. Тут мне на запястье будто плеснули кипятка. Но так показалось лишь на секунду. Потом на руке осталось лишь ощущение приятного тепла. Доскол что-то шептал, затем раздался стон. Я открыла глаза. Хранитель оказался на полу возле стеллажа. Вся его кожа, что была не закрытая одеждой, светилась какими-то символами.

— Доскоооол?! — стала требушить его я.

Он открыл глаза, но радужка вместо привычного серого цвета была красной. Светлые волосы тоже изменились и стали… темно-сиреневыми?!!!

— Так и должно быть? — спросила я, подсовывая ему зеркало, что оказалось на столе.

— Ппримерно так, — прохрипел он. — Ты себя еще не видела.

Я взглянула на свое отражение. Глаза огненного цвета. Ну и что, этим меня удивить после того, что случилось с моей любимой русой шевелюрой. А еще, словно солнечные зайчики, по лицу бегали светло-желтые символы. Будем надеяться, что эта желтуха к утру сойдет на нет.

Мы убрали бардак и заварили чай.

— И что теперь? — спросила я.

— По идее через некоторое время у нас будет возможность удаленно обмениваться мыслями и энергией любого типа. Даже в случае, если ты будешь без сознания и в опасности я почувствую это. Как-то так.

— Ясно, — я прихлебнула чай, — неплохо. А ты сам вообще доволен этой ролью? Не хочется все послать к чертям и заняться собственной жизнью. Устроиться как-то?

— Боюсь это и есть для меня смысл жизни, иначе бы зачем я согласился разделить себя на части, чтобы быть собранным в далеком и очень гипотетическом будущем? Надо хоть себе немного доверять.

Мы еще немного помолчали, а потом разошлись по комнатам. Ночь прошла без сновидений, никакие рыжие тетки меня не тревожили.

Утром мы проснулись от резкого гудка. Оказалось так настроен видеофон. На пороге отиралась хрупкая брюнетка в синей форме.

— Что вы хотели? — просипела я в отверстие микрофона.

— Я ожидаю вас, чтобы доставить на рабочее место. Распоряжение Лаиентра Шеос, — отчеканила девица.

— Хорошо, ждите, — с нажимом на последнее слово, с некоторой долей злорадства, произнесла я.

Недосып никого не делал добрее. Я поплелась в ванную, попутно проорав в комнату Доскола, что за нами приехали. В ответ мне пробурчали что-то не особо разборчивое, но значит проснулся.

Через двадцать минут мы оба были готовы. С помятыми физиономиями и отглаженной одеждой. И то секрет последней в том, что она просто не мнется. Мы вышли к машине, а дальше наступила темнота.

Итак это будто больничная палата. Кругом все белое, на руках и ногах по ощущениям приличные фиксаторы. Я сошла с ума, какая досада. А ведь только поверила, что все кругом не бред моего больного воображения, а какая-никакая реальность. Облом так облом. Теперь докажи еще мозговедам, что идешь на поправку…

Честно говоря, я взгрустнула. Сумасшествие, пожалуй, самое противное, что может случиться с человеком… Особенно когда он выздоравливает после таких вот интересных галлюцинаций. Как теперь возвращаться в серую жизнь?!

Мысль о выздоровлении отошла на задний план, когда ко мне подошла вчерашняя красотка, что звонила Лану. Лиэнейя, кажется. Она ласково улыбалась, тоже вся в светлом. Ну, хоть не врачебный халат.

— Интересно и это та, на кого меня променял этот выскочка? — немного истерично расхохоталась она. — Ну и вкус. Какая-то жалкая рыжуха.

— Пфф, зато разнообразие — брякнула я.

Темные всполохи, рванулись от нее и охватили все мое тело. Каждая клеточка закричала от ощущения того, как ее покидает жизнь. Ненадолго в глазах потемнело — вампирша поняла, что слишком быстро начала тянуть силу и, садистки усмехнувшись со словами: «Не так легко и быстро!» немного ослабила хватку. Силы утекали медленнее, от чего сама агония и тела и души стремилась стать бесконечным мучением.

Надо отдать должное Лиэнейе, она не стала в лучших традициях киношных злодеев рассказывать о своих планах на будущее и причинах подобного поведения. Она просто наслаждалась процессом, а задавать вопросы у меня сил не было.

Когда я уже думала, что до конца моей такой яркой и короткой жизни остались считанные минуты, Лиенэйя подошла ко мне. Я висела, не подавая признаков жизни, с закрытыми глазами — не хотелось последним образом в бытии запечатлеть эту самодовольную, холеную и наглую морду.

Меня вынудили приоткрыть глаза после тяганий за волосы (дались они этим дамочкам вообще?) и пары пощечин.

— Смотри на меня, когда конец твоей жизни в моих руках, — прошипела стерва. — Нить спрядена, осталось только обрезать. Еще глоточек и от тебя, мразь, не останется даже пепла.

— Какая прожорливая штучка, — отстраненно пронеслось у меня в голове. — Такую не прокормишь, наверное, ее родители мечтают сбагрить.