Юлия Власова - Каллиграфия
— Мне никогда раньше не доводилось сталкиваться с таким количеством необъяснимых фактов, — честно признался Кимура. — Это выбивает из колеи.
— Если чаша полна, в нее не добавишь вина, — пропела Аризу Кей, поднося Вазанту обещанную микстуру. — Понадобится какое-то время, прежде ты избавишься от балласта в твоей голове, чтобы постичь нечто новое.
— Моя чаша переполнена, не так ли? — саркастически отозвался Кристиан.
— Увы, — сказала японка, глянув на него с грустью, так ей несвойственной. — Я видела, как ты занимаешься тайцзи на взморье. Ты стремишься усовершенствовать тело, а ум оставляешь напряженным. Так ты едва ли опорожнишь свою чашу.
— Стоит задуматься… — невзначай проронила Джулия.
— Лучше я пойду, — отчужденно сказал Кристиан, стряхивая с плаща лепестки.
— Куда? — опешила Аризу Кей.
— Совершенствоваться.
Джулия с хранительницей переглянулись.
— Он обиделся, — заключила студентка.
— Кто же любит, когда его поучают? Но без горьких пилюль болезнь не вылечить…
— Болезнь? Разве кто-то болен?
— Каждый страдает своим недугом, потому и пилюли нужны разные, — отвечала Аризу Кей. Ее философское настроение отчасти передалось и окружающим: детвора приутихла, а итальянкой завладела печаль. Но омрачения в волшебном саду непродолжительны, они проходят в мгновение ока.
— Пособирайте-ка, ребятушки, хворосту, чтобы нам вечером снова разжечь костер, — вкрадчиво проговорила Аризу Кей, а сама увела Джулию в сторону, чтобы кое-что ей доверить. — У меня к тебе просьба, можно даже сказать, поручение. Не надпишешь ли ты на тех дощечках, что в беседке, имена будущих моих подопечных? О туши и кистях я позаботилась.
— Будущих подопечных?
— Ты не ослышалась. Табличка, которая выпала из ячейки в дереве, являлась как бы неким проводником, связующим звеном между Вазантом и «утробой» сакуры. Иероглиф — ключевая деталь, это его имя. Когда две недели назад ты нагрянула в красную пагоду, оторвав меня от кропотливого процесса, знай, по твоей милости один из этих счастливцев, что бродят сейчас по саду, чуть было не лишился избавления.
— Я всё еще не понимаю, — пробормотала Джулия. — Разве от правильного написания иероглифов зависят судьбы людей?
— Хм, судьбы, — усмехнулась японка. — Точнее и не выразишься. А имена — ключи к спасенью. Дощечки, с которыми тебе предстоит иметь дело, вырезаны из древесной коры, и каждой сакуре соответствует своя дощечка. Нет ничего проще, чем перепутать таблички местами, поэтому-то я принимаюсь за письмо лишь на свежую голову. Мало лишь грамотно вывести символ, надо еще и безошибочно «привить» дощечку.
— Вот почему ты ежедневно медитируешь! — догадалась Джулия. — При выполнении обряда разум должен находиться в абсолютном покое. Но мой разум далек от того, что называется mediis tempestatibus placidus[4], - поспешно заметила она. — А характер… кому как не тебе знать, что он неуравновешен?!
— Чем не повод укротить бурю? — пошутила Аризу Кей. — Для почина дам тебе одно имя. Его мне прочирикала синичка, спорхнув на перила балкона. Клеопатра.
— Знатное имя! И ты доверишь мне сей важный шаг?
— Потренируйся-ка вначале на бумаге. Как осмелеешь, подзови меня, — сказала Аризу Кей, вручая ей толстую кисть. — И не нервничай, тебе ведь не картину заказали! Монах Шубун из Киото провел вдали от родины долгие годы за изучением китайской живописи, прежде чем изобразить знаменитое «Чтение в бамбуковой роще». Что такое два-три часа по сравнению с этим огромным периодом?
— Ты права, — вздохнула студентка, макая кисточку в чернила.
Она промучилась с заданием до зари, а хранительница то и дело подбегала и справлялась, как продвигается работа, на что Джулия мрачно показывала ей исписанные листки, и все вопросы тотчас отпадали. Она умудрилась испачкать тушью лицо, руки и даже блузку.
— Ничего, я отстираю, — утешала Аризу Кей. — Ты, главное, не сдавайся.
Но после тысячной попытки она таки сдалась и с досады опрокинула чернильницу. Кисточка полетела в траву. Пыхтя, как паровоз, девушка откинулась на спинку бамбуковой скамьи и прикрыла глаза.
— Отныне меня будет мутить от одного только упоминания о каллиграфии, — объявила она сбивающимся голосом.
— Всё не так плохо, — прозвучало над ухом приглушенное сопрано японки. — Ты справилась!
— А? Что? — осовело спросила Венто.
— Твоя табличка! Она готова! А теперь следуй за мной: организуем (хи-хи) гнездышко для Клеопатры.
Итак, дерево приняло дощечку, и та намертво срослась с корой, как если б была промазана клеем. Воодушевленная событием, студентка открыла в себе второе дыхание и небывалую прыгучесть. Она исполнила вокруг сакуры ирландский танец, и, ничуть не запыхавшись, сообщила, что с этого дня берет на себя ответственность по уходу за растением, после чего резво ускакала за ограду — оповестить сэнсэя.
Кристиан пытался обрести равновесие. Он был разбит, как покромсанный бурей корабль. Разломан на куски. Мысли толклись в его бедной голове подобно тому, как суетятся матросы, впопыхах покидая судно.
— Прекратится это когда-нибудь?! — простонал он, застыв в позе «Журавль расправляет крылья». И тут за соснами замаячила фигурка Джулии.
«Мой ненаглядный, иссушающий сирокко, — подумал он, завидев развевающиеся на ветру кудри ученицы. — Ведь ты виной всему, что со мной происходит».
Она выбежала на пляж, и ей в лицо дохнул вечерний бриз.
— Синьор Кимура! Я вас повсюду разыскиваю! Никогда не поверите! Это нечто грандиозное! — запрыгала она.
Человек-в-черном невольно заулыбался.
— Что ты еще натворила?
— У меня получилось, получилось! Аризу… посвятила меня в свою тайну, и теперь я счастливая хозяйка целого дерева,… дерева Клеопатры!
— А кто такая Клеопатра?
— Та, которая избежит силков работорговцев! — выпалила Джулия, и Кристиану сделалось не по себе. Ее слова обладали поистине магической силой!
— Ай-яй, вы снова увяли. Не к добру, — молвила студентка, утратив задор. — Сегодня вы мне определенно не нравитесь.
«Работорговцы… От них столько вреда, столько страданий. Зачем я связался с ними?!»
Внезапно Кристиан сжал ее руки и устремил на нее долгий, пронзительный и безмерно глубокий взгляд.
— Я бы так хотел быть откровенным с тобой, но… — он запнулся. — Вот что: если однажды ты намеришься отыскать логово этих преступников, можешь рассчитывать на мою поддержку.
— Бесконечно вам признательна, — пробормотала Джулия, высвобождая руки. — Я и не помышляла об этом. Очистить улицы от негодяев, от рыскающих в человеческом образе волков… Вы подали мне блестящую идею!
