Юрий Пересунько - ИСКАТЕЛЬ.1979.ВЫПУСК №1
Жарков почувствовал, как во рту начинает собираться слюна, почти наяву увидел исходящую паром миску борща.
— Однако пора и завтракать, — вслух сказал он и начал спускаться по серпентине вниз. Защищенный деревьями зимник был не так сильно переметен снегом, как открытая всем ветрам река. Когда дорога обогнула сопку с подветренной стороны, Сергей вошел в подлесок, огляделся, выискивая сушняк…
Веселые язычки пламени робко лизнули прокопченное донышко эмалированной кружки, которую Жарков прихватил с собой, медленно поползли вверх, обхватывая ее со всех сторон. Костер разгорался все ярче, и теперь уже можно было снять, рукавицы, свободно вдохнуть теплого, отдающего смоляной хвоей воздуха, не рискуя застудить легкие. Сергей примостился на поваленное дерево, вытянул ноги к костру. От усталости начало покалывать в коленках и пояснице, неудержимо захотелось спать. Сами по себе начали слипаться глаза.
— Ишь барин какой! — вслух сказал Сергей и удивился звуку собственного голоса: словно кто-то посторонний произ-пес эти слова. — Ишь ты! — повторил он. — Этак можно и в психушку попасть.
Забулькала вода. Стараясь не пролить пи капли, Жарков снял кружку с костра, сдул налетевший в воду пепел, отхлебнул.
Отдающий костром кипяток показался необыкновенно вкусным. Сергей допил остатки, с сожалением посмотрел на жаркий костер — надо было идти дальше. Он тяжело вздохнул, натянул теплые рукавицы на руки и, не оборачиваясь на огонь, размеренно зашагал к петляющему зимнику: надо было идти споро, но и не очень быстро, иначе тридцать километров, которые остались до базы, не одолеть. Можно было «сломаться» от усталости и мороза буквально на последних метрах — это Сергей знал хорошо.
Полузасыпанная колея сползла с пологого склона утыканной одинокими деревцами сопки, вильнув в сторону, обогнула голец и скатилась в промерзшее русло ручья Первопроходцев. Ветра здесь почти не было, и только поскрипывающие где-то высоко над головами сосенки напоминали о нем. Зато снег сугробами лежал на обдуваемых ветром склонах, и Сергей вскоре запыхался, при каждом шаге проваливаясь по колено. Где-то в этих местах били подземные ключи. В пургу ключевая вода скапливалась под снежной шубой, подолгу не промерзая до конца, образуя своеобразные ловушки.
Не имея ни малейшего желания провалиться в такую ловушку, Жарков полез на склон сопки и, спотыкаясь о поваленные деревья, начал обходить опасный участок. Затем снова спустился к зимнику. Здесь снега было не так уж много, и он, наверстывая упущенное, быстро зашагал по руслу ручья. И сами собой потекли мысли о доме, Наталье, маленьком Борьке. Вспомнилось, как он бежал по этим сопкам год тому назад, когда узнал о рождении сына. Хоть и стоял тогда морозный ноябрь, но по зимнику машины еще не ходили, а из-за пуржистой погоды не летали и вертолеты. Завгар, который вместе с парнями пришел к Жаркову с поздравлениями, пытался уговорить его обождать денька два-три, но Сергей упрямо стоял на своем:
— Не, Владимир Алексеевич, представьте — ко всем бабам приходят мужья в больницу, а к Наташке нет. Обидно же ей все-таки. А пурга, кто ее знает, когда она кончится. Может и неделю мести.
Завгар смотрел в окно, за которым из-за низко нависших туч не было видно даже лесистых вершин сопок, говорил:
— Может, переночуешь хоть? Куда в темень-то? Все-таки восемьдесят километров до базы.
— А на кой она мне, эта база? — Сергей натянул торбаса, завязал сыромятные ремешки под коленками, чтобы снегу не насыпалось, притопнул ногой. — Я сейчас на лыжах прямиком через Глухариную сопку на трассу выскочу, а там любая машина моя. Вот завтра к ночи в райцентре и буду. Ясно, как будто он был рядом, Сергей вспомнил Сеньку Ежикова, ввалившегося в комнату. Сенька бросил на стол теплого еще зайца и пару белоснежных куропаток.
— Держи, папаша. Из силков только что вытащили. Гостинца принесешь своему семейству.
Завгар согласно закивал.
— Ты бы ей там как-нибудь бульончика сваргань, баба моя советовала. Да скажи Наталье, чтобы сладкого чая побольше пила, от этого молоко прибывает.
В тот раз Сергей вышел на трассу около Васютина ключа. До райцентра оставалось рукой подать — километров двести. Сергей снял подбитые камусом широкие охотничьи лыжи, закопал их под приметным раскидистым деревом. Ноги, освободившиеся от лишнего груза, стали необыкновенно легкими, и почему-то захотелось бежать, и он бежал по дороге, пока его не догнала машина.
В кабине лесовоза было тепло, уютно, и от этого хотелось спать. Мешал шофер, чумазый мужик лет сорока, назвавшийся Михаилом Лобановым.
— Как чадо свое назовешь? — спросил он.
— Вообще-то Борькой. Борисом Сергеевичем! А? Как думаешь, звучит?
— Тебя в поселке-то куда отвезти? В гостиницу?
— Не. Давай где детей рожают. — Сергей улыбнулся, представляя, как бросится ему на шею Наташка, как заплачет.
Она всегда плачет от счастья. Чудная небось без живота-то.
И Борька, наверное, чудной — маленький…
К ночи показались расплывчатые в пурге огни поселка. Когда машина остановилась около решетчатых ворот больницы, шофер вытащил из-под сиденья алюминиевую флягу и железную кружку.
— Хлебнем на радостях?
— А она не учует? — спросил Сергей.
— Кто?
— Ну жена, Наташка.
Шофер покрутил пальцем у виска.
— Рехнулся, что ли? Тебя же к ней не пустят.
— Как это не пустят? К собственной жене не пустят?
— Смотри сюда. Во-о-она четыре окна светятся на втором этаже. Это ихняя палата. Рожениц. У меня там в прошлом году лежала. Ну давай пей.
— Не буду. Она у меня знаешь какая? Как рентген. Сразу заметит, расстраиваться будет.
Шофер оказался прав. Толстая сторожиха в больничной проходной не хотела пускать даже на территорию больницы.
— Ишь чего надумал! — косила она глазом на потертый рюкзак. — Время десять часов, а он… в больницу. Ишь ты!..
— Мать, пусти! — молил Сергей. — Мне жена сына родила. Понимаешь? Борьку!
— Иди, иди отсель! — не поддавалась на уговоры сторожиха.
— Ишь ты! Жену ему повидать… Знаем мы таких. Намедни бутыль спирту украли из кладовой, а Иван Герасимович теперь отвечай
— Ну. старая! — разозлился Сергей. — Будешь ты рожать, а к тебе твоего деда не пустят, помянешь тогда меня.
— Это я-то? — Сторожиха всплеснула своими толстыми руками. — А ну, пошел отсюдова!
Забор был не очень высокий. Сергей нашел место поудобнее и легко перелез во двор. Окна, на которые указал шофер, еще светились. Сергей подошел ближе, задрал голову
— Наташка-а…
