Хэммонд Иннес - Большие следы
— …поездка будет трудная, — услышал я его слова. — Но мы, наверное, сумеем ее устроить, коли вы действительно этого хотите…
— Ну не прелесть ли? — проговорил Эйб Финкель, похлопывая меня по руке. — Что сказал старый Уиллоби-Блэйр, а? Дикие животные — неотъемлемая часть узора жизни, и они так же важны для человека, как и человек для них. Смехота, правда? — Он вздохнул и покачал головой. — Первый день конференции пропустил и теперь даже не слушаешь. Я, можно сказать, предоставляю в его распоряжение все плоды своей блестящей наблюдательности, а он… Не верю я, что ты заблудился.
— И я тоже, — поддакнул Кен, улыбаясь мне. — Провел ночь под открытым небом с единственной на всю усадьбу симпатичной девушкой…
— Пошел к черту, — ответил я, следя за Кэрби-Смитом, который продвигался к дверям, болтая с делегатами.
— Ты не заблудился.
— Что? — Я обернулся и увидел, как Эйб Финкель наклонился ко мне. Теперь в его глазах не было веселых огоньков.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Думаешь, мы не проверяем наши ящики с аппаратурой? Пока мы обедали, ты сунул в плёнкодержатель три кассеты. А Каранджа? Говорят, он поехал вас искать, застрял в болоте и поэтому не прибыл утром на конференцию, чтобы представить делегатам Кита Кимани.
— Не знаю, о чем ты говоришь…
— Не знаешь? Черт возьми, врать ты не умеешь. Ты же сунул отснятые кассеты в наш ящик. Эрд нашел их там, а я на всякий случай прикарманил, — он с улыбкой уставился на меня. — Ну что, поделишься с нами своей тайной? Я ведь могу оставить кассеты у себя…
Я ничего не ответил, только покачал головой. Шутит он или говорит серьезно? Он смотрел на меня с лукавством. — Навряд ли ты так поступишь, — промямлил я.
— Навряд ли? — Он по-прежнему улыбался и говорил беспечным тоном, но по следящим за мной черным глазам было видно, что он настроен серьезно. — Я хочу знать, на что ты напал. Или, по-твоему, мне лучше спросить у этой девчонки Делден?
— Завтра узнаешь, — ответил я и поднялся. Я чувствовал усталость и хотел вздремнуть.
— Завтра? Где?
— На конференции, во время речи Кэрби-Смита. Тогда ты, может статься, захочешь заключить со мной сделку, так что держи эти пленки в сохранности, — добавил я. В глазах Эйба вспыхнуло любопытство, лицо блестело в свете голой лампочки. Но больше он ни о чем не спросил, и я понял, что теперь, когда ему посулили сделку, болтать он не станет. Пленка в надежных руках. Я отправился в свою комнату. Кен вошел, когда я раздевался.
— Ты и правда что-то раздобыл, Колин? — Он хмурился, лицо его было задумчивым и озабоченным. Я не ответил, и он сказал: — Тут слонялась какая-то журналистка, расспрашивала про Мери Делден. Они живут в одной комнате, и она волновалась, не случилось ли чего с Мери. — Он умолк, дожидаясь, пока я вытру лицо полотенцем. Потом пробормотал: — Корнелиус ван Делден. Теперь я кое-что знаю о нем. Ходят слухи, что он здесь, в стране, и его разыскивает армия.
— Кто тебе это сказал? — Я бросил полотенце и повернулся лицом к Кену. — Ты что, занимался расспросами?
Кен пожал плечами.
— Не кипятись. Никто, кроме меня, не знает, что ты хотел встречи с Корнелиусом ван Делденом, и я об этом помалкивал.
— Мери Делден — его дочь. — Я потянулся за пижамой. — Больше я тебе пока ничего не скажу.
— Ты видел его, да? — Он стоял спиной к окну. — Ладно, коли не хочешь говорить…
— Что тут слышно?
— Что ван Делден — чудак и персона нон-грата при нынешнем правительстве. Власти позаботятся о том, чтобы не дать ему выступить на конференции.
Значит, капкан поставлен, и завтра он захлопнется. Такой заметный человек никак не сможет втихую проскользнуть в усадьбу. Все вокруг теперь тщательно охранялось, были выставлены караулы и высланы патрули. Вырвав из записной книжки листок, я нацарапал записку и отдал ее Кену.
— Отнеси Мери Делден, ладно? Расскажи ей то, что рассказал сейчас мне.
Он заколебался, словно хотел еще о чем-то спросить, но потом кивнул.
— Ладно, расскажу.
Я услышал рев слона, высокий как визг, потом крики. Проснувшись (или мне показалось, что я проснулся), я уловил в комнате какой-то шепот. Эйб приглушенно что-то говорил, света не было, в темноте колыхались тени. Закрылась какая-то дверь, и все стихло. Я подумал, что слон мне пригрезился, что на самом деле просто ложились спать остальные ребята. Сонный, я слез с койки и побрел в ванную. Дверь была закрыта, и ручка не поворачивалась. У меня за спиной раздался голос Эйба:
— Выйди на двор, тут заперто.
— Почему?
— Он спит в ванне.
— Кто?
— Боже мой! Кто, по-твоему? Ложись, еще шести нет. — И он натянул одеяло на голову. Я посмотрел на Эйба Финкеля, вновь завернувшегося в одеяло, на груду аппаратуры под койкой Линдстрема. Теперь и они влезли в это дело. И хотя они признали, что знакомы с дикой фауной немногим лучше моего, они были гораздо старше и опытнее.
Эйб сел на постели.
— Мы будем держать его тут, пока не начнется речь Кэрби-Смита, и получим все снимки, какие только пожелаем. Такому человеку нужна самая широкая гласность, учитывая риск, на который он пошел. — Эйб сбегал на двор и начал одеваться. — Трудность состоит в том, как вывезти материал из страны. Я собираюсь перемолвиться словечком с пилотом этого самолета, я знаю, где он ночует. — Эйб взглянул на меня, натягивая ботинки. — Сколько ты готов дать для его материального поощрения?
— У меня денег впритык, — промямлил я.
— А у нас что, не впритык? — Он пожал плечами и вышел с бритвенным прибором в руках, якобы в умывальник. Его не было около получаса. Когда Эйб вернулся, все мы уже встали и одевались.
— Сегодня днем он увезет министра, часа в четыре. Заберет наши пленки с собой.
— Сколько содрал? — спросил я.
— Он из наемников и не хочет рисковать за просто так. Я дал ему чек на швейцарский банк, тысяча швейцарских франков. Американский консул должен его подписать по получении материалов. Ты согласен? У твоих тут нет представительства.
Я не знал, что сказать. Я чувствовал себя не в своей тарелке, поскольку сознавал, что средств на такую сделку у меня нет.
Лязгнул отодвигаемый шпингалет, и ван Делден открыл дверь. Он был одет, фигура его заняла весь дверной проем, глаза вглядывались в обитателей комнаты — он быстро прикидывал, кто чего стоит. Взор уперся в Эйба Финкеля.
— Это с вами я разговаривал вчера ночью? Так… И вы условились о вывозе фотографий?
— Но нам понадобится ваша помощь.
— Да, разумеется. Я слышал все, что вы тут говорили. Что с записью на магнитофон?
— Об этом уже позаботились, кассеты улетят вместе с фотографиями.
