Ромэн Яров - Искатель. 1969. Выпуск №3
— Вот так-то! — продолжал Крэндол. — Конечно, я свалял дурака, но поверь, Отто, ты и представления не имеешь, как ловко и убедительно субъекты вроде Фредди Стефансона умеют разыгрывать дружеское участие. Он сказал мне, что у него есть загородный дом, но он в нем сейчас не живет, а в подвале оборудовал электронную лабораторию — с новейшей аппаратурой. И если я захочу, то со следующей недели он отдаст и дом и лабораторию в мое полное распоряжение. Вот только о своем пропитании я должен буду заботиться сам. Никакой платы ему не нужно: делает он это по старой дружбе и потому, что хочет, чтобы я не разменивался на мелочи, а создал что-то по-настоящему большое. Ну, как я мог не попасть на такую удочку? И только через два года я сообразил, что лабораторное оборудование он установил в этом подвале уже после нашего разговора — когда я предложил Ирву за три сотни выкупить мою долю в нашей фирме. Зачем, собственно, могла понадобиться электронная лаборатория Стефансону, владельцу маклерской конторы? Но подобные вещи как-то не приходят в голову, когда старый товарищ проявляет к тебе такое теплое дружеское участие.
Отто вздохнул и продолжил:
— Ну и он навещал тебя чуть ли не каждую неделю, а когда твоя новая штучка заработала как миленькая, он захлопнул дверь перед твоим носом, а все твои чертежи и готовую штучку увез неизвестно куда. А тебе сказал, что запатентует ее прежде, чем ты успеешь восстановить хотя бы один чертеж. Да и вообще работал-то ты в его доме. И он сумеет доказать, что он тебя субсидировал. И тут он расхохотался тебе в лицо, прямо как Эльза. Верно, Ник?
Крэндол закусил губу, вдруг осознав, что Отто Хенк знает его историю наизусть. Сколько раз они делились планами мести и рассказывали друг другу, что привело их на каторгу! Сколько раз каждый повторял все ту же горькую повесть, а товарищ говорил те же слова сочувствия, задавал те же вопросы, одинаково соглашался и даже одинаково возражал!
Внезапно Крэндолу захотелось избавиться от Отто-Блотто и насладиться блаженством одиночества. Двумя уровнями ниже он увидел сверкающую крышу отеля.
— Пожалуй, я пойду туда. Пора подумать и о ночлеге.
Отто кивнул, догадываясь, чем вызвано это внезапное решение.
— Валяй! Я тебя понимаю. Но не жирно ли это будет, Ник? «Козерог-Ритц»! Не меньше двенадцати кредиток в день.
Ну и что? Неделю я могу и пороскошествовать. А когда сяду на мель, мне с моей биографией нетрудно будет найти выгодную работу. Сегодня я хочу пошиковать, Отто-Блотто.
— Ну ладно, ладно. Адрес мой у тебя есть, Ник? Я буду у моего двоюродного брата.
— Да, есть. Ну, желаю удачи с Эльзой, Отто!
— Спасибо. Удачи с Фредди! Ну и… пока!
Отто-Блотто повернулся и вошел в лифт. Когда двери за ним закрылись, Крэндолу вдруг стало грустно. Хенк был теперь для него ближе родного брата. Ведь они с Хенком не расставались последние годы ни днем, ни ночью. А Дэна он не видел… сколько же это?.. да, почти девять лет.
И Крэндол вдруг почувствовал, как мало, в сущности, осталось у него связей с миром людей, если не считать негативного желания убрать из этого мира Фредди Стефансона.
Он зашагал к ближайшей аптеке — очень большой и очень роскошной. В самом центре витрины он сразу увидел то, что ему было нужно.
Подойдя к табачному прилавку, Крэндол спросил продавца:
— Что-то очень уж дешево — может быть, бракованная партия?
Продавец ответил с видом оскорбленного достоинства:
— Прежде чем мы пускаем товар в продажу, сэр, он подвергается тщательнейшей проверке. А цена такая низкая потому, что мы — самая крупная оптовая фирма в Нью-Йорке.
— Ну ладно, дайте мне один среднего калибра. И две коробки патронов.
С бластером в кармане Крэндол почувствовал себя немного спокойнее. Он был уверен, что в нужный момент успеет отпрянуть, увернуться, отпрыгнуть — эту уверенность воспитали долгие годы, когда ему приходилось каждую минуту опасаться нападения хищных тварей с молниеносными реакциями. Однако всегда приятно иметь возможность ответить ударом на удар. Да и Стефансон, конечно, не станет долго тянуть со следующей попыткой.
В отеле Крэндол назвался вымышленной фамилией — эта хитрость пришла ему в голову в самый последний момент.
«И могла бы вовсе не приходить», — подумал он, когда лифтер, получив чаевые, сказал:
— Спасибо, мистер Крэндол. Желаю вам благополучно прикончить вашу жертву, сэр.
Итак, он знаменитость. Возможно, его лицо знает весь мир. Пожалуй, из-за этого будет труднее добраться до Стефансона.
Перед тем как пройти в ванную, Крэндол запросил у телесправочного бюро сведения о Стефансоне. Семь лет назад Стефансон уже был достаточно богат и известен в деловых кругах. А теперь благодаря стефансоновскому переключателю (стефансоновскому, черт побери!) он, вероятно, стал еще богаче и гораздо известнее.
Так и оказалось. Телевизор сообщил, что за последний календарный месяц в бюро поступило шестнадцать записей, касающихся Фредерика Стоддарда Стефансона. Крэндол подумал и попросил, чтобы ему проиграли последнюю. Она была датирована этим днем: Фредерик Стефансон, президент Стефансоновского банка и Стефансоновской электронной корпорации, отбыл сегодня рано утром в свой гималайский охотничий домик. Он намерен пробыть там не менее…
— Достаточно! — крикнул Крэндол из ванны.
Значит, Стефансон струсил. Долговязый бандит ополоумел от страха! Это уже что-то. Неплохой процент с семи лет каторги. Пусть попотеет хорошенько — так, чтобы смерть, когда они, наконец, полностью сведут счеты, показалась ему облегчением.
Крэндол заказал последние известия и имел удовольствие выслушать последнюю сводку новостей о себе самом — о том, что он поселился в отеле «Козерог-Ритц» под именем Александра Смейзерса. «Но оба эти имени — и Крэндол и Смейзерс — неверны, уважаемые слушатели, — ораторствовала равнодушная запись. — У этого человека есть только одно истинное имя, и это имя — Смерть! Да, сегодня в отеле «Козерог-Ритц» поселился жнец жизней, и только он один знает, кому из нас не суждено увидеть нового восхода солнца. Этот человек, этот жнец человеческих жизней, этот посланец Смерти-единственный среди нас, кому известно…»
— Заткнись! — в бешенстве завопил Крэндол. За эти семь лет он совсем забыл, какие муки вынужден безропотно сносить свободный человек.
На телевизионном экране вспыхнул сигнал частного телевизионного вызова. Крэндол поспешно вытерся, оделся и спросил:
— Кто это?
— Миссис Никлас Крэндол, — ответил голос телевизионистки.
Крэндол потрясенно уставился на экран. Полли! Откуда она вдруг взялась? И как она узнала, где его найти? Впрочем, ответить на последний вопрос нетрудно — он же знаменитость!
