Адепт не хуже прочих - Павел Николаевич Корнев
Притянуло к якорю!
Встать Беляна не смогла и поползла, только не прочь от капища, а в круг камней, я не успел ни утащить её, ни удрать.
Отторжение!
Призрачная коса прошла через защитный приказ, будто раскалённый нож через масло, и захлестнула шею вполне реальной удавкой. Не снесла голову с плеч, но сотней ледяных игл пронзила кожу, присосалась и потянула саму жизнь. Прозрачные прежде нити волос начали обретать не только цвет, но и материальность — сперва перестал быть призрачным конец косы, обвивший шею, а затем изменения потекли и дальше.
Бесовка обретала плоть, высасывая мою душу!
Усталость навалилась невыносимой тяжестью — не удержался и упал на колени, но не сдался и вцепился в косу, дёрнул к себе лунную деву, намереваясь хоть немного ослабить натяжение и свободной рукой сорвать удавку, да только ничего из этого не вышло.
Каждый волосок ровно серебряная нить! Не коса под пальцами — стальной трос!
Сознание начало путаться, но я давно уже приноровился перебарывать чужую волю, не сплоховал и на этот раз — напрягся и запалил на руке белый огонь! Едва не упустил из-под контроля атрибут, когда тот поджёг порченую небесную силу и во все стороны расплескалось призрачное сияние, но сразу опомнился и сосредоточился на должном искажении. А только пальцы окутались серебристыми всполохами, хлопнул ладонью по косе!
Гори, тварь! Гори!
В ответ послышался смех. Волосы лунной девы уже сделались настоящими почти на всю свою длину, до призрачной их части — не дотянуться! Мне бы вскочить и броситься в атаку, только никак!
Пламя погасло, сияние капища тоже померкло, и фигура беса обрела объём и невероятную чёткость. Вместо лица — оскаленный череп.
Смерть? Не хочу!
Уже задыхаясь, я должным образом сложил пальцы, в тех сам собой возник скальпель. Удар зачарованным клинком лишь выбил из волос бесовки искры, тогда я втолкнул в него аргумент. Резанул — и пурпурное пламя порчи не пережгло даже, а оплавило и разъело косу аккурат посередине между мной и лунной девой. Другая её часть вновь сделалась призрачной, но только лишь другая, а шею так и продолжила сдавливать сплетённая из серебряных нитей удавка.
Плевать! Слабость отступила, я вскочил с колен и ринулся в атаку.
Ампутационный нож прошёл через призрачное тело, окутавшее клинок пламя впустую расплескалось брызгами пурпура. Бесовка ухватила за обвивший мою шею обрывок косы и дёрнула его с такой силой, что едва не сломала хребет — враз себя цепным псом ощутил. Оружие полетело на землю, а чужая воля вдавила в землю, но — нет!
Атрибут!
От белого огня до серебряных всполохов — лишь одно усилие, один-единственный узел, один миг, но вот как раз его мне и не хватило. Лунная дева стремительным рывком сблизилась, ворвалась внутрь и вгрызлась в дух, стремясь выпить жизнь и завладеть телом.
Зря! Мне чужого не надо, но что моё — то моё!
Скрежетнув зубами, я мысленно отгородился от когтей чужой воли, сосредоточился на ощущении безвозвратной утраты и, как и в случае с утопцем, рванул всё забранное потусторонней тварью обратно! Только в отличие от прошлого раза стылую белизну чужеродной сущности в себя не вобрал и сразу выплеснул вовне.
Пропади ты пропадом!
И бесовка пропала. Просто сгинула, перестав существовать.
Никуда не делась лишь её коса, я потянул было ту с шеи, но сразу опомнился и уставился на круг камней. Беляна замерла там с воздетыми к небу руками, и на миг показалось, будто девчонка успела раздеться донага, только — нет, это просвечивало через одежду её наполненное сиянием тело.
Какого чёрта⁈
В этот момент Беляна покачнулась и едва не упала, но всё же сумела устоять на ногах и выйти из круга. Лунный свет не оставил её, прильнул и окутал призрачным мерцанием, девчонку так и трясло, шагала она медленно-медленно, словно боясь расплескать обосновавшийся внутри свет. Затем остановилась, подняла руку и указала на теснившее Заряну чудище. Миг, и с неба ударил луч, будто бы через прореху в тумане вдруг проглянула луна — та, что одна ярче сотни солнц!
Глава 35
Обитатель пруда не сгорел в один миг и даже не сгорел вовсе. Лунное сияние лишь выжгло обитавшую в марионетке сущность, а всё остальное рухнуло на землю дымящейся кучей грязи, ила и тины. Заменявшая чудовищу голову коряга откатилась в сторону и замерла осклизлой гнилушкой, уже совершенно не опасной ни для кого из нас.
Окутавшее Заряну пламя погасло, она даже в сторону отойти не смогла — где стояла, там и повалилась на землю. Я оглянулся на Беляну, а та хоть и упала на колени, хрипло выдохнула:
— Беги!
Легко сказать — беги! Руки и ноги задеревенели из-за разлившейся внутри стылости, тут бы просто доковылять…
Но пошёл, пошёл, пошёл и по мере удаления от капища, будто второе дыхание открылось. Через силу, но побежал.
Впрочем, пустое. Мог бы так и не надрываться. Заряна пришла в себя безо всякого содействия с моей стороны, я разве что помог ей перебраться подальше от зловонной кучи, оставшейся от обитателя пруда.
Светлые девичьи волосы приобрели явственный серебряный отлив, а вот янтарный цвет глаз никак не изменился; кровь пламенных оказалась сильнее бесовского наследия — смещения аспекта не произошло.
— Лучезар, не спи! — одёрнула меня притащившаяся следом Беляна. — Проверь тушу! От неё так и разит магией!
Тут бы мне задаться вопросом — почему я? Да только кто, если не я?
Девчонки выбились из сил, уселись рядышком и взялись за руки, а Зван и Огнич ещё откапывали Дарьяна.
Приблудные духи?
Я задрал голову и обнаружил, что призрачные твари продолжают метаться над нами, время от времени ныряя и тут же вновь набирая высоту.
Черти драные, надо поторапливаться!
Копаться в омерзительных отбросах мне было не впервой, да и зловоние оказалось не столь уж и непривычным для того, кто вырос на болоте. Тина, ил, дохлая рыба, гнилые водоросли и камыш… Если дышать ртом, то рвотные позывы особо и не донимали, а вот на ощупь…
Запускать руки в холодную липкую грязь не хотелось до одури, но деваться было некуда — сходил за скальпелем и начал потрошить марионетку, где отрывая от неё ошмётки, где помогая себе клинком. Поначалу ничего необычного не попадалось, и я даже заподозрил, что всё напрасно, но нет — вскоре нашарил какой-то колючий сгусток размером с половину каштана. Не
