Свет в океане (СИ) - "-Edelweiss-"

— Как ты здесь оказался? — отойдя от шока, спросил Регулус, поправив одежду.

— Как? Я подошёл к витрине с уродливым манекеном и сказал ему: хочу увидеть Регулуса Блэка — а затем прошёл сквозь стекло.

— Без шуток, Блейз. Разве тебя не разыскивают по всей Магической Британии?!

Забини проглотил одну конфету и брезгливо отложил коробку. Спасибо, что не выплюнул.

— Меня уже нашли, арестовали, допросили, промариновали в камере… Погоди, ты думаешь, какой сейчас год?

Регулус кинул в него подушкой. Забини рассмеялся, поймав её в воздухе.

— Я говорил, что у меня природный талант к переговорам? Пришлось пойти на многие уступки, но при выборе между заводиком по изготовлению летучего пороха на родной английской земле и собственной свободой я пожертвовал своими принципами.

— Сирена подсуетилась, — беспроигрышно определил Регулус.

— Да, — не стал отнекиваться Блейз. — Позавчера.

— И ты тотчас поспешил меня проверить? Слушай, это лестно.

— Иногда я собираю все имеющиеся у меня крохи гриффиндористости в кулачок и поступаю по-дружески.

— Спасибо, — искренне сказал Регулус. — Хотя мне никого нельзя принимать. Волнения, видишь ли, могут негативно сказаться на процессе моего выздоровления. Это распоряжение колдомедика.

Забини пощупал перину на койке, осмотрел все пузырьки на тумбочке и прочитал названия притащенных Кричером книг.

— Ну и что? Твоя кузина тебя спокойно навещает.

— Её муж работал здесь заместителем Главного целителя.

— И эльф.

— Кричер заявил, что теперь не ограничен в передвижении, ему никто не указ.

— И Тео!

— Он подкупил охранника.

Блейз хохотнул.

— А я дежурную сестру.

Регулус рассмеялся. Пожалуй, впервые за время пребывания в Мунго.

— Чего он хотел? — спросил Блейз.

— Теодор? Зашёл сказать, что Миргурд успешно добрался до Англии.

— Встретились двое зануд.

— Ага, — согласился Регулус, и они оба надолго замолчали.

— Сегодня душно, — произнёс Блейз, глядя в окно. — Дождь не перестаёт, и я забыл зонт, а наколдовать никогда не получалось.

Обычно пасмурная погода действовала на Регулуса умиротворяюще. Говорят, авгуры любят дождь и поют во время ливня. Или перед ним. Он подзабыл уроки. Он тоже любил дождь. Ещё бы воздух был посвежее.

Забини заелозил.

— Я ведь не рассказывал, как меня осенило, что ты не Уизли? В Хогвартсе, помнишь?

— Нет, пока не рассказывал, — пробормотал Регулус, устраиваясь поудобнее.

— Тогда готовь уши…

*

17 марта

Ему разрешили гулять. Дважды в день Регулус делал тридцать шагов от двери своей палаты до лестницы в конце коридора, поворачивал, проходил три кабинета целителей, закуток завхоза — общей сложностью ещё пять десятков шагов, потом спускался на один этаж и двенадцать минут сидел в зимнем саду. Его обустроили недавно. До разгрома Мунго в девяносто седьмом о зелёном уголке тишины и умиротворения тут и помыслить не могли, потом просто было не до этого, но Андромеда имела некое влияние в этих стенах. Вдова целителя Тонкса. Так её и называли.

Регулусу не терпелось покинуть госпиталь. Он чувствовал себя здоровым. Шла вторая неделя его заключения в больничных стенах.

«В рану попала инфекция», — поставил перед фактом целитель, когда Регулус впервые пришёл в себя и смог просидеть с открытыми глазами дольше тридцати секунд.

Сейчас же, когда ему позволили свободно принимать посетителей, он больше всего ждал и боялся прихода двух юных девушек. Но этих встреч нельзя было избежать.

Габриэль очаровательно смотрелась в новенькой мантии светло-зелёного оттенка, только что сошедшей с манекена роскошного бутика. Регулус был рад её увидеть, он привязался к ней, но… этого было мало для того, чтобы соединить их жизни навсегда.

— Ты пошёл на поправку, — тихо сказала Габриэль, когда они сели у окна, пробитого, как бойница в стене, чтобы дать растениям хоть какой-то свет. — Я была в местном буфете с очень скромным меню: у них всего два вида сыра на выбор — а ещё нас, фр-ранцузов, называют скупыми! Зато здесь подают изумительный ма’гципановый пай! C’est délicieux! (1) Может, тебе что-то хочется? Я принесу.

— Не нужно, Габриэль.

Она опустила голову.

— Я слышала, что на днях поймали Скабиора.

— Неужели? — оживился Регулус. — Это отличная новость!

— Да-да, — быстро сказала Габриэль, передёрнув плечиками. — А я научилась ставить пар-рус и выучила заклинания для вызова попутного ветра! Они не так заметны для магглов. Мы сможем с воды посмотреть на мыс, где жил твой дедушка. Ты говорил, что то место когда-то было волшебным.

— Оно и сейчас волшебное, просто… другое.

— Как и ты, Регулус, — произнесла Габриэль, взяв его руку в свои тонкие ладони. — Когда-то я знала, как вызвать у тебя улыбку, как тебя рассмешить, заставить отвлечься, хотя ты и тогда меня не любил.

Он изменился в лице.

— Каждый мальчик, юноша и мужчина, очутившись возле меня, пер-рестаёт быть собой, — печально продолжила Делакур. — Они говорят: «Я буду таким, как пожелаешь». Вейловская к’говь в моих жилах заставляет их тер-рять голову. В школе был просто какой-то кошмар! Сначала мне это льстило, но потом безумно-безумно надоело, — призналась Габриэль, безрадостно усмехнувшись. — Моя красота затмевала все остальные качества. Что я чувствовала, что думала, во что верила… до этого никому не было дела. Но ты отличался от всех, Регулус, потому что в твоём сер’гдце всё время кто-то был. Я давно поняла это, ещё в день свадьбы Флёр. Вейловские чары не действуют на влюблённого в д’гугую девушку мужчину. Ты всегда оставался самим собой и разглядел во мне что-то ещё. Ты и понр-равился мне, потому что меня не любил. И не любишь.

Стало так тихо, что Регулус слышал, как раскрывается новый лист какого-то диковинного растения здесь — в зимнем саду волшебного госпиталя — и как журчит вода в водосточной трубе.

— Дар и проклятие, — наконец обрёл голос Регулус, не споря. Он понимал её. У него тоже был дар, Бони не даст соврать. Лу не даст соврать. Даже брюзга Перле, если бы его ещё кто-то слышал. Блэк вскинул глаза на Габриэль. — А как же твоя сестра? Разве они с Биллом не любят друг друга?

— Конечно, любят! Они без ума друг от друга, но вейловская магия тут ни п’ги чём. Волчья зараза в к’гови Билла нейтр-рализует все чары.

— Это кажется таким глупым, кажется оправданием… Я ненавижу себя за то, что не способен сказать ничего, кроме банального «прости». Ты всё ещё хочешь вернуться домой? — запальчиво спросил Регулус. — Хочешь уехать отсюда, Габриэль? Увидеть мир? Я увезу тебя!

Она чуть запрокинула голову и потерянно улыбнулась.

— И оставишь Гермиону Грейнджер?

Он отдёрнул руку, как от кипятка. Неужели он так предсказуем? Неужели всё столь очевидно? Даже мерзкая Урсула, безумная, безжалостная гарпия, раскусила его на раз-два.

— Я напишу папе, — сказала Габриэль, встав. — Всё объясню. Мы поторопились. Я освобождаю тебя от клятвы, — добавила она и внезапно усмехнулась, напомнив себя прежнюю: бойкую и неугомонную девчонку. — Боюсь, его ждёт разоча’гование. Мало того что его глупая непоседа-дочь ничего не смыслит в подсчёте медяков, так ещё и богатого жениха упустила…

Регулус вскочил на ноги следом за ней и развернул её к себе.

— Ты не глупая, Габриэль! Да, непоседливая, как пикси. Да, иногда капризная, а иногда откровенно бесшабашная, но не глупая. Ты не представляешь, сколько для меня сделала! Ты была моим лекарством, избавлением от условностей, молотком, пробившим мой панцирь, когда я в нём застрял, как огнекраб в старой раковине. Ты смелая, решительная, искренняя. Я люблю тебя. Пусть не так, как хотелось бы, но ты мне дорога. Очень дорога!

Габриэль обняла его, и в какой-то миг Регулус подумал, что держит в руках сестрёнку, чуть ли не девочку, похожую на Цисси, потерявшую кролика в саду.

— Как же хор-рошо, что ты можешь разговаривать со мной, не пуская влюблённые слюни, Регулус! — смеясь сквозь выступившие слёзы, сказала Габриэль. — Я даже не обижусь на сравнение с пикси.