Виктор Егоров - Чекисты рассказывают... Книга 2-я

— Уезжая, Зильбер оставил вам какие-нибудь инструкции?

— Да, он просил меня продолжать наблюдение и за Мариной и за Бахаревым, но не предпринимать без согласования с центром каких-либо активных действий. Кроме того, Зильбер сообщил мне о намерении центра использовать меня как передаточный пункт для доставки в Россию пропагандистских материалов на русском языке, в том числе и тех, которые пишутся в вашей стране, а печатаются в свободном мире. Зильбер сказал, что в ближайшее время будет организовано поточное микрофильмирование многих таких материалов. Микропленки через меня будут направляться определенным лицам для проявления, размножения и распространения. Я поняла Зильбера таким образом, что центр обеспечит доставку микропленок мне в Москву. А я, в свою очередь, обязана через тайники передавать эти микропленки третьим лицам. Кто они, Зильбер не сказал. Микрофильмирование предполагало и такой вариант: в Москве я буду получать от каких-то лиц микропленки для отправки центру. Зильбер назвал всю эту операцию бесконтактной связью. Такую связь мы с ним отрабатывали в дни его пребывания в Москве. Зильбер сказал: «Пусть это будет для вас тренировкой». Он привез с собой магнитный контейнер, внешне ничем не отличающийся от спичечной коробки советского производства. Только взяв в руки эту спичечную коробку, можно было определить, что она металлическая и при соприкосновении с другим металлом накрепко прилипает к нему. Я имела возможность лично убедиться в этом, используя для такой отработки бесконтактной связи тайник в Архангельском. К тренировке был привлечен и Толстяк. Однако в последние дни пребывания Зильбера в Москве я вынуждена была прибегнуть к этому тайнику уже не в порядке тренировки. Так сложились обстоятельства... Я поддерживала связь с Зильбером или открытыми телефонными разговорами, или, по наиболее ответственным делам, передачей кодированных записок. Мы пользовались тем, что в ваших универмагах толпы народа и люди пробиваются к прилавку, будучи весьма плотно прижаты друг к другу. Но однажды я заметила за собой то, что принято у разведчиков называть «хвостом». Мне удалось «оторваться» от «хвоста», лишь прибегнув к хитрости, — я скрылась из зала кинотеатра «Метрополь» во время киносеанса. Следивший за мной агент остался в зале.

— Вам предъявляется изъятая у вас при обыске записная алфавитная книжка в голубом кожаном переплете. Она принадлежит вам?

— Да.

— Дайте пояснения по существу некоторых записей. Что значит запись на последней странице: «Концерт Баха». И рядом несколько цифр.

— Зашифрованный телефон Бахарева. Из каждой пары цифр надо вычитать 26.

— Он сам дал вам свой телефон?

— Нет. Я выкрала из сумки Марины Васильевой ее записную книжку и переписала телефон Бахарева, а потом незаметно положила книжку на ее письменный стол.

— На предпоследней странице есть такая запись: «Св. 40, Мол. 50». Что это значит? Расшифруйте.

— Пожалуйста: «Свечи стоят 40 копеек, молитвенники — 50». Эта запись, связанная с заданием, которое я получила в Москве от мужа, Германа. Он передал мне ряд поручений деятеля русской эмиграции, действующего в контакте с моим шефом. При этом Герман подчеркнул: «Считай, что ты получила задание шефа».

— Как зовут эмигранта?

— Истинная его фамилия мне неизвестна. А кличка — «Константин».

— Что требовал от вас Константин?

— Я должна была собрать широкую информацию о художниках, изучающих живопись монастырей, церквей — особенно в северных краях России; о так называемых подпольных советских литераторах — биографии, политические взгляды, почему их произведения не издаются в СССР, над чем работают; составить справку — отношение студенческой молодежи к разным литературным журналам, издаваемым в Москве и Ленинграде. И, наконец, совсем новое для меня дело — побывать в московских церквах, побеседовать с верующими и священниками.

— Что вы должны были выяснить в этих беседах?

— Нет ли нарушений закона о свободе вероисповедания. Много ли среди верующих молодежи. Печатаются ли церковные, книги, где их достать, сколько стоят свечи, молитвенники. Возрастной состав священников, содержание их проповедей. Как много свободных мест в церковных приходах для семинаристов, оканчивающих духовные училища.

— Вы выполнили это поручение?

— Частично. Я побывала в церквах Троицы в Хохловском переулке, Николы в Хамовниках и в церкви Донского монастыря. Беседовала с верующими и со священниками. Но считаю, что еще не располагаю достаточно полной информацией для ответа на поставленные вопросы. Однако мне уже сейчас ясно: некоторые ответы верующих не обрадуют шефа. Верующие выражали недовольство по поводу того, что были случаи, когда священники покидали церкви и выступали с лекциями на атеистические темы.

— А как с поручением Германа касательно «подпольных литераторов», литературных приверженностей студентов?

— О, это чрезвычайно многостороннее задание... Очень сложное... Рассчитанное на длительное время... Я немногое успела...

— Это все, что вы можете ответить на мой вопрос?

— Чего же вам более?

— Я рекомендовал бы вам придерживаться иной тональности на допросе. Ясно?

— Благодарю вас... Прошу прощения, Я хочу добавить к сказанному следующее: я возлагала большие надежды на Бахарева... Но в беседах он высказывался по интересующим меня вопросам очень неопределенно. Мне кажется, что встреча Зильбера с Бахаревым была более результативной. Перед отъездом на каникулы я стала активнее контактироваться с Бахаревым. Но, увы, женская ревность!.. Марина вела себя как тигрица... И все же я буквально за несколько дней до отъезда договорилась с Бахаревым, что после возвращения в Москву мы пойдем ужинать в Дом литераторов. Конечно, вместе с Мариной. Он тогда в шутку заметил: «Я обеспечу вам, Оленька, кавалера... Очень популярного писателя... Но, увы, обстреливаемого всеми калибрами критики». А потом обстоятельства сложились так...

Она помолчала, а когда опять заговорила, голос ее стал глухим.

— Я постараюсь искупить свою вину... Я сознаю ее... И готова подробнейшим образом ответить на все ваши вопросы.

— При обыске в вашем правом туфле был обнаружен тайник. Кто дал вам эти туфли, как вы использовали их?

— Туфли мне дала Карен, когда я в последний раз была дома на каникулах. За несколько дней до отъезда в Москву. Мы встретились на явочной квартире. Карен сняла со своей блузы гранатовую брошь, вынула из нее булавку и концом, противоположным острию, служившим ей отверткой, вывинтила четыре шурупа, крепивших каблук, и ловко отделила его от туфли. Каблук был полый, Карен объяснила: «В этом полом каблуке ты будешь перевозить через границу микропленку, отсюда в Москву, но возможно, что в будущем придется возить и из Москвы, Какую микропленку, узнаешь потом, в следующий приезд. А пока надевай туфли и носи их как можно больше. Считай это экспериментом».