Леонид Платов - Мир приключений № 8, 1962
Иванов сказал:
— Наши посылают по тылам. Давай, Коля, закурим. — Он подмигнул. — А то как у нас в Сибири говорят: жрать хочется, аж переночевать негде. — Спросил: — Чем это таким вкусным пахло, когда мы по дороге ехали, аж через воз прошибло?
— Немецкая кухня… Постой, кажется, гости!
Послышались голоса, топот коней. Левая рыжая, задрав голову, заржала. Иванов скрылся в сене. Ложкин залез на фуру, запахнул тулуп, взял вожжи. Всадники приближались. Голоса их гулко разносились по лесу. Один, судя по голосу, молодой и самоуверенный, говорил начальственным тоном:
— Смотри, Отто, здесь уже стояла какая-то часть. Недурное место оставили они для нас.
— Будь оно все проклято!.. — ответил глухо другой. — У меня всю челюсть разломило от зубной боли, а тут опять придется спать на снегу.
Ложкин заметил двух всадников, офицера и солдата, на высоких серых лошадях. У солдата на груди висел автомат. Они ехали к поляне. Офицер говорил:
— Надо мириться с временными неудобствами. Не забывай, что сказал фюрер: «Еще одно усилие, доблестные солдаты, и мы победим».
Солдат промолчал. Он ехал за офицером, подперев щеку рукой. Офицер размышлял вслух:
— Старик останется доволен. Он любит, чтобы бивуак был закрыт с воздуха. — Закинув голову, он посмотрел на густые кроны сосен, обернулся, сказал: — Какой прекрасный лес! Недурно бы получить здесь участок. Хотелось бы тебе, Отто, владеть таким лесом?
— О-о-о, господин лейтенант! Каждое дерево стоит по триста марок! Конечно, не теперешних, довоенных марок.
— Думаю, что стоит. Это корабельные сосны!.. Ну как, прошла твоя челюсть?
— Да, немного полегче… Мне бы гектаров десять… — Он жадно вдохнул воздух. — И еще поле, что за лесом. Хорошее поле! Рядом река…
— Недурной кусочек, Отто! И ты, возможно, получишь его. Каждый получит здесь землю или где-нибудь еще. Все получат, кто проливал свою кровь за фюрера, за великую Германию. — Он усмехнулся. — Вдруг после войны мы окажемся с тобой соседями, Отто!
— О! Это бы было так хорошо, герр лейтенант. Очень хорошо! У меня совсем не болит зуб.
Лошадь солдата заржала. Ложкин, пригнувшись, следил между ветвей за всадниками. Офицер стал поворачивать своего коня к дороге, как вдруг рыжая ответила серому заливистым ржаньем.
Офицер приказал сухо:
— Узнай, кто это расположился в нашем лесу?
Солдат ударил каблуком под брюхо серому и подъехал к ельнику.
Ложкин спрятал голову в воротник и полуобернулся к всаднику. Солдат спросил:
— Какой части? Что ты здесь делаешь един?
— Заболела лошадь, приятель. Сейчас должны прислать замену, вот и жду, — ответил Ложкин.
— Из какой части?
— Из саперного батальона.
Солдат посмотрел на задок фуры, где стояла эмблема части: волк в желтом круге. Солдат подозрительно покосился на возницу и рысью вернулся к офицеру. С минуту они шептались.
Наконец офицер громко приказал:
— Пусть явится ко мне!
Ложкин тихо сказал, подбирая вожжи:
— Приготовься, Ваня!
— Вот сволочи! — ответил Иванов, осторожно раздвигая хрустящее сено.
Подъехав к ельнику, солдат сказал:
— Эй, приятель, тебя требует герр лейтенант. Живо!
Возница хлестнул лошадей вожжами. Рыжие нехотя натянули постромки. Фура тронулась.
— Стой! — крикнул солдат, когда фура выехала из елей.
Ложкин натянул вожжи. Лошади покорно остановились.
— Живо ко мне! — приказал офицер, не трогаясь с места.
— Слезай! — сказал солдат, подъезжая к возу. — Иди объясни, как это ты, сапер, вдруг оказался на фуре нашего драгунского полка? Откуда ты взял этих лошадей? Ведь это лошади Михеля Шульца! Его рыжие. Их весь полк знает. Куда ты дел Михеля? Живо слезай!
Ложкин медлил, глядя в щель между крыльями высокого воротника тулупа. У солдата было длинное лицо с припухшей щекой, злой рот с тонкими губами.
Резко тряхнув плечами, Ложкин откинул на спину капюшон. Белесые глаза солдата округлились. Он как завороженный уставился на звездочку, алевшую на шапке возницы, а руки судорожно схватились за автомат и тут же разжались — Ложкин выстрелил из пистолета.
Иванов послал короткую очередь.
Всадники вывалились из седел. Их кони, храпя, отбежали и остановились в отдалении.
Иванов, стряхнув с плеч сено, сказал:
— Куда же мы теперь?
— Так и поедем на паре гнедых.
— Принесла их нелегкая! — Иванов старался не глядеть на убитых. — Ну, трогай. Нет, постой! Ушанку-то сними. Я тебе ее сейчас обменяю у нашего кавалера.
— Оставь. — Ложкин снял шапку, сунул ее в сено.
Иванов сказал:
— Конечно, противно, да без шапки нельзя. На-ка! — Он размотал с шеи коричневый шарф. — Домашний, бабкин подарок.
Ложкин повязал голову шарфом, поднял воротник, надвинул капюшон. Иванов одобрительно кивнул:
— Ну вот, теперь ты почти как настоящий фриц. Давай гони от греха подальше!
Ложкин ехал по той же дороге. Он миновал то место, где они захватили повозку. В осиннике зенитчики устанавливали скорострельные пушки. Ложкин гнал коней, мысленно отмечая на карте расположение немецких частей. За осинником с обеих сторон дороги в частом сосняке стояли повозки, машины, толпились солдаты.
Впереди показалась артиллерийская запряжка. Шестерка разномастных лошадей тянула гаубицу. Ее сопровождало всего четыре человека. Двое солдат сидели верхом на лошадях. Третий, похожий на туго набитый матрац, восседал на зарядном ящике. Четвертый плелся за орудием, засунув руки в рукава потрепанной шинели.
Ложкин свернул с дороги и остановился, пропуская орудие.
Артиллеристы с завистью покосились на тулуп возницы. Всадник на кореннике сказал:
— Снять бы шерсть с этого барана!
— Да, грелись бы по очереди, — согласился второй.
— Да что вы, ребята?! — с испугом возразил солдат, похожий на матрац. — Под суд захотели?
— Сержанту хорошо! — прохрипел пеший. — Напялил на себя бабье манто.
— Ничего, — успокоил сержант. — Скоро вы тоже оденетесь.
Орудие проползло мимо. Но дальше, по обе стороны дороги, чуть не на целый километр расположились части пехотной дивизии.
Этот участок Ложкин проехал рысью, взял подъем и выехал на шоссе. Тотчас к нему подскочил регулировщик и, ругаясь, приказал убираться «ко всем чертям», а сам бросился прочь.
— Дорога простреливается! — крикнул он уже из щели.
В подтверждение его слов дрогнула земля, повозку засыпало снегом, комьями земли, заволокло едким дымом.
Ложкин похолодел. Ему казалось, что убиты лошади. От удара взрывной волны он откинулся назад. Лошади перемахнули шоссе и понесли по лесной дороге среди густого ельника. Ложкин заметил, что под елями стоят танки.
