Уилбур Смит - Седьмой свиток
— Пойдемте, я познакомлю вас с моей новой секретаршей, — позвал Джанни. — Она даже может сварить вам кофе.
Он провел их через калитку в главной двери ангара в просторное помещение. Рядом со входом находился маленький офис за дверью с надписью «Африк эйр» и эмблемой компании в виде боевого топора с крыльями. Мара, новая секретарша Джанни, оказалась мальтийкой ненамного младше пилота. Чего ей не хватило по части молодости и красоты, она наверстала размером груди.
— Джанни любит женщин постарше и с заметной выпуклостью сверху, — прошептал Николас.
Мара налила им кофе, а Джанни с Харпером склонились над планом полета.
— Это довольно сложно, — заметил пилот. — Как вы догадываетесь, нам придется немало понырять. Муамар Каддафи в настоящий момент не слишком хорошо ко мне относится, так что на его территорию лучше не вторгаться. Мы полетим через Египет не приземляясь. — Джанни показал путь полета по карте. — Над Суданом будут небольшие проблемы. У них идет гражданская война. — Баденхорст подмигнул своему товарищу. — Но северное правительство не имеет новейших радаров. У них в основном русское старье. Судан — огромная страна, и мы с Фредом вычислили пробелы в защите ПВО. Так что будем держаться подальше от основных военных учреждений.
— И каково полетное время? — осведомился Николас. Джанни сделал гримасу.
— «Толстая Долли» не спринтер, и, как я только что сказал, мы не будем срезать.
— Сколько? — настаивал Харпер.
— Мы с Фредом соорудили койки и кухню, так что во время полета у вас будут все удобства. — Он приподнял кепку, почесал затылок и признался: — Пятнадцать часов.
— А «Толстой Долли» хватит на такое время? — поинтересовался Николас.
— Запасные баки. Семьдесят одна тысяча килограммов горючего. Даже с вашим грузом этого хватит, чтобы слетать туда и обратно. — Баденхорста прервал стук распахнувшихся дверей ангара, куда вкатился грузовик. — Вот и Фред с Сапером. — Джанни допил кофе и обнял Мару. Она захихикала, и ее грудь затряслась, как снежное поле на грани лавины.
Грузовик остановился на дальнем краю ангара, где высилась аккуратно сложенная груда оборудования и снаряжения, готовая к погрузке. Когда Фред вылез из кабины, Джанни представил его Ройан. Он оказался более молодой версией своего отца — уже начинал расползаться в районе талии и со своим простоватым лицом больше смахивал на фермера, чем на пилота.
— Это последняя машина. — Сапер вылез из кабины и пожал руку Николасу. — Начнем погрузку.
— Я хочу взлететь завтра до четырех часов утра. Таким образом, мы успеем на встречу завтрашним вечером, — вмешался Джанни. — И у нас довольно работы, если хотим поспать перед отъездом. — Он махнул рукой в сторону груза. — Я собирался привлечь к делу местных ребят, но Сапер и слышать не хочет об этом.
— Он прав, — согласился Николас. — Чем меньше людей знают о происходящем, тем лучше. Начнем.
Груз упаковали на железные поддоны, прикрутив толстыми нейлоновыми веревками, и закрыли сетками. В ангаре стояло тридцать шесть полных контейнеров, причем парашют составлял неотъемлемую часть каждого. Потребуется два отдельных полета, чтобы доставить все это в Африку.
Ройан называла содержимое упаковок по списку, пока Николас сопоставлял его с реальным содержимым. Грузовые ящики собрали так, чтобы самое необходимое было доставлено первой партией. Только убедившись, что все на месте, англичанин подал знак Фреду, который управлял погрузчиком. Фред подцепил поддон, поднял его и повез из ангара, а потом по трапу «геркулеса».
В грузовом отсеке огромного самолета Джанни и Сапер помогали Фреду размещать контейнеры, а потом надежно привязывали. Последним подняли маленький трактор-погрузчик. Сапер отыскал его на распродаже подержанной техники в Йорке и, испытав, объявил краденым. Теперь он заехал на нем по трапу и любовно прикрепил к роллерам.
Трактор составлял почти треть от общего веса груза, но новый владелец считал его необходимым для своевременного завершения работ по строительству плотины. По расчетам, требовалось пять грузовых парашютов, чтобы спустить его на землю без повреждений. Особую проблему представляло горючее. Поэтому заметную часть второй партии груза занимало дизельное топливо в специальных нейлоновых резервуарах.
Первая часть оборудования была заложена в самолет только после полуночи. Оставшиеся контейнеры стояли у стены ангара, ожидая возращения «Толстой Долли». Теперь улетающие смогли воздать должное прощальному банкету, на котором подавались деликатесы островной кухни, приготовленные Марой в маленьком офисе «Африк эйр».
— Да, — подтвердил Джанни. — Она еще и хороший повар.
С этими словами Баденхорст обнял Мару, пока она положила грудь ему на плечо, подкладывая в тарелку кальмаров.
— За счастливые приземления! — Николас поднял бокал с красным кьянти.
— За восемь часов до полета ни-ни, — извинился Джанни, поднимая бокал с кока-колой.
Они легли спать прямо в одежде на койки, прикрепленные к переборке кабины. Ройан показалось, что буквально через несколько минут ее разбудили голоса пилотов, завершавших предполетные проверки. Раздался вой запущенных турбовинтовых двигателей. Когда Джанни поговорил с башней радиоконтроля, а Фред подвел самолет к точке разгона, трое пассажиров вылезли из постелей и пристегнулись к складным сиденьям в основном отсеке. «Толстая Долли» начала подъем в ночное небо, и скоро огни острова, все уменьшаясь и уменьшаясь, исчезли позади. Внизу было только темное море, а над головой мерцали яркие звезды. Ройан повернулась к Николасу и улыбнулась в тусклом свете кабины.
— Ну, Таита, мы возвращаемся на корт для последнего сета, — возбужденно проговорила она.
— Единственный плюс того, как мы крадемся сюда, это то, что «Пегасу» понадобится время, чтобы понять — мы вернулись в ущелье Аббая, — благодушно промолвил Николас.
— Будем надеяться, что ты прав. — Ройан подняла правую руку, скрестив пальцы. — Нам вполне хватит того, что приготовил для нас Таита.
— Они возвращаются в Эфиопию, — убежденно сказал немец.
— Как мы можем быть уверены в этом, герр фон Шиллер? — спросил Нахут.
Тот сердито посмотрел на египтянина. Услужливый археолог все сильнее раздражал коллекционера, и Шиллер уже сожалел, что вообще нанял его. Нахут очень мало продвинулся в расшифровке надписей на стеле, добытой в монастыре.
Собственно перевод не представил собой непреодолимой проблемы. Фон Шиллер был уверен, что и сам мог бы проделать эту работу, без Нахута, при наличии времени и при помощи своей внушительной библиотеки. Текст по большей части состоял из непонятных рифм и стихов, лишенных видимого смысла. Одну из сторон стелы почти полностью покрывали столбцы букв и цифр, не имеющих ни малейшего отношения к трем другим сторонам.
