Фернандо Гамбоа - Последний тайник
— Посмотрите вот на это! — сказала Кассандра, показывая на слегка потертую каменную плиту, в центре которой виднелось какое-то вырезанное изображение.
— А что это? — поинтересовался я, вглядываясь в запутанное переплетение линий.
— Изображение Ах-Пуча.
— Ах-Пуча? Это бог смерти?
— Он самый.
— Ну и что тут удивительного? — спросил профессор. — Мы ведь как раз находимся на пирамиде, которая ему посвящена. Так что я лично не вижу ничего особенного в этом изображении…
Свет фонарика отражался от поверхности каменных плит, и я, взглянув на Кассандру, заметил в ее глазах какой-то странный блеск.
— Дело тут не в рисунке. Обратите внимание на материал, из которого сделана плита, и на место, в котором она находится
— Что ты имеешь в виду?
— Если вы потрогаете рукой эту плиту, то почувствуете, что она сделана из какого-то другого камня, — сказала Кассандра, проводя рукой по поверхности плиты. — В отличие от всех других плит, использованных при строительстве этой пирамиды, она изготовлена из более легкого вида известняка. Она, как вы видите, такого же размера, как и остальные плиты, то есть имеет метр в ширину и примерно два с половиной метра в длину. Кроме того, она находится в самом центре святилища, которое, в свою очередь, расположено на вершине пирамиды. Интересно, правда?
— Очень, — кивнул я, — а главное, логично. Ты ведь сама говорила, что этот храм посвящен изображенному на плите богу.
— Да, конечно, — сказала Касси, поднимая палец вверх. — Но вы лучше сумеете понять то, о чем я хочу вам сообщить, если направите свои фонарики вверх.
Три луча света тут же устремились к потолку и слились там в одно яркое пятно как раз над нашими головами. Оттуда, с высоты нескольких метров, на нас угрожающе смотрело жуткое существо, вырезанное на каменной поверхности несколько сотен лет назад.
— Дамы и господа, — голосом конферансье произнесла Кассандра, — позвольте представить вам Кукулькана, известного также под именем Кетцалькоатль и… — Кассандра сделала паузу, — являющегося запечатленным на камне символом прибывшего сюда по морю светлокожего человека.
Профессор громко прокашлялся, как будто это помогало ему собраться с мыслями.
— Так эта каменная плита может быть входом во внутреннюю часть пирамиды, да?
Кассандра подняла бровь:
— Я считаю, что это очень даже вероятно, поскольку в пользу данной версии указывает достаточно многое.
Несмотря на проснувшийся во мне энтузиазм, я не смог отовнезапно пришедшую в голову пессимистическую мысль.
— Извините меня, коллеги, за то, что, возможно, разочаровываю вас, но я вдруг подумал, что в наших предположениях есть одна неувязка. Как может сенот, представляющий собой, в общем-то, большую полость, вымытую в породе подземной рекой, находиться в середине горы?
— Ну, я не стала бы называть этот холм горой, — живо отреагировала Кассандра. — Он всего-то тридцать или сорок метров в высоту.
— Это не важно, — продолжил я. — Хоть бы даже и двадцать метров. Мне кажется, что подземная река и находящаяся посреди равнины гора — можешь называть ее хоть холмом, хоть чем угодно — понятия несовместимые. На любой равнине уровень грунтовых вод всегда проходит ниже поверхности земли, и, как бы нам этого ни хотелось, вода никогда не смогла бы подняться внутри холма к его вершине и образовать в нем полость. Закон всемирного тяготения этого не допустит.
Кассандра с унылым видом посмотрела на меня, а потом перевела взгляд на профессора. Однако по выражению его лица было понятно, что он со мной полностью согласен.
— Получается… что эти изображения ничего не означают?
— Я допускаю, что в них заключен какой-то другой смысл, — неуверенно предположил я. — Нам, видимо, нужно поискать где-то в другом месте.
Кассандра упрямо покачала головой.
— Нет! — воскликнула она. — Я почти не сомневаюсь, что именно здесь скрыт ход, ведущий к сеноту.
— Дорогая моя, — мягко произнес профессор и положил ладонь на плечо Кассандры, — в том месте, где мы находимся, сенота попросту не может быть. Как уже сказал Улисс, внутри холма не мо…
Кассандра так резко поднялась с корточек, что профессор невольно запнулся на полуслове.
Не говоря ни слова, Касси вышла из святилища. Мы последовали за ней и, к своему удивлению, увидели, как она решительным шагом спустилась по лестнице аж до самого основания холма, на котором находилась пирамида. Со стороны казалось, что Касси слегка тронулась рассудком, но прежде чем мы успели окликнуть ее и спросить, что, черт возьми, с ней случилось, она уже бежала по грязной тропинке в наш лагерь.
Через некоторое время она оттуда вернулась, неся в одной руке кирку, а в другой — лопату.
Мы с профессором все еще стояли у входа в святилище, находившееся на вершине пирамиды, и с недоумением наблюдали за действиями Кассандры. Однако наше недоумение стало еще больше, когда, вместо того чтобы снова подняться к нам, Касси остановилась на середине склона холма, бросила лопату на землю и, ухватившись за кирку обеими руками, стала с таким остервенением бить ею по грунту, как будто от результатов этих усилий зависела ее собственная жизнь.
Мы с профессором переглянулись, уже и вправду начиная верить, что Касси свихнулась.
Через пару минут мы решили спуститься к ней и попытаться ее успокоить. Впрочем, подходили мы к Кассандре медленно и настороженно: нас смущала та ярость, с которой она наносила удары киркой.
— Касси… — ласково сказал я, приближаясь к ней сбоку. — Ты себя хорошо чувствуешь?
Кассандра, подняв голову, посмотрела на меня из-под копны своих взъерошенных волос, и я, к своему удивлению, не заметил в ее лице даже малейших признаков безумия. Глаза Касси светились энтузиазмом.
— Давай, приятель, помоги мне! — попросила она, задорно улыбаясь. — Чего стоишь без дела?
— Помочь тебе… в чем? Ты можешь объяснить, что, черт возьми, ты сейчас делаешь?
— Как это что? — возмутилась Касси, снова принимаясь орудовать киркой. — Помогаю тебе искать эти чертовы сокровища!
«Она, по-видимому, и в самом деле не в себе, — подумал я. — Словно с цепи сорвалась».
— Дорогая моя, — ласково обратился я к ней. — Ты ищешь кровища внутри холма?
Кассандра перестала долбать землю киркой и, опершись на нее, посмотрела на меня с таким видом, как будто перед ней был не я, а ящик с вкуснейшими пирожными.
— А вот в этом я не уверена.
— В чем?
— В том, что это — настоящий холм.
Профессор по-прежнему стоял в стороне, а мы вдвоем с Кассандрой, обливаясь потом, стали вгрызаться киркой и лопатой в склон холма. Когда мы, дойдя почти до изнеможения, уже начали подумывать о том, чтобы отказаться от своей затеи, кончик кирки звякнул, задев что-то очень твердое, и мы, помучавшись еще с полчасика, откопали небольшую часть огромного каменного сооружения, явно созданного руками человека.
