В. Владимиров - Агент абвера. Повести
— Я глубоко убежден, Марина, что с модой бороться бесполезно. Она всесильна и покоряет всех… Представь, не далее, как полчаса назад у вас во дворе встречаю знакомую, Анну Петровну, из издательства… Пожилая, скромно одетая женщина, которую никак не причислишь к модницам. И что же оказывается: буквально помешана на модных туфлях… И в починку отдает их только какому–то своему, особому частному мастеру… Он в вашем доме живет… Анна Петровна уверяет» что это художник, маг…
Что скажет сейчас Марина? Как будет реагировать? Отмолчится и, возможно, потом попытается проверить Бахарева? На этот случай Птицын предупредил сапожника: «Если кто–то поинтересуется, есть ли среди ваших клиентов Анна Петровна, отвечайте: «Да, есть такая…» Но она не отмолчалась.
— Твоя знакомая права. Это действительно маг. Прекрасный мастер. Кстати, хорошо, что ты напомнил о нем. Чуть не забыла. Я отдала ему в починку Олины туфли…
У Бахарева перехватило дыхание. А Марина продолжает. Говорит сбивчиво, смущается.
— Сейчас ты будешь смеяться надо мной… Не надо… Грешна — люблю пофорсить. Меня пригласили на свадьбу подруги по институту и я решила блеснуть… Попросила на один вечер у Ольги ее туфли… Моднющие!.. Люкс!.. Еле уговорила ее… У нас это запросто, а у них не принято… И надо же… Когда возвращалась со свадьбы домой, у нас на лестнице оступилась, каблук сломала… Наутро вспомнила про мага, который в пашем доме живет. Побежала к нему. На мое счастье, у Оли пар десять всяких туфель. Про те она, видимо, забыла. А час назад позвонила. Раздраженная, злая. Отругала меня: «Почему ты такая необязательная?» Требует, чтобы сегодня же привезла ей туфли. Срочно понадобились… Я ей говорю, что не могу, жду тебя, а она: «Будет очень приятно видеть тебя вместе с Николас».
Бахареву хочется немедленно позвонить Птицыну, сообщить, что туфли с тайником принадлежат вовсе не Марине, а Ольге, что сейчас… Но сейчас лицо его должно выражать полное безразличие ко всему услышанному. А Марина продолжает:
— Ты поедешь со мной? Я не настаиваю. Ну, если ты ничем не занят, тогда другое дело… На почитай «Литературку», а я спущусь вниз к сапожнику за туфлями.
…Ольга встретила их радушно. Держалась легко, непринужденно, все время щебетала, расточала улыбки, говорила, что очень рада видеть вместе с Мариной Николаса. На столе появились кофе, печенье, копфеты.
Вскоре пришла Герта, чуть позже — Владик. Он чувствовал себя здесь как дома.
— Давайте потанцуем, девочки…
Владик ставит свою любимую пластинку и подхватывает Герту. А Бахарев в обществе Ольги и Марины ведет разговор о том о сем, а по существу ни о чем. Девушки жалуются на большую учебную нагрузку: почти не остается времени для развлечений.
— Это никуда не годится. Так нельзя. Кстати, что вы собираетесь делать в воскресенье?
— Студентам трудно далеко заглядывать, — ответила Ольга.
— Я за вас решил. В воскресенье мы едем на ВДНХ. Гарун аль Рашид дает обед. Согласны?
Первой откликнулась Ольга:
— Конечно, согласны. Марина, а почему ты молчишь? Гарун аль Рашид может и раздумать. Не так ли?
— Да, он такой. На него это похоже. — Бахарев подошел к Марине поближе: — Так как, Марина? Договорились?
— Если это тебе доставит удовольствие, то считай, что договорились.
…Пластинка продолжала крутиться и вместе с ней Владик с Гертой. Ольга погасила верхний свет, включила торшер, бросивший мягкий свет на журнальный столик. Тут лежали журналы «Смена», «Здоровье», «Наука и жизнь». И два–три номера «Медицинской газеты».
— Вы все это выписываете, Ольга?
— Нет, не все. Не хватает времени проглатывать так много информации. Я выписываю «Здоровье», Герта — «Науку и жизнь». А «Медицинскую газету» просматриваем в институтской библиотеке. Если заинтересуюсь какой–нибудь статьей, прошу этот номер газеты у тети Ани, Марининой мамы…
Бахарев бросил беглый взгляд на газету. На белом поле — знакомое «Доб–1–38».
Легко представить, как учащенно забилось в это мгновение сердце Бахарева и как трудно ему было сохранить все то же приветливое выражение лица, не потерять дара речи…
К своему дому он приближался уже в полночь, многое передумав, взвесив, оцепив каждый из сотен фактов, каждую из бесед, встреч, мимолетно оброненных фраз. Круг начинает замыкаться.
И снова все та же тревожная мысль:
«А что, если и Ольга и Марина? А что, если они действуют вдвоем? Как быть с ничем и никем не опровергнутой уликой: встречи с туристами, гонцами Эрхарда, хранятся в тайне».
Бахарев докладывал сразу Клементьеву, Крылову и Птицыну. Докладывал со всеми подробностями. Сообщал только факты, не комментируя, не делая выводов, и, против обыкновения, старался говорить бесстрастно.
В заключение он положил на стол протокол повторного дактилоскопического исследования газеты, хранившейся в сейфе Птицына. Криминалисты сличили оттиски пальцев на газете и в разное время собранные Бахаревым оттиски пальцев Ольги, Марины, доктора Васильевой. Полное совпадение.
— Это все? — спросил генерал, когда в комнате наступила тишина. — А выводы? Предложения?
Бахарев волновался. Он не ожидал, что именно ему генерал задаст эти вопросы. Но быстро овладел собой.
— Вывод таков: студентка Ольга — агент иностранной разведки. Прибыла в СССР с заранее подготовленным тайником в туфлях — надо полагать, для хранения и перевоза через границу собираемых ею данных, интересующих вражескую разведку. В частности, ее интересовали номера военных машин, их маршруты.
Кроме того, занималась изучением настроений молодежи, главным образом студенческой. Есть основание считать, что она причастна к распространению антисоветских фальшивок в подмосковном городке. Что касается Зильбера, то направление его деятельности очевидно. Остается неясной роль той женщины, с которой он контактируется в Москве.
— Кого вы имеете в виду?
Бахарев слегка покраснел.
— Студентку Марину. Но при этом нельзя не учитывать и такой вариант: две подруги, Ольга и Марина, действуют совместно.
— Вы мне нравитесь, Бахарев. — Генерал откашлялся и продолжал: — В этой сложной коллизии вы достаточно стойко держитесь. Итак, что будем делать дальше?
Первым подал голос Крылов:
— Полагаю, что наступила пора арестовать Ольгу. А она уж прольет свет.
— Ваше мнение, Птицын?
— Пора такая, может, уже и наступила. Но я бы пока от ареста воздержался.
— И я тоже. Излишняя поспешность. Хочу обратить ваше внимание на следующие обстоятельства. — И генерал, взяв лист бумаги, вывел на нем жирную единицу. — Первое. Как могла Ольга, будучи разведчицей, отдать подруге туфли с тайником? И далее. Ольге зачем–то срочно понадобились эти туфли. Зачем? Интересно было бы это узнать. По нашим сведениям, уезжать домой она пока не собирается. А Зильбер уедет через несколько дней. В чем тут дело? К сожалению, мы пока не можем ответить на эти вопросы. Второе обстоятельство. — И генерал вывел на листе бумаги двойку. — Зильбер присмотрел место для тайника в Архангельском. Даже «прилепил» контейнер, а потом снял. Ружье должно выстрелить. Зильбер — человек весьма рассудительный. И третье обстоятельство: встреча Зильбера и Бахарева. Кто–то должен сообщить разведчику, что в воскресенье Бахарев будет на ВДНХ. Кто это сделает? Марина? Ольга? Мы должны знать, кто подаст Зильберу сигнал. И четвертое. Не по степени важности. Связной Зильбера — толстый косоглазый человек, подбросивший газеты «Футбол» в студенческом общежитии. У нас есть его фотография, мы знаем и его биографию, а найти не можем. Между тем очевидно, что он должен выйти на связь с Зильбером. А возможно, и с Ольгой.
